QUOD PARUM SYRENI |
Середина XV века | Испания, Андалусия | Лойко в роли Максимилиано Фламандского (Фландрийского), Крысолов в роли Иштара |
ПРЕДИСЛОВИЕ |
Гейская «Русалочка» на фоне пятнадцатого века и Испанской инквизиции.
Quod parum syreni
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться12019-10-10 03:00:38
Поделиться22019-10-10 11:05:36
Когда он шагал, это было больно, но вот странное дело — такой легкости Шепот ещё никогда не испытывал! Когда он был мальком, нянюшка рассказывала ему о песке и горах. «Песок, — говорила она, — на земле совсем не такой, как в Океане, он крепкий, неподвижный, не взмывает в воду, едва ты пошевелишь его хвостом. А горы! Какие там горы! Совсем не похожи на морские: с белыми вершинами и густой зелёной порослью по краям». Ундины никогда не видели их вблизи. Редко кто вообще отваживался заплыть так близко к берегу, чтобы разглядеть хотя бы самую большую гору. Шепот отваживался. Иногда. Но даже он не мог представить, насколько странной окажется эта земля.
Здесь действительно всё было очень плотным. Водоросли торчали прямо из песка. Некоторые были огромными — в два-три тритоньих роста, а ещё крепкими, толстыми, отчего могли поддерживать себя сами и им не нужна была опора, чтобы расти вертикально, и они тянулись к Солнцу, и было парко — он не мог подобрать другого определения к этому чувству.
Да, вот так, парко. Вздохнул, он слизал пот с верхней губы. Разделившийся хвост его совсем не слушался и с этими двумя тоненькими палочками Шепот чувствовал себя неуютно. Он то и дело спотыкался, падая на водоросли. Они были такими жесткими, что он чуть не оцарапал руку. Наконец он устал двигаться и сел на землю, уперевшись ладонями в смятое зелёное полотно. Вдали виднелись красно-оранжевые башни. В таких, он слышал, жили люди.
Вдали, подумал он, это сколько? Он знал, за сколько сможет проплыть от одной вехи к другой, но тут — как далеко он сможет дойти на этих палочках? И главное — сколько времени у него это займет?
Колдунья дала ему всего полгода. Всего! Впрочем, старики говорили (между собой, с молодым выводком на такие темы никто не разговаривал), что девочке с севера повезло меньше — у неё была только неделя и у неё ничего не получилось.[nick]Иштар[/nick][icon]http://sd.uploads.ru/fJ7Ra.jpg[/icon][status]рыба красная[/status]
Поделиться32019-10-10 11:53:46
За черно-белыми одеждами скрывались бинты, вымоченные в лечебном отваре. Максимилиано шипел, как змея, и стонал, как грешница, когда ему накладывали швы. Это ж угораздило: свалиться с корабля во время шторма, обжечься и ещё на что-то напороться на ходу! Левое бедро болело, но уже не кровоточило, и он перебирал четки в тихой повторяющейся молитве, гуляя по побережью. Он поклялся себе: больше у море - никогда в жизни. Только если Он поведет его...
Коллеги называли это чудом Господним - то, что он в итоге остался не только жив, но и на берегу. Самый младший из них рассказывал ему наедине, как смешно взмывали монашеские одежды, когда инквизиторы бежали, чтобы подобрать оставшихся в живых. Из всего корабля, насчитывающего сорок восемь человек экипажа и двадцать три пассажира, выжило только трое - и Максимилиано был в их числе. Чудо, чудо!
Наверное, было ересью в этом сомневаться, но от себя не убежишь. Он помнил не лицо Бога, а взлохмаченное нечто, подобравшее его бренное тело, и толчки под водой, как будто они плыли не ногами, а как рыбы. Вода, води, огни, деревяшки; их корабль загорелся прямо на ходу, а он в этот момент оказался на палубе, а не в каюте, и бежал спасать какую-то девицу... и они были далеко от берега, он бы, не умеющий плавать, точно не вынырнул бы без помощи... Младший сказал, что его таким и нашли - раненым, в лихорадке, с женской мантией в руке, но никаких рыб, тем более ростом с человека, точно не было. Мозг твой помутился, брат Макс, но после таких приключений, достойных книги, это нормально!
Но это не было помутнением. Он точно помнил... Не точно, но...
Теперь он приходил на эту дурацкую набережную и молился. Иногда Максимилиано касался ногами воды, спрашивая у неба: что ты было? Ангел? Демон? Кому я обязан своей жизнью?
Не исключением был и сегодняшний день. Чёрно-белые одежды вились на ветру, как крылья бабочки, повинуясь апрельском у бризу. Инквизитор встал напротив моря и попытался всмотреться вдаль. Тем не менее, как всякий человек, он мог видеть лишь то, что вблизи, и увидел человека, сидящего на траве. Тот неловко перебирал ногами, как будто они болели, и Максимилиано нахмурился, повинуясь очередному порыву души - помочь всем и спасти всех.
- Все хорошо? - спросил он, подойдя ближе. Рыжий? Бездушный, что ли... Рыжих здесь не любили, как и евреев, и мавров, и ещё много кого. Но человек, сидящий на траве, ничем не высказывал агрессии, был безоружным и - Боже упаси! - голым. Отсутствие одежды в его случае с первого взгляда показалось таким естественным, что Максимилиано не сразу понял, в чем проблема. Он сел на одно колено - бедро прострелило болью, он зажмурился, - и снял с плеч плащ, наспех натягивая его на чужие плечи.
