Лига всегда таинственна. Собираясь на встречу с Лигой, должно озаботиться тем, чтобы никто не узнал, кто переступил ее порог. А с такой славной примечательной мордахой подобные задания становятся практически невыполнимыми. Но Канджу был опытен. Он привычно перематывал голени бинтами, чтобы спрятать шерсть. Привычно накладывал на лапы имитацию ботинок - по факту, просто сапоги с оторванной подошвой. Он с той же легкостью перебинтовывал лапы и натягивал черные кожаные перчатки, чтобы спрятать пушистые лапы, а напоследок натягивал плащ с огромным капюшоном, чтобы никто не увидел черного носа, торчащего из-под него.
Путь предстоял недолгий, но опасный и волнительный. Каждый шаг среди темных переулков, каждый раз проверка, чтобы на камне не дай бог не осталось отпечатка следа милой гиеньей лапки. Прячешься даже от стражи, хотя, казалось бы, следует ли тебе беспокоится, такой огромной и страшной туше?
Сегодня есть, что отпраздновать. Сегодня он наконец узнал, что станет частью Границ. Он еще не видел никого из них, не был на базе, но уже точно знал, что скоро ему придется переезжать из своей лачуги в Предместье в какую-то лачугу получше. В честь этого обязательно надо разодрать кому-нибудь морду в клочья!

Решетка привычно скрипнула, впуская монстра в свои подземные коридоры. С каждым шагом по голой земле в этих тоннелях, подпертых лишь безобразными полугнилыми палками и камнями, Канджу слышал все больше громких голосов и визгов, смеха и режущего слух свиста. Он пришел к уже разгоряченной толпе, уже сделавшей свои ставки и видящей не первых людей, которых выносили на носилках прочь. Однако ж тсвана даже не глядел на арену - он тенью пробрался в залы с другими бойцами, что еще только готовились к выходу. Кажется, некоторые были даже рады его видеть. А для некоторых он был поводом серьезно о себе побеспокоиться.
Одарил их зверь только нежнейшей улыбкой - приподнял губы, чтобы продемонстрировать желтоватые зубы, смазанные слюной. Голод - вот главное оружие хищника, и сейчас все люди вокруг были добычей для того, кто уже сутки не грыз ничьих костей. Кто-то даже испугался, в самом деле отскочив, и Канджу в ответ только засмеялся, небрежно скидывая плащ на пол, хрустя костями пальцев и потягиваясь вальяжно и совершенно бесстрашно. Никаких ухищрений и магии ему не было нужно. Его сила была в чутких ушах, шевелящихся от каждого постороннего звука, в глазах, пусть и маленьких, но видящих больше, чем людские, когтях, наточенных заранее, чтобы поменьше использовать оружие, и, безусловно, в мышцах, упрятанных под короткой шерстью. Он снимал перчатки, разматывал бинты, избавлялся от рубахи и лжеботинок - оголялся почти полностью, оставляя лишь тонкую кольчугу и кожаную броню на груди, бедрах и гениталиях.

И сейчас, когда он уже готов, самое время осмотреться и выбрать противников. Он высматривал знакомых, оправившихся от прошлых битв, высматривал любопытных новичков. И все в то время, как он продолжал разминать запястья и плечи, и даже шею, будто бы затекающую от естественного положения. Кажется, он был готов устроить драку прямо здесь, не дожидаясь арены - это было видно в нетерпеливом переступании с лапы на лапу и слюне, которую тот постоянно сглатывал. Как можно держать себя в руках, когда вокруг столько румяной добычи с такой тонкой и податливой кожей? С таким напоказ выставленным мясом? Беззащитные люди. Кто они без брони и оружия? Будет ли у Канджу возможность увидеть человека, что превзойдет его самого в физической силе без всякой магии и брони? К такому случаю он честно перестанет даже надевать броню на свои гениталии!
Но терпение. Все еще терпение. Нужно помнить о терпении и отвлечь себя нанесением красочных белых узоров на шкуру - народу всегда нравится видеть бойца тсвана в классическом племенном раскрасе.

