Котики, котёночки, котята... Дикие, хищные кошечки, ласковые и нежные коты, киски - на любой вкус. Три килограмма мяса, наваристый суп, нажористые салатики и зарядка по утрам. В Валдене это называлось просто: «Бордель» — Крысолов называл это «своим личным кошачьим кафе».
- Хозяйка, а мы вывеску собираемся подновить, или как? - спросил он тем вечером лениво, закинув ногу на ногу. Такие мягкие кресла как то, в котором Крысолов расположился, способны были намертво приклеить к себе даже самую активную задницу. Он утопал в наполнителе. Голова надёжно лежала на высокой спинке. Неяркий свет от бра мягко ложился на лицо. За окном ухала птица. Его створки были надежно закрыты - как говорили здесь, в Сказке, от греха подальше.
Комната, казалось, вся состояла из оттенков рыжего. Тёмно-бордовая обивка кресла, темные панели, деревянный, терпко пахнущий пол, тусклый оранжевый свет, льющийся со стен, огненные волосы Крысолова. Здесь всё выглядело дешевым - и немного аляповатым, но его, похоже, мало волновала обстановка.
- Пошлем кого-нибудь за краской - я покрашу, - предложил он, задумчиво разглядывая некий предмет, спрятанный у него в руке. Если присмотреться внимательно, можно было понять, что он держит в руке что-то узкое и продолговатое - но разобрать подробности вряд ли бы получилось. Серебряный бок то и дело мелькал, когда он, забываясь, начинал перекатывать её между пальцев. Затем она пропадала, потом - снова появлялась на свет. К тому моменту, когда он предложил покрасить вывеску, разглядывать игрушку, похоже, ему окончательно надоело. Остаток предложения он договорил, уже опустив руку. Красная точка - его подарок, его развлечение, его личная маленькая обсессия, метнулась по стене сверху вниз.
Он постарался подавить улыбку. Сегодня на вечер у него были особенные планы: и как бы гордо не это звучало - он собирался их воплотить.