Два года Мин провёл без своей любимой шкурки. Это сказывалось на его здоровье далеко не в лучшую сторону. Он понятия не имел, что с ней происходит, тщетно искал, не находя никаких следов. Только внутреннее чутьё гнало его ближе к членам разных гильдий, которым вполне могла пригодиться такая вещь. Всё дело заключалось в жире шелки, который обладал по мнению многих волшебными свойствами, словно бы им можно было исцелить любую хворь. Сам тюлень просто хотел вновь окунуться в морские воды, порой тело ломило от желания избавиться от этой людской походки, размять хребет как следует.
Первое время без превращений давалось с трудом, он стал более медлителен, чем обычно, иногда впадал в длительный сон, или не спал неделями. Постепенно удалось немного привыкнуть к новому способу существования. Мин даже начал как-то работать, нашёл себе место для сна. Правда так и продолжал время от времени уходить за город и греться на камнях. Ему было очень тяжело, но он терпел, веря, что сможет выкрутиться и из этого приключения без особых последствий для себя. Признаки, что шкуркой кто-то пользовался, появлялись очень редко, и их можно было списать на то, что кто-то её просто нечаянно задел. Шелки было страшно, он не понимал, чем может ему грозить эта история. Сколько раз он мысленно представлял встречу с тем, кто похитил его шкурку, каких только ужасов не видел. Он выглядел довольно вымотанным, несмотря на то, что хорошо питался и много спал. Всё чаще кружил у стражей, пытаясь понять, от кого же пахло таким родным морем. Чутьё подсказывало, что он близок к разгадке, и становилось неприятно холодно внутри, из-за отсутствия понимания целей похитителя и собственных возможностей. Он успел позабыть, что недолюбливал свою звериную форму за то, что неудобно в ней было перемещаться по земной тверди. В конце концов, в морских пучинах он мог плавать с большими скоростями, легко преодолевая различные расстояния, тогда как на суше мешал вес тела, необходимость подпрыгивать, невозможность нормально оттолкнуться.
«Человекам куда проще двигаться. Везунчики», – думал он, пока двигался куда-то ранее, теперь полагая, что лучше бы просто не терять шкурки вовсе, обладая всем спектром способностей, которыми наградила Сказка. Хорошо хоть способность мыслить и помнить не менялись в зависимости от внешней формы, только говорить по-человечески он в шкуре тюленя не мог, а без шкуры плавать. Кто-то нашёл его тайник, кто-то забрал, но не призывал его, и он не понимал почему. Всё же крылась правда в том, что шелки обязан служить тому, кто заберёт его шкурку. Он ощущал эту связь, хотя она и не установилась толком, ведь человек не призывал его, но Мина тяготило положение дел, словно груз ответственности взвалили, а дать конкретное задание забыли, или всё же собирались использовать сей артефакт в качестве ингредиента, что пугало ещё больше.

