Джейсона устраивала работа с Закари. Не смотря на заслуги перед Гильдией, Шандар давал себе отчет, что в обычной жизни он довольно бесполезен. Примерно на уровне собаки-компаньона. Вроде, взгляд умный, понимающий, какие-то простые вещи может делать самостоятельно, даже команды выполняет. А какашки после выгула все равно кому-то другому убирать приходится.
(c) Джейсон Шандар
Девчонки, чего, когда подрастают, за сахаром охотятся? Поэтому им на свидании конфеты дарят? И шоколадки? Чтобы тебя не слопали?
(c) Почуй-Ветер
Люди невероятны сами по себе, а вместе они собирались в единое целое, способное справиться почти с любой бедой..
(c) Эмиль
— Вот знавал я одну сестру милосердия , Авдотья звали, девчонка смазливая была, лет восемнадцать только только исполнилось, младше всего нашего брата почти, но ты только проверни чего, приобними или ещё чего, так она тебе потом так уколет, что хоть на стенку лезь, а присесть, неа , и стой весь день.
(c) Алексей Вольский
— Лист капудыни? — усмехнувшись и пожав плечами, тихо проговорил Вейкко. — Лично я считаю, что раз уж этот листик не способен привести к сокровищам или юной заколдованной принцессе, то это скорее лист бесперспективной капудыни. Лист беспердыни, черт возьми.
(c) Вейкко
Она никогда не делилась своим прошлым, мужчина даже за эти полгода вряд ли смог узнать хоть что-то стоящее, помимо возможности ящерицы находить неприятности на свою аппетитную задницу.
(c) Рене
— Да завалите вы хлебала, — Квадрагинтиллон говорил в приказном тоне, — на вас Герман смотрит!
(c) К. Д. Ротт
— Зануда? Гм.. Да, говорили и не раз. Мои соратники считают, что одной из моих магических способностей, является атака монотонными витиеватыми речами, пока противник не сходит с ума. Ахахахахахаха… — На сей раз, Эссен раскатисто хохочет, хлопая себя по колену ладонью.
(c) Герман Эссен
В вечернее время в Сказке всегда начинает твориться всякое необъяснимое и жуткое непотребство. То за поворотом тебя тварь какая-то поджидает, то в тенях деревьев оживает что-то странное и не очень материальное, то ещё какая странность произойдёт..
(c) Дарий
Решив, что «убийца» не достоин жизни, люди также постепенно начинали обращаться с ним хуже, чем с диким зверем. Насилие порождало ещё большее насилие, вот только преступникам очень часто отказывали даже в базовых нуждах, что уж говорить о компетентной медицинской помощи. Виктор давно решил для себя, что невзирая на их проступки, не спрашивая и не судя, он будет им её оказывать. Потому что несмотря ни на что, они всё ещё оставались разумными существами.
(c) Виктор
Она никогда не делилась своим прошлым, мужчина даже за эти полгода вряд ли смог узнать хоть что-то стоящее, помимо возможности ящерицы находить неприятности на свою аппетитную задницу.
(c) Рене
Нет, они любили лезть в жопу мира. Иначе зачем вообще жить? Вообще от мира со временем достаточно легко устать, особенно если не соваться в его жопы. Но было бы неплохо из этой жопы выбираться с деньгами, да еще и с хорошими деньгами, чтобы там например меч новый можно купить.
(c) Керах
Ему замечательно спалось в канаве, учитывая, что в тот момент он был куда ближе к свинье, нежели единорогу, а то, что храп кому-то мешал — дык зря что ли изобретали такую замечательную вещь как беруши? И вообще это был не храп, а звуки прекрасной живой природы. Скотина он, в конце концов, иль где?
(c) Молот
Ротт не был бы самим собой, если бы так просто и безэмоционально забывал о долге и деле, которое умел и мог делать. А лучше всего ему удавалось то, что многие под прикрытием милосердия и некоего высшего блага не воспринимают всерьез: калечить, рубить, сражаться, умерщвлять и иным способом губительно воздействовать на внешний мир.
(c) К. Д. Ротт
Звали этого маститого мясного голема Дарий и, если Ротту не изменяла память, массивный и практически неподъемный меч за спиной у этого человеческого выброса применялся тем весьма часто. А это значило, что пользоваться он им, как минимум, умеет. И, конечно же, Бешеному Псу хотелось проверить сей тезис на собственной шкуре, а заодно и испытать бывшего сопартийца по гильдии на предмет личностного роста, и степени прогресса боевых навыков.
(c) К. Д. Ротт
Конечно многие посчитают странным то, что двадцатилетняя девушка приглашает детей в гости. Что такого интересного можно было найти в общении с детьми? Но Агнес — это несколько иной случай.
(c) Агнес
Вместо вытекающей крови — клубничное варенье. А вместо меня — каскадер, который сейчас встанет, отряхнется и пойдет дальше по своим делам.
(c) Джун Нин
Есть в этом что-то странное, полагаться на чужое зрение. Хотя оно как бы уже твоё собственное, но все равно это иная перспектива, ведь твои глаза всегда закрыты. Все сложно. Зато никогда не заблудишься. Ведь если смотришь на мир с высоты птичьего полета, всегда знаешь, куда приведет тот или иной поворот.
(c) Стрикс
Dark Tale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dark Tale » Незавершённые эпизоды » [02.10 СВ] Убийство священного оленя
УБИЙСТВО СВЯЩЕННОГО ОЛЕНЯ |
02.10 СВ | Горы Хап и их окрестности | Вейкко, Джун Нин |
ПРЕДИСЛОВИЕ |
Азарт от охоты, прохлада леса и гор, силуэт добычи, мелькающий меж деревьев. Ласковый ветер, податливость цветов, щедрость земли. Красная нить судьбы вьется, вьется, обвивается вокруг двоих, стягивая их судьбы вместе самым неожиданным и опасным способом. И при этом используя для этого совершенно чужие руки.
|
Отредактировано Вейкко (2020-02-02 02:36:34)
Осенняя прохлада земли приятно ощущалась ногами. Вейкко, уже давно сняв сапоги и закинув их в рюкзак, крался по лесу в окрестностях гор Хап, высматривая добычу. Или неприятности. Где-то в маленьком, ненужном уголке сознания, еще не затуманенным азартом от охоты, промелькивали слова и предостережения, услышанные от местных жителей.
- Не ходи, это место проклято, там живет злобное создание, ты не вернешься живым, тебя ждет ужас и ничего кроме ужаса! - все, как один, твердили ему, хватали за руки и выпучивали глаза, как лягушки. Но на такие слова у Вейкко был готов ответ.
