Кажется, услышала.
По крайне мере, девушка успокоилась и перестала сопротивляться. Не то, чтобы её усилия дотоле были успешными, но теперь незнакомка вовсе замерла; может, притворяется мёртвой, в надежде спастись?
Бакалавр украдкой улыбнулся своим мыслям и втянул воздух ноздрями, после чего по некоторым запахам легко убедился в том, что нет, не мертва. Человеческий организм — потрясающая вещь, и способен сказать куда больше, чем сам человек того хочет.
Уловив её настроение, — по крайней мере, псу так показалось, — Андрей на несколько мгновений замер, давая девушке привыкнуть к нему.
Ждать пришлось недолго: совсем скоро Тереза, имени которой Бакалавр, разумеется, пока не знал, потеряла сознание. Что же, оно и к лучшему. Меньше треволнений.
Прижав завёрнутую девицу к груди, не слишком страшась за чистоту своих одежд, Бакалавр решительно направился в сторону своего дома. До него было ближе, чем до города, а незнакомке определённо требовалась медицинская помощь и отдых.
Он ещё не знал, что та вполне способна позаботиться о себе сама.
Дождь усиливался, ускорялся и пёс.
За себя он не боялся, и не такие дожди переживал бесследно, а вот девушке это может навредить. Куртка наверняка работала исправно, и не позволяла девице намокнуть больше нужного, и всё же рисковать не стоило.
Глаза Бакалавра, тем временем, мимолётом присмотрелись к Терезе, имя которой для мужчины всё ещё оставалось тайной. Незнакомка выглядела необычно; в частности — у неё были рога. Весьма интересная черта. Разумеется, в Сказке встречалось всякое, но люди, думалось Бакалавру, обычно прибывали на маковое поле людьми. Может, это как-то было связано с её ранениями?
Последние, к слову, заметно подзатянулись. Увечья были нанесены так давно? Бакалавр был уверен, что совсем недавно чувствовал свежий запах подгоревшей плоти, а сейчас — лишь смрад спекшейся крови и свежие, едва уловимые нотки новой кожи.
Странно.
Убранство постели Бакалавра тоже не слишком беспокоило. Завтра к нему всё равно должна была прибыть досточтимая госпожа из ближайшей деревни и заняться стиркой; Бакалавр мог делать это и сам, но он испытывал определённую симпатию к пожилой леди, и потому счёл за хорошее дело нанять её на работу (как он слышал, вскоре его примеру последовали ещё некоторые джентльмены, и ныне некогда угасавшие глаза пожилой женщины вновь блестели жизнью).
Без труда удерживая Терезу одной рукой, та была удивительно крохотной, без рогов — едва ли не в полтора раза меньше Бакалавра, и лёгкой, другой ладонью Андрей смахнул одеяло и уложил девушку на подушки.
Как любой внимательный джентльмен на его месте — этим не ограничился. Выправил тёмные дикие волосы, — из чистого любопытства скользнув тыльной стороной указательного пальца по рогам, — чтобы не докучали во время сна, проследил, чтобы позой не были пережаты какие сосуды, а затем беззастенчиво раздел Терезу, не глядя при этом, куда не надо.
Одежда у незнакомки была в ужасном состоянии, и она явно не будет против сменить её на что-то более свежее и чистое. Разумеется, Бакалавр не стал совсем выбрасывать её прежние одеяния, — вдруг они всё же для неё ценны? — но лишних сомнений по этому поводу не испытывал. Одежда, к слову, тоже была необычной.
Чтобы ещё кое-что не испытывать лишний раз, Андрей аккуратно укрыл девушку одеялом, подоткнув края.
Несколько долгих минут Бакалавр выждал рядом, на случай, если Тереза быстро очнётся. Не очнулась.
Стало быть — у него есть некоторое время, чтобы переодеться, найти чего перекусить и выпить. Последние два пункта — не для себя.
Аккуратно сняв мокрую рубашку, Андрей отложил её в сторону и достал новую — с едва уловимым бирюзовым отливом. Пёс вообще любил синий цвет и его оттенки. Застегнув все пуговицы, кроме двух верхних около ключиц, Андрей направился на кухню.
Слишком сильно мудрствовать не стал: налил стакан холодной воды и ещё один, но с подогретым молоком. Сразу после пробуждения, как рассказывал ему один доктор, твёрдую пищу лучше не есть, надо выпить воды и дать время проснуться всему организму, а не только мозгу.
Тем не менее, ни один уважающий себя джентльмен не оставил бы даму в беде без завтрака, а потому пара яиц вскоре оказались на сковороде, где превратились в приличную глазунью, к которой добавился бекон, пара ароматных хрустящих полосок, и пряные специи. Андрей не знал, что по вкусу его гостье, а потому решил не ударяться в чрезмерные изыскания.
Когда приготовления были закончены, и блюдо, и оба стакана заняли своё место на прикроватной тумбочке.
Теперь оставалось только дождаться пробуждения Терезы, и убедиться, что с ней всё в порядке. Сел Бакалавр здесь же, рядом, на стул. Делать было нечего, так что он достал из-за пазухи трубку и разжёг её, принявшись пускать сизые колечки в воздух, предварительно приоткрыв маленькое угловое окошко.
В голове медленной вереницей двигались мысли о том, что предстоит сделать, если она не очнётся в ближайшее время. Когтистый палец коснулся шеи, убеждаясь что пульс есть, — жива. Да, в таком случае стоит до доктора. До него в любом случае стоит дойти, если поразмыслить, разница лишь в том, что если она очнётся — стоит быть рядом, если нет — тогда уже лучше рискнуть.
И тут...
Первым делом девица избавилась от одеяла.
Бакалавр остался невозмутим; взглянул на неё не без любопытства и без лишнего смущения, благо и непристойных взглядом себе чрезмерно не позволял.
Затем — пожаловалась на головную боль. Что же, это хорошо. Она не только жива, но и ещё сохранила способность чувствовать.
— Полагаю, это нормально, — Красивым голосом заверил Андрей свою гостью, положив чёрную ладонь ей на ключицы и осторожно уложив её обратно на подушки. Следом за этим действием Бакалавр вернул одеяло на положенные ему позиции. — Сам я подобных путешествий не переживал, но рискну предполжить, что это налагает определённые... впрочем, неважно, сейчас важнее удостовериться, что вы в норме. Вот, выпейте воды.
Аккуратно, придерживая стакан обеими руками, чтобы девушка могла взять его без опаски случайно уронить, Бакалавр его протянул Терезе.
— Смею заметить, — через некоторое время продолжил Бакалавр, — Что ваши ноги изрядно пострадали. Как вы сейчас себя чувствуете?
Глаза Бакалавра внимательно следили за Терезой. Они были не совсем собачьими, и не совсем человеческими; скорее чем-то средним, узким и удивительно подходящим его острой морде.
А котелок так и остался, уроненный, лежать где-то на Маковом поле.