В очередной раз Мин наведался туда, где так странно и непривычно для городской местности пахло морем. Солёная вода, аромат, содержавший терпкие нотки пленил, манил, некоторые запахи из ближайших таверен заставляли вспоминать морские водоросли, а как пахла свежая рыба… Шелки пускал слюнки, до сыта наевшийся кукурузы, теперь же мечтая только о подводной охоте на рыбёшку разных размеров. Как же он скучал по своей природной форме, по усам-локаторам, по глазам, прекрасно видевшим под водой, по телу, позволявшему развивать невероятные для людей скорости в воде, по своей шерсти, хотя многие считали его безшёрстным тюленем. Слишком сильно раздражала нынешняя людская оболочка, от которой было больше вреда. Всякий норовил в парне ростом сто восемьдесят восемь сантиметров с широкими плечами разглядеть или помощника, или задиру. Сам шелки с этим ничего не мог поделать. Он и в тюленьем облике выглядел весьма крупной особью, так что и в мире людей удивляться его размерам не стоило. Правда, он плохо умел с этим обращаться, от чего частенько влипал в какие-то проблемы. Не смотря на всю свою одежду и экипировку, что он подбирал на берегу, то там, то сям, в своих путешествиях, Мин фактически не умел всем этим пользоваться. Когда на него нападали, он прятался и замыкался. Очень просто, он всего лишь с опаской думал, что влез куда-то не туда, и это непонимание сразу отражалось на его добродушном лице. Он ещё ни разу не попытался выступить кем-то иным, не наблюдателем, а хотя бы просто дать отпор. Казалось, ему однажды лишь приснилось, словно он подрался с кем-то, отбиваясь мечом, пока на них пыталась напасть огромная дикая птица, пожелавшая шелки себе на обед. Он не помнил. В Валдене он ещё не пытался себя защитить. То ли от усталости и общего состояния подавленности из-за потери шкурки, то ли от непонимания, что и как тут творится. Пусть он и провёл два года в городе, он порой за чистую монету принимал обращённые к нему слова.
Вот и в тот день Мин пытался понять, откуда же этот запах идёт, который явно намекал на наличие по близости его собственности, когда появились два стража и принялись избивать его, выспрашивая о целях и странном поведении. Шелки не понимал, что такого в том, что он нюхал воздух, почему не должен был ходить рядом с башней. У стражников было оружие, и тюленю категорически не нравилось, что они тыкали в него своими острыми палками. Он взвыл, когда меч одного из стражников пронзил его руку, быстро начав пятиться, но вынужденный прижаться к предательски возникшей за спиной стене. Немного присев, он пытался втянуть шею в плечи, здоровой рукой держась за рану и шипя, когда появилась девушка в доспехах.
– Да мимо я шёл, мимо, а они решили, вынюхиваю, – начал было он, вскоре ощутив родной запах. Мин прикрыл глаза, переносясь куда угодно, но не реагируя на реальность. – Я искал… – он не смог договорить свою мысль, от удивления и усталости усаживаясь на землю, прямо под стеной дома.

– Я искал… – Мин честно хотел признаться, когда голова немного закружилась, хотя он пока не понимал ничего. Удивление и усталость, может быть немного рана давала о себе знать, точно не сказать. Он смотрел лишь на незнакомку, понимая, что внутренние локаторы ведут себя очень странно, как если бы он под водой испустил ультразвук и наткнулся на иную особь своего вида.
– Неужели, она тоже шелки? – Задумался парень, не сводя взгляда с рыцаря, не обращая внимания на рычание над головой, даже пинок не заметил казалось. Конечно, было больно, тем более нога скользнула и по руке, которой он пытался прикрыться, но крепкое тело многое могло выдержать, а голова… Сознание плыло по иным причинам, как раз из-за этого ощущения чего-то родного, набатом бившего в мозгу. Мин даже рот открыл, словно желая что-то сказать и забыв все слова, не сопротивляясь, когда внешне хрупкая девушка легко подняла его за шкирку. Он сразу встал, беспрекословно подчиняясь её воле. Может в том была заслуга похищенной шкурки, может общего состояния, но тюлень не смел и слова сказать против, будто загипнотизированный. Ему дали направление, он и пошёл.
Ответить на вопрос Мин не успел, чувствуя, как всё плывёт перед глазами, видимо сила обладателя шкурки над ним росла с его длительной ослабленностью без неё. Вполне вероятно, что будь он выспавшимся и без этих ран, то быстрее бы понял, что к чему, и рыцарь не имел бы над ним такой гипнотической силы. Неожиданная остановка его не смутила, даже мысли не возникло, что рыцарь может его убить и оставить прямо тут.
– А? Да… – единственные звуки, что он выдавил из себя за всё время, согласный на всё, не думая о том, что придётся ответить на все вопросы спасительницы. Он шёл, не замечая пути, понятия не имея, как будет возвращаться к себе. Без колебаний заходя в чужой дом и чуть не падая от сильного приступа головокружения. В ушах тюленя зазвенело, да так, что он побледнел пуще прежнего, лишь чудом не упав. Короткий, но понятный приказ он исполнял очень медленно, заторможенный и болью в руке, и общим состоянием. К возвращению рыцаря он так и не успел справиться с рубашкой, избавившись лишь от наплечника с плащом и верхней куртки. Один рукав полностью пропитался кровью, завораживая парня, видевшего этот цвет ранее лишь в море, когда они с собратьями ловили пингвинов у далёких земель. Запах собственной крови забивал всё, казалось насытив, для его чутких локаторов, всё помещение, пропитав деревянные поверхности и надолго поселившись в комнате. Скорее всего, для человека это было далеко не так, но Мин был шелки и обладал первостатейным обонянием и слухом, в сравнении с людьми.