- Мне тоже самое говорили, когда я хотел навести визит одной страстной пиратке. И ничего, жив. Сломленный, но живой. - ухмыляясь, говорил он, напуская на себя важный вид. Но червячок сомнения и беспокойства все-таки засел, засел где-то в глубине, да точил-подтачивал.
Когда кинолог только-только приблизился к лесу, у него было желание развернуться, плюнуть на все да пойти в родной лес на охоту. В родных угодьях еще оставалась дичь, пусть даже и поскудневшая и еще не нагулявшая жирок. Но все же была. Но соблазн отправится в новое место, а уж тем более то, куда не частили заглянуть другие охотники, был велик. Ведь из-за репутации, оградившие горы Харп и их окрестности от частых гостей и визитеров, дичь в этих местах наверняка была отменная. Успевшая спокойно расплодиться, наесться грибами и ягодами, не собранными местными лесничими. Не то, что в его лесу, где теперь нельзя пройти и нескольких метров и не натолкнуться на знакомого, либо пришедшего поймать пару кроликов, либо захотевшего удобрить подвернувшееся дерево. А тут, тут-то красота какая, ляпота. И ни звука топора или человеческой брани. Поэтому желание поймать отличную добычу значительно пересилило опасения, вызванные слухами и россказнями и Вейкко углубился в лес.
Фейри бесшумно петлял меж деревьев, припадал то ухом, то чутким носом к земле, искал следы, прислушивался. Пара собак, двигающихся бесшумно и изящно, следовали за хозяином чуть в стороне, усердно ища добычу. Повсюду были следы различного зверья. От этого у охотника аж поднялась шерсть на загривке. Черт, и почему это он не пришел сюда раньше? Это же идеальное место! Осталось только выбрать, по чьим следам им направиться.
Вот следы от копыт небольшого кабанчика. И, если всмотреться в мелкие следы рядом, можно понять, что здесь относительно недавно пробегала кабаниха со своим выводком. А вот то дерево так бессердечно располосовал кто-то когтями, что возникла мысль, не медведь ли это. В воздухе стоял запах зайцев. Видно, где-то неподалеку есть норка с заячьей семьей. С левой стороны какая-то птица вовсю пела песню о любви к жизни. С птицами хорошо идет бизнес. Даже если у них немного мяса, то красивые и мягкие перья всегда всегда можно продать на украшения или для подушек.
И, пока охотник, замерев и позволяя жадности расползаться по сердцу, прильнул к земле, замаскировавшись и решая, за какой добычей ему отправится в первую очередь, меж деревьев показалось нечто прекрасное. Высокий, с тонкими золотыми рогами, тонконогий олень явился взору Вейкко, как дивное явление. Белоснежная шерсть, без единого пятнышка, казалось, отражала любую тень и светилась. Золото рогов сияло параднее любого церковного колокола или королевской короны. Двигалось создание так статно, что к собачнику невольно вернулось давно забытое воспоминание.
Он стоит на городской площади, рассерженный, обозленный. Из носа сочится кровь, сломанная челюсть не держит слюну. Ему хочется вцепиться в ее горло и разорвать его. Лишь за то, что она такая красивая. За то, что она лучше него. За то, что к ней не прикоснуться. Ему хочется сломать ее, хоть он ее и не знает. Но все, что он делает, это разворачивается и уходит подальше, пока его сущность не стала подстать его облику. Звериной и дикой.
И тут, едва только воспоминание поблекло перед глазами, Вейкко почувствовал, как его тело движется само по себе. Моментально отдав собакам приказ повалить оленя на землю, но не рвать его шкуру, он, достав стрелу и натянув тетиву, выстрелил оленя. Животное, чей белоснежный божественный свет словно померк от испуга, уклонившись от стрелы, северным ветром бросился стремглав прочь. Собаки с лаем бросились вперед, а за ними побежал Вейкко, не видя перед собой ничего, кроме оленьего белоснежного меха, мелькающего впереди.
Отредактировано Вейкко (2020-02-02 23:28:35)
Лес в осеннее время года для Джуна всегда был наиболее прекрасным. Когда листва живым золотом горит на солнце, переливается всеми оттенками от нежного шафрана до глубокого алого. А запах, запах! Лес в это как никогда пахнет осенью, прелыми травами и влажной листвой после дождя, местами терпкой хвоей и прохладой; взвесь цветочных запахов вьется незримой тропинкой куда-то вглубь, где кроются чащи, нетронутые рукой ни человека, ни фейри. А если вдруг придешься не по вкусу лесным хранителям, то те могут заставить плутать до самого утра, шаловливо уводя от знакомой тропы или затаскивая поглубже в лес.
К молодому фейри хранители относились снисходительно, однако трогать не спешили. Наблюдали, незримые, сотнями глаз, скрываясь в листве, в траве, в шепоте ветра. Джун всегда ненадолго замирал на границе, прежде, чем шагнуть под раскидистые ветви, вежливо кивал, зная, что за ним наблюдают, и только потом имел наглость ступить на чужие земли. Охотиться в этих владениях тивад не осмелился, а вот собирать нужные травы он мог сколько угодно.
Вон, кокетливо выглядывают из-под корней шляпки фурна, чуть поодаль вдоль тропы сверкает облитый росой клевер. На поваленном и вросшем в землю стволе огромного дуба раскинулась целая россыпь маленьких звездчатых цветочков прямо поверх мха. Красноватые ягоды кьяры намекали на то, что поблизости располагалось болото, а если двинуться немного вперед, то можно было рассмотреть белоснежные бутоны на поверхности воды, прикрытые широкими листьями.
Колени коснулись мягкой травы, когда Джун опустился на землю и достал свой мешочек из тонкой, но прочной непромокаемой ткани - полезная вещь, чтобы переносить растения или какие-нибудь лекарства, которые ни в коем случае нельзя намочить. Помнится, этот мешочек ему удалось выкупить у какой-то не особо внимательной торговки за сущие гроши. Пальцы, затянутые в тонкие перчатки, коснулись стеблей практически невесомо, словно здороваясь, а растение в ответ замерцало красноватыми огоньками, склоняя свои крошечные бутоны. Виландес был широко распространен и известен в качестве обезболивающего, часто использовался всеми лекарями (да и не только). За целебные зелья на его основе платили очень уж недурно, поэтому запасы этих трав кончались поразительно быстро. Джун вздохнул. Напрягало только скорое приближение зимы, сезон, когда большая часть флоры уходит в так называемую спячку до поздней весны.