- Не хорошо, - ответил он сам себе и посмотрел на юношу осуждающе. - Что вы тут делаете? Наказания хотите?
[nick]Максимилиано Фламандский[/nick][status]И тебя вылечат[/status]
Поделиться42019-10-14 04:59:14
Он не смог сосчитать, сколько просидел так - прежде, чем вдали показалась человеческая фигура. Нужно наверное было встать, спрятаться - но непослушные ноги не подчинились ему, и нахмурившись, Шепот задрал голову повыше, чтобы разглядеть человека.
Итак, люди? Что он знал о людях? У них ноги вместо хвоста, они оборачиваются водорослями, не умеют дышать под водой, и говорят как-то странно. Хотя язык их, как и весь его народ, Шепот знал, он казался ему странным. Нянюшка говорила ему: «Учи. Учи, вдруг доведется встретить - знай, где опасность», - но он пока не чувствовал опасности. Люди были слабыми, когда выходили в море на своих кораблях, главное было - не попадаться им под гарпун.
У этого человека, который медленно приближался к нему, гарпуна при себе не было. Чем ближе он подходил, тем больше Шепот видел знакомых черт. Тонкое лицо, тёмные волосы, пронзительно-светлые глаза, смешная причёска, в которой пук волос торчал во все стороны. Да... он помнил его. В последний шторм он вытащил его воды. Больше тут рассказывать было нечего (хотя другие тритоны называли его сумасшедшим). Может он и потерял остатки рассудка - но глядя тогда, на обожженного, глупого человека, смытого в море вместе с девицей, Шепот твёрдо решил: «Пойду», - и вот, он был здесь.
Человек спросил у него, всё ли было хорошо. Улыбнувшись, Шепот кивнул, протянув к нему навстречу руки. Человек присел, зажмурившись от боли (а вот это было не очень хорошо) и накинул сверху большую, тёплую водоросль.
«Наверное, плавник болит... тот, который он сжег», - подумал Шепот немного расстроенно. Ответить он не мог, поэтому пришлось ткнуть пальцем в воду... и плевать, что воспитанные тритоны пальцами не тыкают.
Было что-то до ненормального злое в том, что колдунья забирала за возможность ходить не только жизнь, но и голос. «Тритон не может быть человеком, - сказала она тогда. - Ты умрешь, если он не разделит свою жизнь с тобой». «А голос?» - возразил ей Шепот. «А голос, - усмехнулась она, - голос достанется в плату мне».
Сказать честно, этой хреновой любительнице коллекционировать красивые голоса он с удовольствием бы уронил на голову камень.
[nick]Иштар[/nick][status]рыба красная[/status][icon]http://sd.uploads.ru/fJ7Ra.jpg[/icon]
Поделиться52019-10-23 03:43:05
Ощущение чего-то тревожащего и трогательного одновременно не отпускало его. Он смотрел в чужое лицо, в прилипшие ко лбу и ушам огненные рыжие пряди, будто само солнце поцеловало юношу в макушку, и не чувствовал опасности – но что-то все равно не давало ему покоя. Такое, наверное, бывало у каждого, кто был на пороге еще не рассказанной истории, которая тянула мятежную душу в себя; возможно, это испытывали пророки перед тем, как к ним являлись ангелы или еще какие божьи посланники. Для привыкшего к спокойной, размеренной жизни в монастыре, которая разбавлялась разве что постоянным судом и криками еретиков, Максимилиано все это было уже немного… чересчур. И все-таки он не ушел, не бросил этого странного голого человека. Он вспомнил, как когда-то братья полушепотом переговаривались о запретном – о темных временах, когда философия рождалась на улицах, о Диогене и бочке, и о том, что тогда люди могли ходить и в чем мать родила, если хотели того. Ужасные, ужасные времена. Инквизиция успешно боролась с тем, чтобы вымарать эти позорные годы истории из памяти человечества.
Он задавал юноше вопросы, но тот молчал. Максимилиано с подозрением посмотрел на него: уж не смеялся ли бездушный над ним, завидев его одежду монаха? Но чем дольше инквизитор смотрел на него, тем меньше видел сомнений в его искренности, и это удивляло.
«Блаженный?» - спросил он недоумевающе у высших сил, однако те, как правило, промолчали.
- Нельзя вам тут сидеть. Руками умеете работать? – произнес Максимилиано, предвкушая разгром у настоятеля. Не то чтобы было запрещено приводить в монастырь новых людей, но юродивых?! Хоть с них и снималась вся ответственность, а все-таки их старались избегать или скрывать, если таковые рождались в семье. Он же, небось по бесовскому поручению, пришедшему в голову, пытался притащить незнакомца в свой дом…
- Не будете работать – выгоню, - сказал он строго, встал и протянул парню ладонь. У него не было прежних сил, чтобы самостоятельно поднять его, и он надеялся, что боль не подведет его в этот раз. И, фактически собравшись принять бездомного – в этом Максимилиано почему-то не сомневался, - в свою «семью», он решил, что уважительного обращения «на Вы» тот больше не заслуживал и можно обращаться к нему проще. – Как тебя зовут?
Ранее юноша показал на море – значит, приплыл, либо тоже на берег выбросило. Но он понимал латынь, значит, по крайней мере, был европейцем. Это… облегчало ношу, которую Максимилиано собрался на себя взять.
«Он спас тебя, и ты спаси кого-то, кто может оказаться Им», - сказал он себе и понял, что это хорошо.
[nick]Максимилиано Фламандский[/nick][status]И тебя вылечат[/status]
Страница: 1
