Эмиль любил книги, и те отвечали ему взаимностью. Неважно, кто их автор (если от контекста и биографии не зависело наполнение), где и когда она написана и издана, важна история — прямо здесь и сейчас, с белоснежных или уже жёлтых, покрытых временем страниц в воображение читателя врывались образы и ощущения. Подобный опыт не сравнить ни с хорошим алкоголем, ни с курением, ни с битвой. Общение с книгой тоньше, приятнее, не вызывает привыкания и вредной привычкой его тоже не назовёшь. Разве что лайны на них буквально утекали сквозь пальцы, но Эмиль считал, что ради той самой книги можно и раскошелиться. Даже если та самая книга была уже пятой по счёту, а впереди маячила ещё одна книжная лавка, куда ну просто жизненно необходимо зайти в свой законный выходной!
Один из немногих, будем честны.
Никто не вынуждал его работать и сычевать в архивах до глубокой ночи, просто… ему нравилось этим заниматься. Уходя с головой в бумажки, Эмиль чувствовал себя как никогда живым и цельным, информация текла сквозь разум, словно полноводная река, оставляя после себя тянущее ощущение лёгкой усталости и удовлетворение. Бумаг было много, весь Архив — это бумаги с пола до верхушек высоких стеллажей, к которым приходилось добираться по приставным лестницам. Эмиль обожал свою работу и не променял бы её ни на какую другую. Мало кто вообще осознавал, что творилось за неприметными дверями и не совал туда лишний раз нос. Тишина и покой, что может быть лучше? Но иногда хотелось вдохнуть свежего воздуха, заглянуть в глаза людям и фэйри и убедиться, что он ещё не совсем одичал и способен на внятный диалог.
Книги — то немногое, что вообще толкало Эмиля покинуть свой ненаглядный Архив, нацепить серый плащ и высунуть нос на улицу. Книги и Лойко, но Лойко сейчас рядом не было, так что пришлось пинать себя самостоятельно, напоминая, что ничего страшного в этом нет. Он со всем справится. И оказался прав — сумка с книгами постепенно наполнялась, прохожие не смотрели ему вслед с опаской или неприятием. Будем честны, на Эмиля мало кто обращал внимания, что было ему только на руку. Очередной Страж, разве мало их в городе?
Хорошая погода будто подгадала к его появлению и обрушилась на улочки всем своим солнечным сиянием, слабым приятным ветром и ароматом цветов с полей. Эмиль неторопливо гулял, с любопытством смотрел на новые вывески, которых не было тут месяц назад, да даже день, скорее всего, ведь жители Валдена очень торопились жить и за считанные часы совершали больше телодвижений, чем один Эмиль за день. Новые магазины, лавки, палатки, таверны — всё пёстрое, яркое, дышащее и уникальное, от такого разнообразия и голова заболеть может! Эмиль улыбнулся своим мыслям и нырнул под спасительную тень небольшой книжной лавки, которую видел в первый раз. Хорошо бы не последний, такой она была славной, причудливой и при этом уютной.
А на полке её Эмиль увидел ту самую книгу — и пропал.
Роман, на самом деле, был средней паршивости. Растянувшееся на тридцать с хвостиком лет приключение в духе бульварных историй о прекрасном рыцаре и не менее прекрасной деве. Автор был то ли крайне плодотворным и здоровым человеком, то ли фэйри, поскольку стабильно раз в год выпускал по одной книге, которые радовали глаз обложкой с золотым тиснением и личным авторским грифом, о природе которого спорили многие библиофилы. И, несмотря на банальность сюжета, многим нравились эти незамысловатые книги, читая которые ты будто оказываешься в доме у старого друга.
У Эмиля были все двадцать девять книг. Не хватало третьей, самого первого издания. Настоящая удача зайти в случайный магазин и наткнуться на практически антикварную редкость! Для людей тридцать лет — огромный срок. Не энциклопедия флоры и фауны, конечно, и не серьёзный философский труд, но у Эмиля не то сегодня настроение, чтобы копаться в литературных дебрях.
Он потянулся к корешку, чтобы забрать книгу с полки и завершить коллекцию, как вдруг его пальцы наткнулись на чужие — тонкие, женские, желавшие взять именно этот роман. Эмиль моргнул и недоверчиво взглянул на соперника. Это был… воистину новый для него опыт.
— Простите, — голос охрип и упал, но выровнялся, стоило тактично кашлянуть, прикрыв рот кулаком. — Простите, госпожа, не могли бы вы уступить мне эту книгу?