Миненао и раньше приходилось несладко, и до кражи шкурки, и тем более после. Не раз попадал он в передряги, и, если б мог соображать, сам бы удивился реакциям собственного тела. Пока шкурка была при нём, все драки заканчивались максимум синяками, а головокружения и вовсе появились лишь из-за длительного пребывания в человеческом облике. Многие вещи стало труднее переносить, например, жажду, большие физические нагрузки, он, как и прежде, мог часами сидеть неподвижно, корпеть над каким-то механизмом, но с каждым днём уставал всё больше, проходя одни и те же расстояния. Это не замечалось им ранее, но спустя два года стало понятно, что за один день уйти из города к ближайшему крупному водоёму и обратно он уже не способен. Со стороны могло показаться, что становился простым крупным парнем, ленивым и неповоротливым. Шелки не боялся ни боли, ни крови, хотя мог и покричать от неожиданности ранения, но ведь сквозь его толстую кожу довольно трудно пробиться, потому и чувствительность изначально у него была пониженная. Однако, в этот раз его словно чем-то опоили, кроме в сравнение шёл лишь первый раз, когда он словил тепловой удар.

Мин смотрел завороженно на пятно крови на рубашке, потягивая носом воздух, как аристократы вкушают коньяк. Видимо, именно железный аромат, смешиваясь с иными естественными запахами в помещении и не позволили ему сделать иных предположений, кроме того, что девушка – шелки, как и он сам. На её суровый взгляд он лишь по-детски улыбнулся, наконец рассматривая внимательно чужое лицо и не скрытую более доспехами фигуру. Точёные черты и ясный взгляд, он думал: «тепло», и честно вновь попытался самостоятельно справиться с рубашкой, не отводя взгляда, не интересуясь, что она принесла с собой. Только восклицание с упоминанием животных его вида заставило парня встрепенуться и придать взгляду осознанности.
– Тюлень? – Спросил он с интересом, – ты видела ещё таких существ? – И немного страшно было выдать себя, и узнать очень хотелось, и всё больше крепла уверенность, что она одна из них, шелки. Он сидел на стуле, размышляя о том, что красотой она могла быть из его племён, но столь хрупкой особе тяжело пришлось бы в морях, а также о том, что это могло послужить причиной, по которой девушка стала рыцарем. Странный запах из открытой бутыли заставил Мина поморщиться, с самогоном он не успел познакомиться в своих странствиях, только лёгкое вино пробовал, и то пару раз. Больше понравился яркий запах трав, которые принесла какая-то женщина, но тюлень не успел повернуться и разглядеть её.
– Я искал кое-что важное, без чего, вероятнее всего, не проживу долго, – начал робко Мин, кусая губы и уставившись на собственные ноги, решаясь на, возможно, опрометчивый вопрос. Отреагировав на самогон лёгким шипением, он уже было потянулся по привычке зализать рану, хоть тюленем это сделать трудно, но в людском облике он иногда так делал. Конечно, не при других людях, но тут как-то инстинкт сам сработал, правда он так и не дотянулся, сам себя остановил, смутившись.
– Ты бывала в жёлтом море?

От запаха, духоты и слабости хотелось пить. Только живое любопытство оказывалось сильнее любых иных желаний. Мин ждал ответа затаив дыхание и не сумел скрыть разочарования во взгляде.
– Она не шелки, раз видела тюленей только на картинке, – наивно подумал парень, не предполагая, что ему могли солгать, чтобы сохранить своё инкогнито.
– Конечно, в них нет ничего дурного. Как многие фейри я часто бывал в том мире и видел разных существ, – он уже не смотрел на рыцаря, когда начал рассказывать о себе. Совсем немного, лишь для того, чтобы не показаться скрытным и плохим. Зачем он признался девушке в своей сказочной сущности, парень не знал. Она вроде и не пыталась спрашивать его, а он всё равно говорил, не реагируя на попытки успокоить. Мастер давно научил его доверию тем, кто знает своё дело, а рыцарь всё делала очень уверенно, вызывая уважение и быстро справляясь с его раной без особого дискомфорта для Мина.