Когтистые пальцы опускались в маленькую стеклянную баночку, наполовину наполненную самодельной известковой белой краской. Пальцы мазали закрытые глаза и виски, вели полоску до середины носа, брали свежую порцию и опускались на горло, выводя незамысловатые, но интересные узоры, меняющиеся из боя в бой. В них была своя ритуальность - некоторые завитки рассказывали читающему, откуда Канджу родом, другие говорили о племени, которое он представляет, говорили о родне и, что самое важное, о том, сколько врагов боец уже сразил. Гиена успел разукрасить только грудь, когда его отвлекли от практически таинства общения с самим собой.
Ростом человек ни капельки не отличался от Канджу. Он был смуглым и черновласым, что, в принципе, едва ли можно назвать примечательными чертами. Куда важнее то, что он был крепким, а в глазах его горело любопытство. Канджу много видел таких... Самонадеянных. К его несчастью, он понятия не имел, что перед ним стоит член его новой гильдии, о котором он даже мельком слышал.
Улыбка слишком близко расцвела на морде зверя. Темные глазки сощурились, губы поднялись, оголяя алые десны, а хвост где-то под поясом вильнул на мгновение, представляя, что он не хвост гиены, а хвост обычной собаки, которой предстоит радостная игра.
- Надеюсь, - прохрипел утробный голос монстра, явно не созданного для человеческой речи и имеющего очевидный акцент,  - мне хорошо заплатят за твою разбитую морду, - демонстративности ради Канджу снова скрипнул костяшками пальцев и подпрыгнул, проверяя свои лапы на тонус и упругость - уж кому-кому, а ему было нельзя, чтобы тело его подводило. Пара человек отступили, думая, что он начнет бой прямо здесь, и это откровенно рассмешило ранее тихого зверя - он разразился гадким гиеньем хохотом, который прервался только тогда, когда голоса людей осмелились его прервать.
К несчастью, друг этого бойца был куда трусливее. Или осмотрительнее. Он предложил выпустить монстра безоружным на арену, а человека вооружить ножом.
- Не знал, что бои бывают честными, - фыркнул тсвана. Бой не бывает честным потому, что нигде в мире не найти двух одинаковых бойцов, сколько не старайся. Они могут быть похожи в технике и телосложении, но темперамент, разум и опыт всегда будет различным. Возможно ли в таких условиях вообще говорить о чести?
Но такие размышления слишком умны для возбужденной гиены. Тот, почесав себе челку и, помотав головой, чтобы блохи донимали поменьше,  задумчиво промычал.
- Идет.

Арена освобождена. Зал гудит в ожидании новых бойцов. Не дожидаясь иных условий боя и выигрыша, все заранее было известно или неинтересно Канджу, он выскочил первым, заводя толпу еще сильнее своим криком. Это было смесью рыка, тявканья и завывания. Пронзительный звук искренней животной радости, которую ощущал Канджу, когда задирал лапы вверх, чтобы народ кричал так оглушительно, что утонуть в этих криках! Он с наслаждением вжимал голые лапы в песок, окрашенный кровью предыдущего проигравшего, чуял запахи пота, грязи и даже смерти, и заводился от них, как бешенный, ибо сердце стучало сильнее с каждым мгновением, но тсвана не мог его услышать - все перебивалось криками людей, ожидающих, как клыки снова оставят на ком-нибудь шрамы или откусят кусок плеча или ноги.
И Канджу готов был не сдерживаться. И лишь тогда, когда Скриб выйдет на арену, когда сам получит свои аплодисменты, Канджу опуститься на все четыре конечности на противоположном конце. Так он был быстрее и ловчее. Так он больше напоминал монстра, из раскрытой пасти которого даже сейчас стекала слюна.

Всегда приятно поблестеть на фоне факелов под визги, разрывающие уши, и среди запахов, рвущих нос на куски. Канджу сразу припоминал, как поначалу люди и фейри его побаивались и закидывали камнями. Как видели в нем животное, а не личность, монстра самого настоящего, куда более пугающего и страшного чем любой, кого они встречали. Ведь многие монстры очень похожи на людей. Джи'Рам сам видел уйму таких, непохожих на него и не отличимых внешне от фейри. Он до сих пор не всегда мог угадать, кто стоит перед ним. Сказка, не иначе. Кажется так они называют волю природы, эти странные люди.
Но сосредоточиться должно не на них, пускай и очень хотелось, а на противнике, который, на удивление Канджу, оказался куда быстрее и проворнее, чем дикий зверь.
Незнакомец очень быстро сократил расстояние и атаковал ножом в левое плечо, и лезвие вошло не меньше, чем наполовину. Неожиданно быстро! Канджу же был готов, он же стоял и глядел прямо на своего соперника, как же так вышло, что он атаку пропустил? Пускай и была предпринята попытка уклонения, это ему совсем не помогло. Ни о каких криках и скулеже речи, разумеется, не шло. Зверь взревел смесью гадкого рыка и своей настоящей речи, на которой продолжал ругаться, пускай и о человеческой брани был осведомлен. Ему хотелось прямо сейчас перегрызть глотку этому гаду, но Канджу все еще помнил, что достаточно перегрызть ему ноги.