Стая рванувшихся птиц в десятке ярдов отсюда заставила лекаря встрепенуться. Что-то стремительно с шумом приближалось через чащу, сбивая ветви и листву, пугая мелких животных и птиц. Флейта в мгновение ока перекочевала с пояса в руку, а сам тивад напрягся. Всматриваясь. Вслушиваясь. Выжидая. Одно мгновение растянулось на минуты или даже часы, словно жевательная резинка, прилипшая к подошве ботинок. Секунда - и из кустов выскочил огромный олень. Белоснежный настолько, что, казалось, его шкура светится каким-то внутренним светом, а может так оно и было? Этот лес хранил множество тайн и секретов.
Джун не успел ни испугаться, ни шевельнуться даже, как благородный зверь в один прыжок сиганул над ним и нырнул прямо в густую листву, скрывшись. Как оказалось, это было не все, и вот две ловкие тени, в которых лекарь опознал собак, точно так же появились из ниоткуда и рванули за оленем, не отставая. А за этими тенями вылетела еще одна фигура, значительно крупнее и больше напоминавшая зверя, чем человека, хоть и имела человеческие очертания. Вся процессия исчезла так же быстро, как и появилась, не дав ошарашенному тиваду времени как-либо отреагировать на произошедшее.
Дыхание с хрипом вырывалось из легких, а стук сердца отдавал в ушах. Олень уводил своих преследователей все дальше и дальше в лес. Деревья и кусты словно расступались перед зверем и убирали свои корни, увеличивая шансы на побег. Вейкко и его собакам лес, напротив, пытался помешать. То ветка на пути норовила хлестнуть по глазам, то длинная, густая трава обхватывала ноги, обнимая и пытаясь удержать. Но охотник продолжал бежать вперед, мысленно и вслух погоняя своих собак, словно торопящийся извозчик лошадей. А когда на их пути встретился незнакомец, Вейкко даже не обратил на него внимания и не задался вопросом, что, видимо, не только его не останавливают слухи об этом месте и ужасном проклятии. И поэтому лишь пробежал мимо, даже не удосужившись остановиться и познакомиться.
И вот когда силы и охотника и его псов уже были на пределе, а во рту начал появляться металлический привкус, олень привел их на большую, залитую солнцем большую поляну. И замер прямо на середине, пристально смотря прямо в глаза Вейкко своими черными, блестящими глазами.
- Что, набегался? - оскалился охотник и, велев собакам окружить зверя, натянул тетиву, прицелившись своей добыче прямо в сердце.
Тут зверь, почтительно склонив голову, медленно лег прямо на траву. Его бока блестели от пота и вздымались так сильно и часто, что казалось, вот-вот ребра разорвут его шкуру изнутри.
- Я сдаюсь. - тихим, бесполым голосом произнесло создание. - Я не убегу, клянусь. Ты победил. Но прошу, пусть моя смерть будет быстрой.
Собачник хмыкнул и убрал стрелу обратно в колчан, а лук за спину. И, достав охотничий нож из ножен, медленно подошел ближе. Собаки тоже подобрались близко, скалясь и рыча, как бы предупреждая о том, что они готовы к любой попытке обмана и побега. Вейкко опустился на одно колено рядом с оленем и, обхватив одной рукой его голову, прижал нож прямо к горлу.
- Без обид, дружок, просто тебе не повезло. - тихо и прямо на ухо прохрипел он, после чего резким, быстрым движением перерезал оленю горло.
- Пусть... моя плоть... накорм...ит...те...бя... - хрипя и захлебываясь, произнес напоследок зверь и тут же закрыл глаза, опустив тяжелую голову на землю.
Охотник, чуть помешкав, шепнул зверю на ухо пожелание доброго пути, после чего, стянув со спины рюкзак, принялся за работу. Тушу следовало перевязать веревкой, а собаки заслужили первые куски.
Обратная дорога далась на удивление легко, словно лес в этот раз был на его стороне. Он не скрывал запахи, не прятал ростками следы и словно направлял его в нужном направлении. Как жаль, что Вейкко никогда не узнает, что если бы не последние слова оленя, то не вернулся бы охотник домой никогда. Жестоко бы отомстил лес убийце своего создания, да водил бы кругами и жестоко мучил. И сейчас, в приподнятом настроении, бодро шагая и неся на плечах почти разделанную тужу, фейри направлялся к выходу из леса. А там и в город.
Еще не успел Вейкко добраться до рынка или таверны, как вдруг его обступили люди. Слухи в таких маленьких городах быстро распространяются, поэтому ничего удивительного в том, что все знали об охотнике, ушедшего в проклятый лес у гор Хап, не было. На голову фейри посыпалось множество вопросов, а люди тянули руки, желая прикоснуться в такому прекрасному, воистину божественному трофею. Пришлось собачнику неприветливо рыкнуть и настропалить своих псов угрожающим рычанием принудить толпу отступить.
- Это что... Неужели... Ты правда ли ходил в этот лес?
- Да не верю я ему, братцы! Кто тут есть в магии сведущий? Гляньте-ка на этого оленя! Ну явно же иллюзия наложена, не может быть такого, чтобы в проклятом лесу подобное водилось!
- Да нет же, нет! Не иллюзия! Не иллюзия вовсе! Посмотрите только на этот белый мех! А рога какие! Господин, продайте-ка мне его! Я слышала, что шерсть подобных созданий удачу приносит невиданную, да любовь крепкую! А рога я на стену повешу, красиво будет! Плачу пятьсот лайнов!
- Нет, не слушай ее! Мне продай! Я рога-то истолку в порошок, да зелье хорошее сделаю! Триста лайнов, да скидку навек в моем магазине хорошую получишь!
- Нет-нет, мне продай! Я чучело такой красоты сделаю, что никто вовек глаз отвести не сможет! Триста пятьдесят лайнов и по рукам!
Со всех сторон сыпались щедрые предложения, увещевания, просьбы. Вейкко стоял, довольно ухмыляясь и радуясь этому ажиотажу. Нужно было подождать, словно на аукционе, пока один, отчаявшись, не предложит в несколько раз завышенную цену, чтобы быть твердо уверенным, что никто и ничто не обскачет его. И тут кинолог не прогадал.
- Семьсот тридцать пять лайнов. - услышал он громкий голос.
Сквозь толпу к нему, распихивая всех локтями, добрался высокий, худосочный и болезненного вида человек. Едва только он подобрался ближе к Вейкко, как из его носа и уголка рта начала течь кровь. Достав из нагрудного кармана кружевной носовой платок, он поспешил скрыть пол лица за ним.