– Это артефакт, без которого я не могу перебираться в мир людей, и слабею постепенно в дополнение к прочим несчастьям, – вздохнул Мин, хоть и не пытаясь заставить рыцаря помогать себе, просто говорить оказалось не так уж и сложно. Нервно кусая губы, тюлень размышлял о том, о чём стоит ещё поведать, видя, что мысли о жёлтом море девушке неприятны.
– Меня зовут Миненао, или просто Мин. В городе я не так давно, здесь и украли у меня мою жизнь, – парень с широкой улыбкой взял чашку, потягивая носом воздух с явным наслаждением. Запах трав в воде нравился ему куда больше резкого алкогольного.
– Спасибо, а рыбку в городе трудно достать? Когда я путешествовал, то чаще всего питался рыбой или кукурузой, – с интересом глядя, он вздохнул, утыкаясь носом в чашку, – последнее время одной кукурузой… Вкусный напиток. А… Если то, что я ищу, за теми стенами, то я это никогда уже не получу, да? – С ноткой грусти спросил шелки. Чашка, и без того не казавшаяся большой, утонула в его больших ладонях.
– Не тяжело носить столько железа? – Неожиданно родился в голове странный вопрос, моментально озвученный со всей детской прямотой.

Мин не мог сказать, почему отсутствие шкурки сказывалось именно таким образом. Он полагал, что сработал закон сохранения чего-то там, ведь не мог тюлень, чья шкура кому-то принадлежит, выполнять чужие желания. Тем неприятнее была мысль о том, какие мечты окажутся у нашедшего, забравшего шкурку. Тогда-то, когда он её вновь обретет, вот когда обрушилась бы на него вся кара за отсутствие новых договоров.
– Как долго? Где-то года два уже, – вздохнул Мин. В мир людей вело много разных троп, и лишь некоторые из них скрывались в водных просторах. Многие же прятались в лесах, горах и были более доступны шелки без способности к обращению. Он продолжал наведываться в мир смертных, совершенно не считая проблемой необходимость пройти пешком несколько миль. Тем более, что по ту сторону Сказки существовало столько интересных механизмов, с которыми он теперь работал много больше, чем раньше, когда артефакторика была лишь хобби, как это называли люди. Для заключения договоров, шелки всегда пользовались своей красотой, и способностями, которые хоть и уменьшились, но не исчезли вовсе. Ему труднее давалось выполнение этой простой работы, но всё же до обычного безумия фейри ему было далеко, ну а то, что он не мог выполнять желания, так из этого выход нашёлся простой – он подбирал таких людей, которых мог осчастливить простыми вещами: кукурузой, необычным механизмом, или просто чем-то блестящим, что нашёл в траве по пути.

Миненао до сих пор не привык к тому, что в этом облике еду надо покупать на каких-то рынках. Он слышал о них и ранее, и видел не раз, все они оказывались похожи друг на друга и столь же сильно разнились между собой. С другой стороны, он начал зарабатывать монеты, попав в гильдию, и вероятно мог позволить себе покупать еду на рынках.
– Арья, а сколько стоит рыба? – Наивный вопрос из уст ребёнка был бы не столь смущающим, вероятно, но парню то не ведомо было. – Просто я обычно ем то, что могу сам собрать или поймать, – он пожал плечами, выдавая новую толику информации о себе, – у меня есть какие-то монеты, но мастер не учил меня с ними обращаться. Там где он жил, они с женой жили на земле, вырастили и поели, не вырастили – голодали. Свои механизмы он менял на другие вещи. Ты могла бы научить меня?

Вкусный напиток быстро закончился, но Мин и не подумал перебиться на постель, наоборот, свернул куртку и развалился на полу под окном, любуясь небом. Без железных частей костюма девушка оказалась ещё более хрупкой внешне, заставляя думать парня о том, что иначе, вероятно нельзя в её работе. Кто бы испугался такую девушку без внушительного костюма? Он, конечно, многого не понимал в этом мире человеков, но всё же закон силы оставался верен и здесь. Однако все мысли улетучились, стоило в комнате разнестись запаху рыбы. К сожалению, солёной, но всё же рыбки. Глаза парня загорелись с новой силой, а усталости как не бывало.
– О, как вкусно пахнет, – он аж сел, где лежал, глядя на тарелки голодными глазами. Даже облизнулся, немного смутившись от собственной наглости. – Не уверен, что кровать выдержит меня, да и здесь мне удобно вполне, спасибо. – Мин кивнул, задумавшись. – Ну оно такое большое, как покрывало размером, в него можно укутаться, внутри оно… Там жир, а снаружи жёсткая шёрстка и когти… – Он даже пытался обвести своими лапищами размер, но растерялся в словах.