Отредактировано Эмиль (2019-11-19 13:31:34)

Ох! Как же неловко получилось. Обычно он бывал более внимательным к окружающим и никогда бы не полез вперёд, несмотря на загоревшийся интерес к конкретному печатному изданию. Но сделанного не вернёшь назад, да и пальцы успели коснуться обложки, почувствовать шероховатость материала. Всё равно что откусить яблоко и уронить его в реку — вроде бы и вкус остался на языке, и кислота дерёт горло, и все пальцы в соке, а больше ни кусочка не получишь. Обидно. Эмиль проводил роман взглядом незаслуженно пнутого котёнка и вполне ожидаемо упёрся в соперницу. Долго смотреть в глаза другим людям он не мог и не хотел: просыпались тщательно задвигаемые подальше в подсознание инстинкты, списать которые на филлио вряд ли получится. Поэтому никаких гляделок и многозначительных перемигиваний Эмиль себе не позволял, ограничившись первым — самым ярким впечатлением. Ожидаемо, ярче всего на красивом лице горели глаза, и только потом становилось ясно, что этот фиолетовый отсвет здесь неспроста.
Несколько мгновений Эмиль вдумчиво изучал контуры лица собеседницы, избегая прямого взгляда. Одежда, движение и поза многое могли сказать о человеке или фэйри, только если он не прожил лет четыреста и не научился филигранно контролировать любое проявление эмоций. Эта женщина не умела, но была достаточно хорошо воспитана, вероятно, чтобы не высказать Эмилю всё, что она о нём думает. А что мог подумать Комедиант о Страже?
О нет, иллюзий на этот счёт при всей своей зашоренности относительно окружающего мира Эмиль не питал.
И тихонько вздохнул, переваривая увиденное.
Комедиантами становились не по собственному желанию. Чаще всего это были несчастные люди и фэйри, совершившие какое-либо зло о осуждённые за это, сосланные прочь от «цивилизованного общества». Но виновны ли они в этом? Кто докажет, что эта женщина не была под воздействием проклятия, древнего, никем не изученного артефакта или чужой воли? Сколько загубленных судеб, сколько печальных историй! И самое печальное, что Эмиль легко мог оказаться среди них, если бы не сгнил в тюрьме под башней родной гильдии. Просто он не попался. Просто ему повезло, ведь на его руках море крови, пролитой ради забавы, самоудовлетворения, любопытства… Определённо, он был хуже всех Комедиантов вместе взятых, и при этом оставался на свету, в то время как они прятались в тени и зависели от своих «конвоиров».
Рыжего мальчика Эмиль знал. Молодой ещё, и тридцати нет. Хотя для Эмиля многие люди были детьми, а он сам был неразумным ребёнком для какого-нибудь тысячелетнего могущественного фэйри, если такие ещё остались жить в Сказке.
Но, кажется, пора вернуться в реальность. Он должен что-то сказать, да?
— Мне очень жаль, но их все я уже прочёл, — удручённо признался Эмиль, от растерянности не зная, куда деть руки. В итоге спрятал за спину от греха подальше и тоже улыбнулся — пожалуй, ещё более неловко, чем змея, убеждающая мышь в том, что она на диете. — Безусловно, эти книги тоже заслуживают внимания! Но эта особенная. Думаю, вы понимаете, раз тоже нацелились на неё. Я…
Эмиль сглотнул. Тут начиналось самое сложное. Ком-му-ни-ка-ция. Как отыскать в миллиарде миллиардов нужную докладную записку или откопать понадобившийся отделу Аналитики документ столетней давности он знал прекрасно. Но как убедить незнакомую женщину-Комедианта в том, что он просто хочет почитать книгу, а не воспользоваться своим положением Стража, а значит, унизить её? И в мыслях не было!
— Может, мы как-нибудь договоримся? — спросил он неуверенно. — Я могу обменять эту книгу на любую другую. Или прочитать и отдать вам. Это ведь третья часть, где сэр Октивус отправился в опасное приключение под горой! Второй том закончился на такой напряжённой ноте, и хотя в последующий книгах стало ясно, что с ним ничего не случится, очень уж интересно, как он достал тот камень…
От волнения он начинал болтать. Да не о чём-то, а о предмете разговора. В Архиве на это закрывали глаза, потому что лишняя информация никогда не бывает лишней, а Эмиль действительно слишком хорошо разбирался в теме, чтобы прерывать его раздражённым «давайте побыстрее, я тороплюсь».

Но это книга. И кто знает, возможно женщина с золотыми глазами считала чтение слишком интимным занятием, чтобы впускать в него кого-то ещё.