- Семьсот тридцать пять лайнов. Беру тушу полностью. И распоряжаюсь ей, как хочу. - холодно смотря воспаленными глазами, произнес мужчина и демонстративно сняв с пояса крупный кошель, потряс им.
Вейкко сразу не понравился этот незнакомец. Он почувствовал, как настороженно смотрят на него собаки и как вздыбливается шерсть на их загривках. Но деньги есть деньги.
- Согласен. Но лайны я пересчитаю сам. - кивнул охотник и, взяв из рук незнакомца кошель и пересчитав все до единого лайна, осторожно отвязал от себя тушу и протянул ее покупателю.
Тот, обхватив тело зверя двумя руками, пыхтя и надрываясь, тут же унесся прочь. Толпа сразу разошлась. "Интересно, он не обидится на то, что я забрал себе все внутренности?", подумал охотник и, убрав кошель в карман, направился в ближайший трактир, выпить да снять комнату на ночь.
Отредактировано Вейкко (2020-02-10 18:47:01)
[nick]Ринсент[/nick][status]Рогоносец[/status][icon]https://sun9-13.userapi.com/c204524/v204524523/624df/turkwu2S4as.jpg[/icon]Молодому Ринсенту не везло в любви. Да, в принципе, ему вообще ни в чем не везло в этой жизни. Рога были меньше, чем у других фавнов, ручки слабее, а интеллекта и вовсе не завезли. Зато самомнение было в два раза больше, чем остальных. Его не приглашали на вечеринки - так он приходил сам. На него не обращали внимание лесные дриады и нимфы - так он лез, распускал руки и искренне не понимал значение слова "нет". А из желания выплеснуть куда-нибудь переизбыток своей токсичной маскулинности, он обижал маленьких фавнов и отбирал у них сладости. Словом, не хорошим он был разумным монстром, ой, не хорошим.
И вот однажды, кое-как отсыпаясь от кошмарной и инфантильной попойки, из-за которой теперь перед глазами стоял сиреневенький туман, он услышал шум. И так испугался, что свалился с ветки дерева, на которой заночевал, и сильно ушиб и без того больную во всех смыслах голову. Чуть отлежавшись и дождавшись, пока сиреневенький туман перед глазами чуть разойдется, он поднялся на копыта и направился, пошатываясь, в сторону шума, источник которого явно приближался. А когда из кустов, словно белая молния, выбежал белоснежный олень, а за ним двое собак и подозрительный тип с луком на перевес, то едва успел отпрыгнуть в сторону. Сквозь похмелье в голове Ринсента раздался голос "защити мое создание". Это был голос леса. И если он что-то требовал от своих жителей, но это нужно было выполнять. Лесу было неведомо похмелье, поэтому никакие отговорки не помогли бы. И оттого пришлось юному фавну присоединиться к погоне.
Задыхаясь, кашляя, чувствуя, как изо рта невольно вываливается язык, Ринсент бежал что есть мочи за охотником и его добычей. Ноги заплетались, в боку кололо, а перед глазами мелькал рой черных точек. Конец страданиям и начало новой боли положил удачно (или не совсем) подвернувшийся под копыто корень. Тут фавн упал, растянувшись во весь рост на земле, не двигаясь. Лишь скуля, как дворняга. Спустя некоторое время, набравшись чуточку сил, он поднялся на четвереньки и поднял голову. И тут же увидел чудное видение, заставившее его челюсть отвиснуть. Впереди, на расстоянии пяти рысиных скачков, на земле грациозно сидел молодой мужчина. Его волосы, пусть и взъерошенные неизвестным ветром, были чудесного иссиня-черного оттенка. Прямо как губы тех утопленников, которых каждое лето Ринсент вытаскивал из болота, чтобы обобрать и подарить на ужин русалкам. Его голубые глаза, пусть слегка и выпученные в удивлении, завораживали, словно нагие телеса нимф. Фавн почувствовал, что его сердце заколотилось еще сильнее. Тихо заползя в ближайшие кусты, он замел, не шевелясь и наблюдая за новым объектом воздыхания. Изучал каждую черту, каждую складку на одежде. Каждый вздох и каждый поворот головы. Да, он видел, что прекрасный незнакомец не является ни нимфой, ни дриадой. И даже не женщиной. Но мудро рассудил о том, что всегда при необходимости какие-то несостыковки можно будет поправить правильной одеждой, макияжем и двумя большими круглыми флягами с водой. И вот, пока он, лежа в засаде, уже предавался мечтам и фантазиям, в его голове раздался громкий, обвиняющий голос "ТЫ МЕНЯ ПОДВЕЛ. МОЕ ДИТЯ УБИТО". Голос причинял столько боли, заставив съежиться в комок и беззвучно открыть рот в крике, что вся влюбленность и фантазии мигом ушли из головы. Боль была долгой, ведь лес, если и наказывал, то наказывал сурово. И, когда она наконец прекратилась и отпустила фавна, тот, едва оправившись и смотря незрячими глазами сквозь вновь объявившуюся пелену тумана перед собой, обнаружил, что уже наступил вечер. И что прекрасный незнакомец ушел. Потребовалось еще много времени, прежде чем у Ринсента появились силы подняться на ноги и поплестись в сторону дома. Голова все еще побаливала. Но в ней огнем горели две мысли. Первая - это то, что он отомстит за эту боль тому охотнику. И вторая - что он всеми правдами и неправдами завоюет сердце того юноши.
Отыскать хижину молодого человека не составило труда. А вот пробраться внутрь было тяжело. Даже под покровом ночи. Поэтому несколько ночей подряд фавн просто наворачивал круги вокруг, то пытаясь заглянуть в окно, то хотя бы отыскать какую-то щелку для подглядывания. Своему объекту воздыхания Ринсент каждую ночь оставлял подарки. То сверток с орехами, то горсть ягод, то сиреневенький букетик из диких, полевых цветов. Да вот только представиться все не решался. Пока одной ночью, прилично выпив для разгону, не решил взять быка за рога. И вот, умывшись накануне в реке и заплетя в волосы пару цветов, он прибыл к чужому дому и постучал в дверь.