Толпа тем временем гудела неодобрительно - как же так, их любимец, фаворит, тот, на кого они столько ставили, и пропустил первый удар даже тогда, когда навострил уши и сам собрался атаковать?! Немыслимо, просто немыслимо, ужасно нелепо и тюкнуть псину за это надо прямо в этот песок, как обращаются с нерадивыми котятами!
Но сдаваться тсвана посредь боя не собирался. Он ухватился правой лапой за руку, которой и нанесен был удар и которая держала нож, и сжал ее так крепко, как только мог, чтобы продавить мягкую кожу заточенными когтями и вынудить согнуть руку, если та выпрямлена. Все это как раз в тот момент, как Канджу раскрывает пасть, наполненную слюнями, чтобы впиться клыками аналогично в левое плечо соперника или в свободную руку, если тот попробует оттолкнуться. Больше всего хотелось попробовать этого быстрого гаденыша на вкус.

[dice=27104-1:100]

Очередной проигрыш! Очередной недовольный всплеск той части толпы, что успела разглядеть то, что творилось у двух сцепившихся бойцов. Как? Почему? Когда звериная прыть и ярость стала слабее человеческой техники? Причем такой жалкой, такой человеческой?
Невозможность испробовать крови противника угнетала успевшего разозлиться и расстроиться зверя, который даже умудрился не вцепиться клыками в мужчину. Канджу даже не думал обвинять его дурацкий нож - он пусть и причинял боль его плечу и выписывал недельку недовольной возни с раной, все же был полезен - этот пьянчуга все еще был напротив, Канджу все еще сжимал его руку до ран от когтей, и радовался хотя бы этому. Нужно всего лишь сжать челюстями что-то, что было Скрибу не нужно. Какую-нибудь часть его тела, о которой он будет вспоминать до конца дней, но которая станет ненужной.. И, безусловно, очень вкусной.
Канджу невольно вспоминал таких. Тех, кому отгрыз часть мышц и оставил неестественные вдавливания на месте, где когда был красивый узор накачанных мускулов. Он помнил, что и сегодня видел их, прячущих свою слабость под броней, чтобы никто не добрался до практически незащищенной кости. О, как прекрасно об этом вспоминать! И как ужасно думать, что сейчас эти воспоминания не стоят и гроша, потому что никто не поверит тому, кто проиграл пьяному, если он станет рассказывать, как раскидывал гладиаторов из угла в угол.
Канджу все еще был взбешен. И взбесился лишь сильнее, когда почувствовать локоть на своей шее, а в глазах замаячило быстро увеличивающееся в размерах колено.
И как он докатился до такой жизни? Когда драка с другим мужчиной перестала быть ритуальной и игровой, а стала схваткой за деньги? За какие-то монетки, которых Канджу не держал в руках, пока не пришел к цивилизации. Да и зачем вообще нужна такая цивилизация, если тут нельзя давать все и всем по нужде, а не из-за железяк? Ну или золота, как там его называют... С другой стороны, все-таки приятно порой зализывать раны от настоящей битвы, а не от неудачных игрищ с копьями. И крики, которые забивали уши, что не слышно было собственного сердца. И он бы не услышал его, не прилети колено туда, куда следует - прямо ему по зубам. И, что самое жуткое, по чувствительному носу. Из-за этого Скриб своего добился - зверь чуть ослабил хватку, однако из-за особенного строения морды не был выведен из строя, как был бы выведен любой другой человек. Если успеет, Канджу не даст вырвать руку из захвата, а зажмет ее только сильнее, а зубами снова попробует зацепить - и сжать между своими челюстями его шею.
[dice=164560-1:100]