Отредактировано Мин (2020-03-14 19:26:55)

Любой разумный фейри и шелки поняли бы, что у Воли на счёт тюленей свои виды, иначе он бы давно уже кормил рыб на дне. Обычно за возвращение шкурки просили наиболее ценные вещи, исполнение сокровенных желаний, а соответственно и контракты считались крупнее. Мин помнил истории о том, как мудрый шелки когда-то давно таким образом предоставил Сказке целый род, людской клан до седьмого колена. Ему же не хотелось заниматься такими вещами.
Больше всего он скучал по водным просторам. Смешно, жизнь заставляла его задуматься о необходимости покупать рыбу на рынках, а ведь он всегда мог наесться досыта в море. Однако научиться следовало бы. Неизвестно, сколько ещё времени он бы провёл в людском облике без своей любимой шкурки. На вопрос он лишь кивнул. Считать в артефакторике не менее важно, чем где-то ещё. Мастер учил его многим вещам, в основном тем, которые ему самому пригождались по жизни. Миненао благодарно пользовался его наставлениями.

Этот шелки никогда не болел, и не очень понимал, значение этого слова. Он убедительно мотал головой, отказываясь, пытаясь придумать наиболее вескую причину, кроме собственного веса. Вновь облизнувшись на запах, чувствуя себя немного неуютно, будто напросился, он всё же не отказался от еды, с наслаждением уплетая угощение. Наглость или нет, но поесть он никогда не дурак был, хотя и предпочёл бы рыбу без соли. Вежливости его учил тот же мастер, а потому Мин не забыл поблагодарить рыцаря за вкусную трапезу.

Вскоре после еды, радуясь, что ему разрешили остаться под окном, он и не предполагал, что произойдёт. Стоило Арье открыть сундук, как в нос сильнее ударил запах тины. Только-только устроившийся поудобнее, тюлень широко распахнул глаза и обернулся к ней. Нет, он ни толики внимания не уделил спальному мешку, словно зачарованный глядя на руки, развернувшие свёрток. Парень весь напрягся, будто и не был ранен, и не трудно стало двигаться. Замерев в позе приготовившегося к старту бегуна, он медленно перевёл взгляд на рыцаря. Удивлённый, шокированный, непонимающий.

– Так это ты… Хозяин шкурки мой хозяин, любое твоё слово для меня теперь закон, – голос потускнел, с лица пропал любой намёк на улыбку, он чувствовал, как крепла связь хозяин-шелки. Как любой представитель своего вида, он интуитивно понимал, пока шкурка в руках Арьи, он будет рядом с ней, повинуясь и исполняя её желания, но как только сможет взять шкурку в руки… По преданию, он бы сразу обернулся в тюленя, а в здании Матильды это было бы весьма проблематично. Он ещё ни разу не передвигался через весь город тюленем.
– Люди ищут наши шкурки ради многих целей, но правдива лишь одна – жир на самом деле обладает исцеляющими свойствами, – первый шок прошёл, и поза Миненао стала расслабленной, но голова опустилась. Внутри он был и рад, и не рад находке, сам себя не понимая.

Арья казалось не понимала, что происходит, чем сильно удивляла Мина. Он был уверен, что хозяин шкурки забрал её именно потому, что знал, что делать с шелки. Так и замерли оба, пытаясь осмыслить происходящее.
– Может она просто не поняла, что это именно моя шкурка? – Мелькнула в его голове мысль, сразу исчезнувшая вместе с подтверждением. – Да, она не поняла, – с удивлением и даже некоторой обидой где-то глубоко внутри он наблюдал за тем, как рыцарь осознавала всё им сказанное.
– Если б можно было отделаться простыми словами благодарности, – с лёгкой грустью он проводил взглядом свою шкурку за захлопнувшейся крышкой сундука, а внутри кто-то нашёптывал, – укради, ты ведь теперь знаешь, где она?
Миненао не был готов так поступить, решив вначале получше присмотреться к Арье и всё же исполнить её желание, как того требовал негласный закон их вида.
– Интересно, ей противно, что я тюлень, или что-то иное? – Он не подумал, что она представляла себе все ужасы мира в это мгновение, да и он сам бы ничего не предположил такого. Наивный добрый тюлень не ведал всех ужасов, что творили двуногие с другими живыми существами. Парень с интересом наблюдал за рыцарем, согласно кивая в ответ на первый вопрос. Он и не дёрнулся, когда она дотронулась, что уж там, хозяину шкурки разрешено много больше, чем любому иному.