Отредактировано Вейкко (2020-02-10 18:42:01)
Все произошло настолько быстро, что Джун не успел ни вмешаться, ни как-либо осознать случившееся, когда процессия скрылась из его поля зрения, и снова стало тихо. Потревоженный лес взволнованно шумел, покачивались от внезапно поднявшегося ветра деревья, перешептываясь, словно бы обсуждая произошедшее, передавая весть из уст в уста и разнося по окрестным чащам. Охотников тиваду довелось увидеть здесь впервые, он даже не слышал ни разу, чтобы живые забредали в эти дебри, дабы полакомиться нетронутой дичью. Обычно примыкающую к горе территорию все местные за несколько миль обходили стороной да и приезжих от этого отговаривали. Опасно было забирать дары леса, не спросив перед этим у него самого разрешения. И платой могла стать жизнь.
Оправившись от шока и потрясения, молодой тивад продолжил свои дела, но что-то на задворках сознания не давало ему покоя. Он ощущал... вину? Вину за то, что не в силах был помочь, не смог предостеречь, помешать. Лес укоризненно шумел вокруг него, и Джуну становилось не по себе, из-за чего он спешил поскорее закончить и вернуться обратно на гору. Успокаивал себя мыслями, что физически не смог бы попрепятствовать охотнику с собаками, а в глазах стоял обреченный взгляд оленя, с которым он успел столкнуться взглядом всего на долю секунды.
Домой добрался лишь к позднему вечеру, покормил недовольного кота, а мешочки с травами повесил на косяк подсыхать. С ними он планировал разобраться завтра, на сегодня ему хватило впечатлений - уж больно устал, что физически, что морально. Спуск и поднятие на гору занимало очень много времени, и так же отнимало прилично сил, поэтому тивад старался без надобности лишний раз не покидать пределов своего жилища.
Поужинав на скорую руку, он улегся в постель, но еще долго не мог сомкнуть глаз. В груди ворочалось непонятное, необъяснимое чувство тоски, смешанной с тревогой. Остро ощущалось чужое присутствие рядом с хижиной, но Сяо не показывал признаков беспокойства, и лекарь списал это все на переутомление.
А на утро на пороге нашел маленький сверток. Поглядел по сторонам, потыкал в сверток концом флейты и присел на корточки, с подозрением рассматривая неожиданный... подарок? Подношение? У него и в мыслях не было, от кого могло быть это послание. Вряд ли жители решили его задобрить, он же не божество какое все-таки. Провел рукой над свертком, но не ощутил никакой магической подоплеки. Внутри оказались орехи. Самые обыкновенные лесные орехи еще и пахли так восхитительно.
На следующий день Джун наткнулся на еще один сверток, поменьше, и в нем обнаружил горсть ягод: тут и земляника была, и дикая малина, и еще какие-то необычные, которые пробовать мужчина не рискнул бы, а вот пустить на зелья можно было вполне. Таинственное бесстрашное существо так и не показалось ему ни разу на глаза, хотя тивад готов был дать руку на отсечение, что пару раз ночью слышал шорохи у двери. Пока однажды не услышал стук.
Сначала Джун подумал, что ему показалось. Мужчина сидел у камина с флейтой и наигрывал тихую мелодию, периодически отвлекаясь и записывая ноты на листок. Музыка лилась, словно прозрачный журчащий ручей, переливаясь слабыми нотами. Стук в дверь повторился, и тивад опустил флейту, сжав ее в руке. Сяо, дремавший у него на коленях, недовольно мотнул хвостом и приоткрыл золотистый глаз.
"Кого это принесло посреди ночи?" - напряженно подумалось мужчине, пока он вставал и неспешно шел к двери. Гости у него бывали раз в сто лет, а уж ночью!.. Что, неужели опять незадачливые охотники за головами приперлись в поисках жуткого чудовища, которое терроризирует местность? Хмыкнув и перехватив покрепче флейту, тивад распахнул дверь.
Перед ним стоял... стояло... В общем, то, что человеком оно не было, Джун понял сразу. Точнее, человеком наполовину. Верхняя часть тела принадлежала молодому потрепанному юноше, а нижняя же переминалась с копыта на копыта. Кудрявую голову венчали слегка загибающиеся рога и длинные уши. Сатир? Фавн? Что дитю леса понадобилось у него на горе?
- Чем могу помочь? - осторожно поинтересовался, сложив руки на груди. Принюхался невольно. Это что... алкоголь? Пьющий фавн? Вот же диковинка, расскажи кому, да в жизни не поверят!
Отредактировано Джун Нин (2020-02-19 15:46:36)
[status]Предводитель ордена Черного Дракона[/status][nick]Ча Кан[/nick][icon]https://sun9-29.userapi.com/c854216/v854216521/1ff98b/7aR1l0U80ro.jpg[/icon]
Слухи о храбреце, что ходил в лес у подножья горы, расползались быстро по городу. И они не могли обойти тех, кто больше всего был заинтересован в этой горе и кроющейся в ней силе. Жители этого поселения делились на две категории: одни до смерти боялись страшного чудовища, ненавидели и распускали слухи, одни других краше; вторые же этой силе завидовали и втайне мечтали ее подчинить или хотя бы отхватить кусочек. Так из группки одержимых темной силой людей родился культ - Дракона Тьмы или Черного Дракона. Кто-то из культистов клялся, что видел огромного черного дракона, пролетавшего над горой, и название появилось само собой.
Ча Кан, самый приближенный к Главе, был больше всех одержим этой идеей. И когда город внезапно зашумел вестями о том, что кто-то вернулся из проклятых мест, да не просто живой и невредимый, а еще и с ценной добычей, то в голове того что-то щелкнуло.
Не составило труда найти того храбреца, проследить за ним вплоть до трактира - темные одежды позволяли сливаться с толпой - и проникнуть внутрь. Предводитель устроился в затемненном углу, натянув пониже капюшон, и принялся наблюдать. Охотник - если это и правда был он - оказался полузверем: прямоходящим и обросшим шерстью, и сложно было определить, к какому виду он принадлежал. Культист усмехнулся, подперев голову рукой, и принялся ждать, пока объект его наблюдения заказывал на вырученные деньги выпивку, видимо, собираясь отметить удачную охоту. Выждав достаточное количество времени, мужчина тенью проскользнул из-за своего стола и бесшумно опустился перед охотником, взглядом отметив количество пустых кружек.
- Добрый вечер, уважаемый, - прошелестел тихо, но без угрозы в голосе. Хотя одни только его одежды могли уже вызывать опасения и подозрения, но в целом мужчина вел себя довольно добродушно. В его планы пока что не входило пугать, всего лишь расспросить. - Неужели вы тот самый герой, что бесстрашно ступил в проклятые земли и вернулся живым? - речь сектантна тянулась плавно, была полна уважения и подслащенной лести. - Никто еще не выбирался живым из тех земель! А если кто и возвращался, то уже не в своем уме... Как вам удалось, господин?