Он бесил. Раздражал. Гневал. Злил! И Канджу не думал о равнодушии. Какая битва может пройти равнодушно? Если хоть какой-то смысл в битве, если единственное, что ты чувствуешь - это равнодушие? Это не битва, это даже не игра - это ничто. Если нет эмоций, зачем нужен бой? Ради денег? А нужны ли деньги, если ты не ощущаешь радости? Что дарят деньги, если даже бой не вызывает радости или гнева? Разве деньги могут помочь лучше? Но все это тоже неважно. О деньгах Канджу может и думал где-то на задворках сознания, но сейчас он был увлечен битвой.
У Тсвана была прекрасная традиция - бой за Мхана, незамужнюю самку. Сражая других самцов, мужчина должен показать, что достаточно силен, чтобы быть рядом со своей женщиной. Бои за мхана - настоящий праздник в любой деревне. Готовят кучу антилоп, созывают народ и любуются прекрасными играми! Если ты убиваешь или калечишь соперника, то снижаешь конкуренцию и радуешь самок свежей кровью. Главной интригой этих сражений и причиной, по которой эти бои имели такую популярность, это конечное решение Мхана - она может сказать, что победитель ей совсем не нравится, и отказаться от замужества.
У людей обычно не бывает такого, чтобы кошелек с деньгами отказывался ложится тебе в руку. Это убивает интерес от результата боя, заставляя увлечься лишь процессом.
Наконец. Очнувшийся от удара зверь мигом углядел удар, что метил ему прямо в грудь. Канджу и знать не хотел, насколько его грудь схожа с людской и насколько удачно попадет Скриб, так что все, что сделал монстр, так это рванул в сторону и пригнулся, вставая на четыре лапы. Он врезался в землю так, будто бы пытался саморучно вскопать песок, но он лишь готовился к новому удару.
- Неплохо, человек. - Прохрипел монстр, смешивая свою человеческую речь с классическим гиеньим хихиканьем, отчего он был похож скорее на животного, за которого пытался говорить стоящий поодаль человек. Кровь Скриба не шибко отличалась от любой другой. Она впивалась ему в ноздри также привычно, как и любая другая, и будоражила хищника внутри гиены также, как и любая другая.
Интересно, что все-таки за гильдия? Канджу так беспечно рвался туда, что даже не удосужился поинтересоваться, что же там происходит на самом деле. Он знал, что это поможет ему коротать зимы в тепле, но совсем не думал о том, рядом с чьими плечами эта зима будет проходить. Что если, например, по какой-то случайности, этот незнакомец член его новой гильдии? Что, если, по какой-то случайности, Канджу оторвет ему нос?
Промедлил зверь лишь на то мгновение, что говорил. Вдохнув носом еще воздуха, он ломанулся вперед, когтями метя в его глаза. Или нос. Или рот. Он обрадовался бы даже оторванному уху. Лишь бы этот гад никуда не удрал!
[dice=40656-1:100]

В принятии пищи главное не торопиться. Истинный гурман никогда не станет заглатывать огромные куски еды и заливать их дрянным пивом. Нет, истинный гурман, во имя получения удовольствия, будет пробовать маленькими кусочками, смакуя каждый сок, изливающийся из продукта, пропуская через себя каждый аромат и наслаждаясь текстурой, будь то овощ или мясо.
В драке тоже важно было быть гурманом. Никому не интересно смотреть на короткие драки, несмотря на то, что именно на них и был способен Канджу лучше всего. Один укус зверя, что набросится из своего укрытия, и уже можно забыть о том, что человек, фейри или монстр когда-то жил. Но людям было бы неинтересно смотреть на то, как люди падают замертво. Им тут подавай представление. Если быть поэтичным, то можно назвать эту арену театром, где у актеров нет табу на настоящее оружие и кровь. И, как и подобает актерам, им должно играть свои роли и давать людям именно то наслаждение, какого они желают от спектакля.
Как же все-таки романтична драка! Ее можно сравнить и с едой, и с театром, и с любовью, если захочется. Извращенной любовью, дружбой, партнерством и иже с ним. Здорово же!
Атака наконец прошла. Кровь, оставшаяся на когтях, будоражила рвущееся наружу от нетерпения сердце. Повезло бы чуть меньше, и коготь непременно выдрал бы маленький и бесполезный человеческий зубик, больше похожий на зубик лошадки - такой же затупленный, плоский и бесполезный, когда дело касается мяса. Они только готовое откусывать этими зубенками и способны! А черт с ним. Главное, что кровь человека наконец пущена, и можно забыть о ране в плече. Особенно легко о ней забыть, когда духи предков застилают глаза твои сражением, и тело делают бесчувственным ко всяким атакам. По крайней мере к таким незначительным, как удар ножом в плечо.
Кровь наверняка мешала Скрибу сосредоточиться. Нет ничего хуже, чем ранения на лице. Кровь, стекающая со лба, обязательно будет мешать, а шрамы какие остаются - загляденье. Скриб пусть и держал нож также крепко, как и прежде, Канджу был уверен, что ловкости у него поубавится из-за новой раны. И этим вмиг воспользовался Канджу.
Для начала, он увернулся от атаки, скользнув вниз и встав на четыре лапы. Люди не предпочитают столь низких атак, а вот зверю, которому легко так передвигаться, не составило никакого труда скользнуть в сторону и влево, а атаковать второй раз другой, но не менее когтистой рукой. Кажется, сам он не ощущал, как кровь стекает по плечу, и потому напрягал руку, давая крови еще и брызгать, лишь сильнее. Все во имя красивой атаки по боку - там, где он или вонзится когтями и травмирует органы или хотя бы резанет по поясничным мышцам, смещаясь затем Скрибу за спину.
[dice=89056-1:100]