– Содрали? Это как? – Он никогда не видел такого, и не очень понимал, что говорит девушка. – Рабо… Что? – Почесав затылок, Мин поводил глазами по полу, словно там нашлась бы какая-то помощь ему.
– Шкурку украли, это да. Мы, шелки, порой скидываем их, чтобы погулять среди двуногих, – он не понимал отчего, но к щекам приливала краска, будто это занятие являлось каким-то неправильным, плохим. – В один из таких дней её и украли. А так как они считаются волшебными, и точно привязывают нас к тому, кто шкуркой владеет, то вот так… – Парень потёр шею и развёл руками, не зная, что и как ещё надо рассказать о своём виде.
– Так-то мы раз в семь дней можем их скидывать, но обязательно должны потом возвращаться в море. Исключение только если шкурка у кого-то другого. Поэтому теперь я буду выполнять только твои желания, – ребячливая улыбка засияла на его лице, ведь исполнять желания хорошего человека куда как приятнее, чем подыгрывать всем подряд. Сомнения в правильности рыцаря отпали сами собой.

Казалось бы, что могло быть проще, забрать шкурку и исчезнуть из Валдена, не взирая на опасность не добраться до морских вод в людском облике. Вероятно, если б ситуация складывалась иначе, Мин так бы и поступил, как подсказывали инстинкты. Только здесь и сейчас он видел добрую девушку, которая не собиралась применять свои знания против него. Это поразило тюленя до глубины души. Он не ожидал, что кто-то может ничего не захотеть от шелки, от фейри, за возврат столь ценной вещи. Вопрос про возраст поставил его в тупик. Сразу в памяти возник разговор с мастером, обучавшим его работе с различными механизмами.
– Ой, мне это, двадцать пять, – на его лице отобразились все муки подсчёта, даже затылок пришлось дважды почесать. – Честно говоря, у шелки и у людей разное исчисление времени. Мы с мастером считали тогда по местным обычаям, и ещё время после, как-то так выходит. Ещё он говорил, что возраст ничего не значит, – вспомнились ему длинные поучения, что ребёнок может быть разумнее иных взрослых. Вряд ли тогда мастер говорил о каких-то фейри. Он легко принял способности Миненао оборачиваться в морское млекопитающее, но учил его не рассказывать об этом каждому встречному.
– Не змея, но вроде того, да. Они снова не могут натянуть, а мы можем, – парень даже почувствовал гордость за свой вид. Он не понимал, как у девушки может не быть желаний. – Но все чего-то хотят, разве нет? Вот я всегда хочу рыбы, или кукурузы, а потом разбираться в механизмах, – Мин начал загибать пальцы, – а ещё плавать и греться на солнышке, на камнях. – Его взгляд выражал непонимание и даже детскую обиду. Загадка становилась всё интереснее и интереснее.

– Вначале ты должна будешь объяснить, что такое яблоки, доспехи, чтоб я точно их нашёл, – уверенно и радостно кивая, он не понимал, что смущало Арью. – Ну, чаще да, шкурки забирают, чтоб шелки сделать своим супругом, или супругой, и прожить жизнь в благополучии и достатке, – широко и беззлобно смеясь, парень словно даже смутился немного. – Только тогда совсем нельзя шкурку отдавать, иначе навсегда расставание.
Лукаво поглядывая на девушку, Миненао подошёл к ней ближе и сел у ног, похлопав по плечу своей ручищей.
– Ты очень похожа на моего мастера и его жену, они также легко приютили меня и ничего не просили. Правда, работать заставляли, – рассмеялся парень, – мне только на руку, что шкурка у тебя оказалась. Ты не захочешь никому зла, а я избавлен от необходимости на семь дней уходить в море. Да и не так просто от Валдена до крупной воды добраться. Так может, я тебе пригожусь? – Тут он смутился по-настоящему. – Может я и глупый, но сообразительный и сильный, – по-мальчишески он продемонстрировал свои мышцы и руки. В ловкости он уступал многим на суше, но вот сдвинуть его мало кто смог бы, особенно теперь, когда на душе царило спокойствие и ощущения единения со своей шкуркой и хозяином. Тюлень чувствовал, что нашёл своё место. Удивительно, конечно, ему очень хотелось поплавать, он скучал по морю, но второй раз в жизни он сделал осознанный выбор – остаться рядом с человеком. Первый раз с мастером, он пропадал, как и было положено, пока не рассказал мастеру о свойствах своей шкурки, буквально добровольно отдав её в руки мудрого человека.
– За эти два года я успел устроиться в гильдию артефакторики и забыл, каково это, обязательно уходить на семь дней в море. До встречи с мастером так и было, потом он хранил мою шкурку, и мы иногда выбирались в море порыбачить, я помогал ему принести домой большой улов, которого хватало на месяц, – подложив руки под голову, он смотрел в окно, облокотившись спиной на кровать девушки, ожидая её решения.