[nick]Ринсент[/nick][status]Рогоносец[/status][icon]https://sun9-13.userapi.com/c204524/v204524523/624df/turkwu2S4as.jpg[/icon][sign]Готов на всё ради любви! [/sign]
- Чем могу помочь? - спросило чудное создание, то раздваиваясь, то собираясь воедино перед взором.
Тут фавн расплылся в улыбке, нелепой, глупой и рассеянной, так и просящей о встрече с кулаком. И что-то невнятно забормотал под нос, переступая с ноги на ногу и почесывая затылок. Он никак не мог оторвать взгляда от Джуна. "Вот ведь диво! И хорош, и пригож! И на бабу так похож", мысленно восхитился он, чуть подаваясь вперед, то ли чтобы лучше рассмотреть мужчину напротив, то ли оттого, что его пьяное тело шатало, как корабль в бурю. Нет, не нужны ему отныне ни дриады, ни нимфы, ни русалки! Нет в них такого изящества и красы, нет очарования и не возникает желания воздвигнуть этой красоте рукотворные алтари с цветами. Да и что греха таить, в нынешнее время обмельчали эти дриады, нимфы да русалки. О каких-то правах своих женских говорят, о феминизме, о том, что карьеры строить желают, а не домашними делами заниматься. Ужас да и только, явно дело рук демонов каких или врагов-заговорщиков. А этот юноша... Сразу видно, хозяйка расчудесная да домовитая. Да с руками нежными.
- Ты... Вы... Я... - проблеял Ринсент и, резко вытянув руку вперед, сунул тиваду прямо под нос большой букет полевых цветов. Затем все же смог себя взять в руки. - Я так, так счастлив наконец-то видеть вас вживую! Признаться, я не могу налюбоваться! Вы ли это в самом деле, либо свет луны играет со мной злую шутку?
Почувствовав прилив воодушевления, Ринсент сменил глупую улыбку на более очаровательную. И, несомненно красиво и соблазнительно дернув головой и убрав челку с глаз, решил перейти в наступление.
- Я очень надеюсь, что вам понравились мои небольшие гостинцы. И что они пришлись по вкусу. Уж переживал я, вдруг не любитель вы ни ягод, ни орехов, ни цветов. Если это так, прошу, скажите мне и уверяю, что приложу все усилия, чтобы найти иные дары. Позвольте же представиться - Ринсент. Фавн. Молодой. Сильный. Не женат. И не замужем. И уж не люблю хвастать, - тут он демонстративно посмотрел на свои ногти. -, но довольно популярная личность в наших краях. Но не будем обо мне. Прошу, хочу узнать о вас получше. Пригласите внутрь и обещаюсь скрасить вам вечер так, что вы никогда не забудете!
Пока охотник шел по улочкам, он невольно осматривал город. Нет, не город. Городок, маленький, невзрачный и будто бы сам не уверенный в своем праве располагаться здесь. Единственным украшением стен домов были листовки с объявлениями и надписи. Дороги, мощенные камнем, покрывал приличный слой грязи. Птицы, парившие над головами прохожего люда, даже не стремились никого обгадить. Брезговали. Сами же домики стояли вплотную, почти что налезая друг на друга, теснясь, пытаясь худо-бедно перещеголять "соседей" множеством пристроек и надстроек. Забавно, но если кто-нибудь однажды, оказавшись в этом городке, вдруг неожиданно захочет открыть книгу, посвященную изучению гоблинов, на странице с зарисовками их жилищ, то он обнаружит поразительное сходство между постройками этих крайне не симпатичных, суетливых, дурно пахнущих созданий и домиками волшебных зеленых существ. Найти в таком маленьком городке трактир не составило труда - достаточно было идти по запаху дешевого алкоголя, рвоты, мочи и корыстных замыслов. Да вовремя уворачиваться от пьянчуг, признававших в "добродушной" роже Вейкко родственника, старого друга или бывшую любовь и протягивающих трясущиеся руки для объятий. И вот, поднявшись на крыльцо трактира и убедившись, что нигде нет объявления "С собаками и собакоподобным вход воспрещен", Вейкко вместе со своими любимцами зашел внутрь.
Вот уже спустя пару часов, наслаждаясь холодным пивом, копченой рыбой и отсутствием назойливых незнакомцев, пытающихся подлизаться в собеседники - собутыльники, Вейкко сидел, лениво посматривая по сторонам. И прислушиваясь.
- Я тебе говорю, сегодня склад будет без охраны, мой кузен все подготовил, плевое дело...
- А я ему сказала вот что - Сэм, если ты еще раз разбросаешь везде носки, то клянусь богами, я...
- Нет, ну ты видел! Этот красавчик вон у того стола мне точно подмигнул! Что? В каком смысле он одноглазый и просто моргает?
- А он бы подошел, я бы отвернулась...
Вся эта суетная, будничная болтовня не имела никакой ценности. Словно чириканье воробьев, собравшихся кучей на одной ветке погреться на солнышке. Но Вейкко не мог перестать подслушивать. Да и не хотел. Ему нравилось вылавливать из контекста эти чужие фразы и самому придумывать к ним историю и их настоящее значение. Так его голову заполняли мысли, множество мыслей, отвлекающих от более тяжелых раздумий. Нет, не бытовых, где достать еще денег и не стоит ли уже начать ремонт хибарки. Он бежал от более болезненных, постоянно прячущихся на задворках сознания, мыслей, подстерегающих, как монстры из чулана и под кроватью. Кстати, а ведь самое время заказать еще больше алкоголя. И на этот раз покрепче. Собаки, все эти два часа дремавшие под столом, обеспокоенно подняли морды вверх. Они понимали, что если их хозяин продолжит в том же духе, но не миновать беды. Если в трезвом состоянии охотник был не самым приятным из всех фейри, то порядком надравшись мог стать опасным для окружающих. Но они ничего не могли сделать. Против хозяина не попрешь, себе дороже.
- Девушка! Эй, официантка! Иди сюда! - помахав молодой девушке, ловко снующей между столов и не менее ловко уворачивающейся от похотливых рук невоспитанных посетителей, он терпеливо дождался, пока она подойдет и сделал заказ. - Будь любезна, красавица, принеси бутылку хорошего, но не дороже ста лайнов, эля. И если у вас на кухне завялялись кости, то их я тоже бы взял. Ой, да не смотри на меня так, они не для меня. Они для моих ребяток.