Утробный рык, сигнализирующий о жутком недовольстве гиены, смешался с его воинственным криком, который, как некстати, оказался ни к месту из-за промаха. А какое красивое тельце, покрытое глубокими царапинами, у Канджу бы получилось сделать из Скриба. А этот противный человек даже с кровью на лице умудрялся уворачиваться. Противный, противный человечек!
Люди всегда умудрялись быть такими. Они с одним лишь ножом могли ранить умудренную боями и жизнью гиену. Один нож и сила, казалось бы, тонких конечностей, вместе с головушкой могла составить конкуренцию любому монстру. Это ведь до жути странно - нет ни клыков, ни когтей, их ноги стираются в кровь без обуви, а руки покрываются мозолями. Они слабы, как не глянь, и тем не менее надевают свои дурацкие плащи и убивают таких, как Канджу. Или собираются группами, или даже в одиночку, одним взмахом руки - и творят свою страшную магию!
На этой арене нет магии. Официально нет. Хотя, как не посмотри, само наличие Канджу здесь и есть магия - без воли Сказки такой твари бы вообще не существовало.
Любит ли Сказка глядеть на такие драки? Решит ли она, быть может, вмешаться со своим благословением или проклятьем? Или она занята чем-то интереснее, чем подпольные сварки?
Канджу отскочил в сторону, уворачиваясь от пинка. Он сделал следом еще прыжок, чтобы разорвать дистанцию, небрежно утер морду от вытекающих от голода и возбуждения слюней.
- Чертовы люди! - воскликнул Канджу, прерывая свою речь на хитрый смех. Отчасти он еще недоумевал - как они еще могут сражаться? От человека несет элем, он явно не собирался драться, и тем не менее стоит тут и даже умудрился ранить монстра, который последние несколько дней только и настраивался на сражения здесь.
- Вы всегда можете меня удивить! Даже с помутненным рассудком и беспросветной тупизной в глазах, - Канджу облизнулся.
- Пора заканчивать, - добавил он шепотом, позволяя голосу потеряться в грубом рыке - он говорил на своем, зверином языке, недоступном для произношения людям. Но порой доступном для понимания.
Лапы снова продавили песок, зверь снова рванул в якобы лобовой атаке, но вмиг сместился вправо, к руке, не обремененной у Скриба оружием, чтобы занять удачное положение у незнакомца за спиной. Лишь удача и скорость помогут Канджу занять это место.
[dice=30976-1:100]

Вот гадкий человек. Стоит, вылупился, как истукан и, черт его дери, молчит! Совсем не хочет разбавлять сражение бравыми разговорами, ругательствами и окровавленными слюнями. Нет, он молчит, словно ему отрезали язык. И если это правда, то он в своем безъязычестве очень хорош! А если сейчас нет, а когда-нибудь в будущем да, то Канджу однозначно не заметит совершенно никакой разницы на поле боя - губы слеплены так, будто он рожден молчать.
На несчастье гиены, он снова оказался очень самоуверен. Даже ему без магии было не слишком легко - войди он сейчас в режим берсерка, и ни один человек не сумел бы успеть даже заметить, как ему откусывают голову. Он бы разбивал черепа о стены, разгрызал бедра и вырывал бы кишки из живых животов.  А так, он приземлился на все четыре лапы будучи уверенным, что сейчас рассмотрит полуголую спинку. А опять перед собой видел это каменное и скучное лицо. Ох уж эти плосколицые! Они всегда выглядели так, будто бы их дедами были обезьяны из ближайших джунглей. Хотя их родственную связь видишь особенно сильно, когда пара пьяных людей начинает без драк орать друг на друга из разных углов таверны. Кажется, у людей это называется угрозами.
То, что говорил Канджу, тоже было угрозой. Методом устрашения, если угодно. Правда ему он научился у людей - у гиен не принято тратить время на разговоры. Если меж кланами распрь, то сначала они распарывают друг другу брюхи, а только затем мудрейшие из мудрейших начинают говорить. Впрочем, некоторая человечность Канджу и намерение не всегда бросаться в бой просто так и вынудило его жить с теми, кого он не опасался, ненавидел, с теми, кто использует сегодня его заточенные клыки себе на потеху.
Канджу не успел подумать, когда увидел окровавленное лицо. Он не сумел, и даже не пытался, остановить уже начатую атаку. Он,напрягая лапы изо всех сил, чтобы толчком придать скорости, прыгнул вперед, надеясь упереться задними ногами ему в торс, а передними ухватиться за плечи. Вес - все еще преимущество. В конце концов, если атака станет провальной, скорее всего он напорется грудью на нож и бой будет закончен.
И у него не будет денег на новую теплую зимнюю шкурку.
[dice=112288-1:100]