Отредактировано Мин (2020-04-01 16:12:10)

Миненао видел, что что-то не так, что девушка чем-то недовольна. Не смотря на всю свою толстокожесть, он ощущал какую-то смутную тревогу. Ему многое было непонятно в словах и поведении рыцаря, но он верил, по-детски, наивно, что она, как прежний мастер, всё разжуёт такому тюленистому недотёпе. Ведь он не со зла, просто мало общения, мало опыта. Зато широкая, как океанские глубины, душа. Парень искренне надеялся, что его не прогонят, и что он сможет продолжать свои занятия артефакторикой. Народ там был неразговорчивый, чаще предпочитающий показать, что к чему, вместо того, чтоб пускаться в длинные пространные объяснения.
Не то, чтобы вопрос Арьи поставил его в тупик, хотя и озадачил немного.
– Вроде я уже сказал, что шелки подчиняются хозяину шкурки? Или я как-то не так выразился? – Размышлял парень, немного хмуря брови.

– Да. Хозяин шкурки может что угодно захотеть, это наше маленькое проклятие. Только обычно шелки сами выбирают того, кто им понравился, назначают встречи, а потом, если человек знает и сумеет, то он крадёт шкурку и получает фейри в своё распоряжение, пока тот не найдёт свою вещь. Тогда каждый уважающий себя шелки навсегда уходит в пучины вод, пока не встретит нового понравившегося человека. Ведь людьми обычно движет жадность, зависть и ревность, по крайней мере, так мне старый мудрый тюлень говорил, когда я ещё только начинал сам плавать и охотиться в стае, – Мин почесал макушку, задумавшись. – Мне часто говорили, что я непутёвый, меня всегда тянуло на сушу, к людям и механизмам. Наверное, только я мог потерять шкурку и не иметь ни малейшего представления, у кого она находится, – осознание собственной ничтожности сильно опечалило его.

– Ты хорошая, симпатичная, добрая, сильная… Я никогда не думал о любви и ничего в ней не смыслю, но согласился бы без раздумий, даже если б дело было не в шкурке, – Миненао осёкся и поджал губы, не смея взглянуть на Арью. – И мастер, и опытные шелки не раз говорили мне, что надо нести ответственность за свои поступки. Если б я потерял шкурку, и она оказалась у самого ужасного человека во всех мирах, я бы выполнял его желания, как того требует наша природа, но искал бы шкурку, чтобы уйти навсегда, – пожав плечами, тюлень и не думал о какой-то совести, ведь с сущностью фейри это понятие малосовместимо. Легенды рассказывали, конечно, о паре счастливых историй, как люди по доброй воле спасали шелки, или как тюлени по доброй воле вступали в брак и жили всю жизнь с одним человеком. Он даже слышал легенду о том, как один морской котик по примеру касаток выбросился на берег прямо у деревни китобоев, в ужасных муках встретив свою кончину, лишь бы сохранить верность своему погибшему человеку. Возможно, в силу юности, а может и из-за иных интересов, Мин никогда не задумывался всерьёз над этими вещами. Не искал потаённые смыслы, глубокую мораль.

Как легко было опечалить этого детину, так и обрадовать проще простого. Простая ласка и разрешение остаться – и он сиял ярче самой сильной звезды на небосклоне. Активно кивая, шелки внимательно выслушал все наставления и послушно устроился в углу, быстро смариваемый глубоким сном без сновидений. На душе было так тепло и легко, всё казалось правильным и уместным. Уж теперь-то он постарается не подвести и оправдать доверие рыцаря, подарившего ему новый, необычный шанс, ведь для него не было ничего лучше нового необычного приключения.