Он указал на собак, лежащих под столом. Официантка удалилась, напоследок окинув Вейкко настороженным взглядом. Ему был знаком этот взгляд, такой же привычный, как зелень летней листвы или прохлада речных вод. Сомневающийся, неуверенный, оценивающий. Сколько лет люди считали волков злыми тварями, утаскивающими овец, маленьких детей и юных девиц в чащу леса? Сколько историй и сказок было написано и пересказано? И вот так увидеть кого-то с такой хищной, звериной мордой, сидящим как ни в чем не бывало в трактире и пьющим зубастой пастью пиво. Старые добрые, заложенные далекими предками, инстинкты и опасливость нет-нет, да шевельнутся где-то в глубине у обычного люда. Однако фейри не чувствовал на людей обиду, хоть и казалось, что должен. Просто не чувствовал, сам не зная, почему. И дело было вовсе не в понимании.
Едва только девушка возвратилась назад с заказом, как вдруг, нарушая его идеально сложившееся одиночество, к собачнику за стол подсел незнакомец. Его разглядеть охотник смог лишь тогда, когда официантка, поставив на стол запотевшую бутылку эля и положив на пол рядом с собаками тарелку с горсткой костей, удалилась, перестав маячить перед глазами своей красотой. Какой-то жуткий, ну до крайности подозрительный тип в темных одеждах и капюшоне, натянутом аж до самого носа, решил, видимо, что именно его компании как раз кинологу и не хватало.
- Добрый вечер, уважаемый, - разумеется, в планах незнакомца и речи быть не могло о том, чтобы молча посидеть рядом. - Неужели вы тот самый герой, что бесстрашно ступил в проклятые земли и вернулся живым? -продолжал "гладко стелить" неизвестный. - Никто еще не выбирался живым из тех земель! А если кто и возвращался, то уже не в своем уме... Как вам удалось, господин?
Вейкко, тяжко вздохнув, откупорил бутылку эля. Затем наполнил сначала одну кружку до половины, а следом вторую на одну четверть. Вторую он, все так же молча, пододвинул к незнакомцу. И, без тоста, разом опустошил содержимое первой кружки. После же, хищно и не по доброму сверкнув звериными глазами, вновь посмотрел на единственного, но не желанного соседа по столу. Что-то в нем настораживало сразу. Взять хотя бы эти черные-черные одеяния. Хорошие и добропорядочные парни никогда не одеваются во все черное, ни в книгах, ни в реальной жизни. Да и какой-либо модной тенденции на этот цвет в одежде местных жителей Вейкко не увидел. Может, какой-то сектант на вербовке? Да и вопросы задает, ишь какой. Поэтому решив, что надо бы сваливать от этого мил человека подальше, фейри оскалился, демонстрируя звериные зубы и, поднявшись из-за стола, наклонился вперед, обдав незнакомца горячим, пахнущим рыбой, алкоголем и кровью, дыханием.
- Прости, дружочек, но ты меня с кем-то путаешь. Я же знакомств на вечер не ищу, ничего покупать не буду, на сделки не соглашусь, а для перепиха на одну ночь нет настроения. Маме зять тоже не требуется. Так что давай, выпей за мое здоровье и пойди, поищи того, кто тебе нужен. - и, отойдя на некоторое расстояние, сам не зная зачем вскинул кулак вверх и воскликнул. - Православные, вперед!
На удивление шустро и не заваливаясь в стороны, как маятник, Вейкко добрался до стойки трактирщика и по совместительству владельца постоялого двора и, заплатив за обед и ночлег, позволил тому показать комнату. Недопитую бутылку эля, к слову, кинолог прихватил с собой. Собаки, горестно бросив взгляд на тарелку, полную свежих, отличных костей, к которым они даже не успели притронуться, засеменили следом.
Комната была маленькой, но чистой и теплой, большего для одной ночи и не нужно было. Односпальная кровать с цветастым покрывалом, прикроватная тумбочка, вязанный коврик у кровати да невзрачный, явно школьного образца, письменный стол со стулом. Маленькое, ничем не занавешенное окошко охотно демонстрировало невзрачный вид на стену соседнего здания. На этой стене красовался большой плакат с неизвестным бравым войном, который хмурил брови, указывал пальцем перед собой и восклицал "Гильдия Стражей нуждается в тебе". Чувствуя себя некомфортно под гнетом мотивационно-призывной пропаганды, Вейкко первым же делом сорвал с кровати покрывало и попытался как-то занавесить окно, но не вышло. У него не было под рукой ни булавок, ни гвоздей, ничего, чем можно было бы прикрепить плед к стенам. Поэтому, еще немного побухтев и поворчав, Вейкко, грозно рыкнув, показал плакату средний палец.
- Хочешь подсматривать за мной? У вас в Гильдии все такие, да? Ну и ради бога, смотри, только не обзавидуйся!
Достаточно продемонстрировав плакату свою неприязнь, охотник запер дверь, разулся и разделся до пояса. Покрывало и свой плащ постелил собакам рядом с дверью, а сам же рухнул на кровать, моментально погрузившись в глубокий, как омут, сон.
Джун едва сдержался, чтобы не поморщиться, уверяя себя, что это откровенно невежливо по отношению к собеседнику. Даже если этот собеседник - человек лишь наполовину. Хорошо хоть, что эта половина была верхней, а то лекарь мало представлял себе общение с блеющим рогатым созданием. Впрочем, речь незнакомца и так мало походила на связную, а уж это амбре... Тивад машинально отступил на шаг назад, когда тот, шатаясь так, словно молодая сосна в штормовую бурю, вскинул руку с каким-то веником, тыча им практически в лицо парню. Скептически покосившись на пожухлый и помятый букетик из полевых цветов, явно собранный на скорую руку, Джун перевел глаза на фавна. Счастливая до невозможности лыба того напрягала и вызывала желание молча закрыть дверь. И задвинуть все замки, а еще и окна на всякий случай запереть. Мало ли что.
- Эм... Спасибо?.. - неуверенно поблагодарил и, спохватившись, что стоит столбом уже с минуту, забрал из чужих рук цветочки, разглаживая мятые лепесточки. Ощущения были смешанные. Никогда ранее ему не дарили цветов, а уж тем более другие мужчины. Собственно, в том, что перед ним существо определенно мужского пола, Джун нисколько не сомневался. Вопрос состоял в другом - кто он такой и какого ху... хумедраса тут забыл? Тивад был уверен, что видит рогатого впервые в своей жизни и ранее с ним точно не сталкивался. Он бы запомнил, память на лица была фотографическая. Может это создание просто накидалось и с кем-то его спутало? Да, скорее всего так дело и обстояло.