Монстр - он ведь все-таки монстр. Он же не просто недоразвитый человек в теле зверя, а самый обычный монстр. Что-то в его голове перещелкнуло, когда он увидел рухнувшего Скриба. Слюна наполнила пасть, так и не нахлебавшуюся его крови, а голод заиграл с новой сило - пузо прижалось к позвоночнику так сильно, что, казалось, будто он не ел несколько дней. Он уже оскалил клыки, приближаясь к горлу, практически бездумно - он хотел есть, и уже забыл о том, что до боя договоренность отличалась от стандартной.
Ох уж этот стоп. Как обухом по голове, среди радостных криков, хвалящих зверя-победителя, ему говорят, кажется, что есть этого человека нельзя. Как же расстроенно зарычал зверь, держащий когтями свою добычу и с недовольством глядящий на распорядителя. Если он сейчас съест живого незнакомца, то ему никогда не позволят утолять свой голод на этой арене. И пока зверь размышлял, тонкая струйка слюны неудовлетворенной гиены все же капнула на чужую грудь.

Вне арены крики продолжались. И Канджу сам, невольно, но начал радоваться. Он все-таки победил, он все-таки опять вырвал свою победу из лап противника. Ему было плевать на раны, он хотел получить свою заслуженную награду, и получил ее сразу же. И уже разглядывание монет стерло окончательно неприятные впечатления. На эти деньги он сможет купить себе даже живого поросенка или барашка, чтобы загрызть его живьем и напиться кровушкой на десерт! Ну или можно нахлебаться элем в ближайшей таверне и сгрызть жареного барана, свинку или коровку, политую каким-нибудь местным пряным соусом. О, он уже даже представил на темном мясе черные вдавливания от металла, на котором мясцо поджаривают. А мысленно Канджу уже разгрызал розовое мясо.
Пока Канджу поздравляли, зверь без стеснения избавлялся от мешающей кольчуги и вылизывал раненое плечо. Он не подпустит к себе лекарей, пока не сделает того, чего требуют его традиции... И привычки. Впрочем, это было одно и то же.
Именно за этим занятием новый знакомый и застал монстра. Видеть его живым и здоровым было... Уже непривычно.
- Границы? - прошептал-прохрипел Канджу, вырвавшись из рукопожатия взмыл вверх, как счастливый ребенок, распугав людей поблизости.  Границы так принимают новичков? Они дарят им такие бои? Они правда там все такие слабые!? Да нет, есть магия, но... Он уже может говорить, что сильнее хотя бы одного из членов этой гильдии? И он мог бы закричать от радости, но еще помнил о том, что вслух гильдию упоминать не стоит. Красную склянку зверь вырвал из рук и выпил одним залпом, а затем прогнал всех, чтобы умыться - засунуть морду в деревянное ведро и, расплескав воду на всех, кто был поблизости, в частости на Скриба, умыл себе морду и шею, в довершение встряхнув ею, как подобает любому жаждущему высушиться.
- Надеюсь, ты меня еще и покормишь, - тяжелая лапа радостно оставила несколько синяков на плече Скриба своими похлопываниями. Не сказать, что теперь Канджу заставлял себя ждать - со знанием всех троп он рванул к ближайшему бару. Теперь слюнки вновь наполняли пасть. Но теперь деньги еще оттягивали вниз кошелек на поясе.
"Границы. Границы!"