Эссен, спокойно, без тени пошлости, но цепко, проходится взглядом, по изящной фигуре волшебницы. Отмечая, слегка фривольный покрой ее платья. Глубокий вырез декольте, который, в его мире, позволяла себе далеко не каждая дама. Разве что, прекрасные гетеры. Или замужние леди, дома, дабы порадовать взор супруга. Или дамы, происхождением попроще. Впрочем, рыцарь всегда старался оставаться непоколебимо спокойным. Большее внимание мужчины, привлек дивный амулет, который привносил еще больше шарма в одеяние леди Келлы. И выделялся особо. Не так, словно массивные золотые украшения, кичливо кричащие, о достатке, могуществе или хорошем вкусе хозяина. А благородно и молчаливо. Теплая улыбка женщины и ее макияж, были приятны мужскому взгляду. Скользнув карими глазами, по губам, покрытым краской, Эссен, чуть улыбнулся в ответ. Еле заметно и скупо. Лишь уголками губ. Впрочем, верхнюю губу мужчины пересекал вертикальный шрам, что не добавлял радости, его улыбке.
А улыбнулся рыцарь, потому как припомнил разговор, который случился несколько недель назад. Увидев, как его соратница, Джорджина, собираясь хоть немного отвлечься и отдохнуть, от суровых будней службы, переодевшись в легкое, удобное платье, похожее скорее, на облегающий комбинезон, подводит глаза черной краской перед маленьким зеркалом, пока, давно уже собравшийся Томас, устало вздыхает, прислонившись к косяку двери. Они собирались поужинать в уютном кафе, и немного выпить. А Эссен, глядя на черную краску, сделавшую глаза итак миловидной женщины, еще более выразительными и притягательными, внезапно вспомнил, что воины его отряда, как и он сам, тоже красили глаза. Правда, не черной краской, а толченой сурьмой. После чего, под взрывы хохота, такие, что с плеча Джорджи, даже слетела лямка платья, Герман, спокойно и неторопливо объяснял, что таким приемом пользовались египтяне. Арабы, воевавшие с ними когда-то, так же переняли эту полезную привычку. А он уже, взял на вооружение этот прием у врагов. В песчаных бурях, сор, мелкий песок и пыль, очень быстро забивали глаза. Заставляя их краснеть и слезиться. Толченый камень – галенит, из которого они приготовляли раствор сурьмы, обладал антисептическими свойствами. И прекрасно защищал глаза от грязи. Но оправдаться от шуток, мужчине долго не удавалось. Впрочем, это были скорее дружеские подколки.
Вернувшись мыслями к цели визита, Эссен ловит взглядом, отблеск ярких глаз, странного цвета. Молчаливо кивая. Пока магесса говорит. Она выглядит статно и уверенно. Отличительно, от сложившихся моделей поведения, в его мире. Впрочем, отец всегда учил Германа, что каждая женщина заслуживает благородного обращенья. Не по статусу, ей положенного, а потому что, святость есть, в каждой из них. Независимо от занятий. Матрона ли она благородная, служанка ли трактирная, крестьянка, в поте лица, о благе радеющая или даже гетера, удовольствие за деньги продающая. Даже Мария Магдалина, блудницею была. Отреклась же от занятий неподобающих. Уверовала душой и сердцем. А уж, сколько судов, да пересудов, велось об императрице Феодоре, что якобы и блудницей, и гетерой была. Даже если и была, пустое то. О народе и Византии, пеклась она при своем добром и мудром правлении. И лишь это было важно.
Леди Келла, вскинув голову, слегка пренебрежительным тоном отзывается о тяжелой броне Эссена. Справляясь, как же он и, наверное, зачем, таскает все это, при такой жаре. Но воин не обижается. Лишь чуть посуровев, старается подробно объяснить. – О, это дело привычки. Уважаемая леди Келла. А к жаре, привыкаешь. Признаюсь вам, когда палящее солнце совсем сходило с ума в песках пустыни, мы обматывали шлемы тканью и накидывали, влажные тканые накидки. Хоть как то, спасаясь от жестоких, жгучих лучей. Впрочем, мой доспех сейчас, далеко не полный, я отказался от надежного нагрудника и цельных лат, в пользу мобильности. Лишь кольчуга и усиление. Видите. – С этими словами, мужчина, двинув рукой с полированным латным наплечником, тыкает себя пальцем в усиленную кольчугу на груди. Отделанную кожей и покрытую длинным плащом. – А от чая, не откажусь. Благодарствую, миледи.
Поблагодарив волшебницу кивком, рыцарь остается в комнате один. Озираясь по сторонам. Хмыкая и покачивая головой. Разглядывая содержимое стеклянных сосудов, рыцарь ощущает себя так, словно он посетил какую-то, алхимическую лавку. Или заглянул к чернокнижникам. Ежели сейчас еще и заглянет какой-нибудь покупатель, будет совсем неудобно. Обратится к нему, зельевар. Скажет, дайте мне, сто грамм сушенных лягушачьих лапок, господин лавочник. То-то смеху будет.
С сомненьем поглядев на стул, рыцарь пробует его на крепость, надавив рукой. Затем, осторожно присаживается. Через мгновение, возвращается леди Келла, и Эссен, привстав со стула, со словами благодарности, принимает чашку. Кольчужные рукавицы, он уже снял и сложил их подле себя. Миниатюрная чашка, почти скрыта широкой ладонью мужчины, медленно отпивающего чай.
- Дивный чай. Я не слышал о таком. Как и о таких цветах. Благодарствую, леди Келла. – Замолкая, мужчина вновь внимательно смотрит на волшебницу, сидящую чуть поодаль, напротив него. Словно напоминая, о цели своего визита. Она, возвращаясь к их разговору, сетует о пропавшей Буре. Эссен, дослушав, чуть хмурится, медля несколько мгновений. Затем спрашивает, дабы не обидеть расстроенную женщину. Кто ж его знает, что же это за Буря. То ли дочка, то ли кобыла любимая. Или кошка. – Леди Келла, а Буря это кто? И, вот вы говорите, она сбегала раньше. А куда? И зачем? Возвращалась она всегда, стало быть на следующий день. - Мужчина, отставляет пустую чашку. Вынимая листок пергамента и карандаш из поясной сумки. - Не стоит так волноваться, попрошу Вас собраться и рассказать чуть подробнее. Куда могла отправиться Буря? Зачем? Последний раз, вы ее видели, двое суток назад? - Глядя на взволнованную волшебницу, Эссен произносит. - Как воин седьмого отряда гильдии Стражей, клянусь честью, что мы приложим все усилия, дабы помочь Вам. Только дайте нам, хоть какую-то информацию.
Отредактировано Герман Эссен (2020-01-13 02:19:50)