Джун даже выдохнул облегченно, практически уверенный в своих мыслях, пока фавн внезапно не подал голос.
- Я так, так счастлив наконец-то видеть вас вживую! Признаться, я не могу налюбоваться!
- Меня? - глупо переспросил, недоуменно глядя во все глаза на пьяницу. - Боюсь, вы меня с кем-то спутали, уважаемый, - выразил свое сомнение, стискивая в руке жалкий букетик. Он хотел было добавить что-то еще, но рогатый встрял:
- Я очень надеюсь, что вам понравились мои небольшие гостинцы. И что они пришлись по вкусу. Уж переживал я, вдруг не любитель вы ни ягод, ни орехов, ни цветов, - так вот чьих рук это все было! Наконец все встало на свои места. Джун снова выдохнул, понимая, что паниковал и переживал зря все это время. Значит, это были не попытки местных отравить его или задобрить в качестве божества, а всего лишь... Всего лишь что? Все намекало на то, что за ним пытаются... ухаживать? Лекарь озадачился. Потом вовсе впал в ступор. Происходящее здорово напоминало какой-то трешовый комедийный сон, в котором укуренный мозг подкидывал совершенно нелогичные и комичные ситуации. Он даже тайком ущипнул себя за руку и вздрогнул от боли. Нет, не сон. Вот же ж черт.
- Акхм, - тивад кашлянул, хмуря тонкие брови и окидывая фавна взглядом. - Послушай... Как там тебя, Ринсент? - Джун почесал в затылке, продолжая неловко держать в другой руке цветы и ощущая себя до жути, ну просто невообразимо нелепо. - Я более, чем уверен, что ты меня с кем-то путаешь, приятель. Спасибо, конечно, за твои подарки, они правда были очень милыми, но... Я как бы между прочим мужчина, что бы ты там себе в голове не придумал. Не женщина, - уточнил, понимая, что осознанности в пьяном взоре не больше, чем разумности у табуретки. "И уж тем более не заинтересован в отношениях с человекоподобным существом," - вслух конечно же ничего такого говорить не стал, потому как мало ли что в голову нетрезвому рогатому взбредет. Джун сдачи-то разумеется дать смог бы, но ввязываться в драку лишний раз не особо хотелось. - Прости, и еще раз спасибо, - торопливо кивнул и юркнул за дверь. Вот же ж ситуевина.
[nick]Ча Кан[/nick][status]Предводитель ордена Черного Дракона[/status][icon]https://sun9-29.userapi.com/c854216/v854216521/1ff98b/7aR1l0U80ro.jpg[/icon]
Бравый герой отвечать ничего не спешил, Ча Кан ощущал на себе его настороженный недовольный взгляд, слышал утробное рычание собак, что лежали у ног своего хозяина, на это ничуть его не смутило. Мужчина невозмутимо ждал, сцепив руки в замок и опустив их на столешницу, глаза, скрытые глубоким капюшоном, внимательно рассматривали звероподобную морду. Он словно прикидывал в уме, правдивы ли слухи, действительно ли этот не просто ходил на гору, но еще и вернулся с ценной добычей? Сколько времени они бьются вокруг этой горы, сколько пытаются склонить на свою сторону их хранителя, чтобы получить силу и выгоду. Пока что было тщетно, потому что живыми и невредимыми никому не удавалось возвращаться. Кто умом тронется, кто изломанный приползет. Говорят даже, что если ступаешь на гору с нечистыми помыслами, то дальше тропы не уйдешь. Запутает, загоняет тебя чудовище, измотает бесконечными хождениями, пока наконец не выгонит прочь, и уйдешь ты ни с чем. Хорошо, если вообще уйдешь.
Глава склонил голову на бок, опустив взгляд на кружку с напитком, которую так же молча пододвинул в его сторону охотник. Ча Кан не настроен был пить, да и вообще к спиртному относился крайне настороженно, потому как конкретно сейчас ему нужна была трезвая голова. К кружке он не притронулся, продолжая выжидательно смотреть на собеседника. И наконец тот заговорил. И речь того была далека от дружелюбной:
- Прости, дружочек, но ты меня с кем-то путаешь. Я же знакомств на вечер не ищу, ничего покупать не буду, на сделки не соглашусь, а для перепиха на одну ночь нет настроения. Маме зять тоже не требуется. Так что давай, выпей за мое здоровье и пойди, поищи того, кто тебе нужен.
Культист даже вставить ничего не успел, как охотник со своими собаками быстро поднялся из-за стола и направился к стойке, где, перекинувшись парой фраз с трактирщиком, ушел куда-то вглубь трактира. Мужчина остался один с нетронутой кружкой эля. Золотистый напиток переливался медом на свету, собираясь у поверхности светлой пеной, а глава размышлял о чем-то своем. Разумеется он ни на йоту не поверил этому мохнатому, уж больно быстро тот свалил. Не услышь он до этого его самодовольную хвальбу да не видя трофей, возможно и посомневался бы в своих домыслах, но сейчас был твердо уверен. Охотник что-то знает. Охотник что-то видел. Так просто отпускать его было нельзя, и Ча Кан, так и не тронув кружку, тенью прошелестел на выход, натягивая капюшон пониже. Постоял снаружи трактира, задумчиво глядя на дверь, после чего достал из кармана черный мел и оставил на двери маленький, едва заметный крестик. После чего торопливо двинулся вперед по улице туда, где его ждали.
- Ну как прошло?
- Он ничего не знает.
- В самом деле? - второй голос звучал с изрядной долей скептицизма.
- Конечно же нет. Я оставил метку. Приглядите за ним, только осторожно. Не пытайтесь сближаться и заговаривать. Мне нужна информация, все, что найдете. Найдите того, кому он продал голову. Приведите его ко мне.
- А с этим что делать?
- Пока только наблюдайте. О каждом его шаге докладывать лично мне. Вздумаете упустить - сами отправитесь на гору. На этом все, свободны.
Глава Ордена устало откинулся на спинку высокого стула, наблюдая, как две тени в таких же темных одеяниях покидают помещение. В голове культиста назревал план, который он собирался воплотить в жизнь, и в этот раз ничто и никто не должны были ему помешать. Осталось только разобраться с этим скрытным охотничком, который не захотел говорить с ними по-хорошему. Что ж, пусть будет так.
Вы здесь » Dark Tale » Незавершённые эпизоды » [02.10 СВ] Убийство священного оленя
