Джейсона устраивала работа с Закари. Не смотря на заслуги перед Гильдией, Шандар давал себе отчет, что в обычной жизни он довольно бесполезен. Примерно на уровне собаки-компаньона. Вроде, взгляд умный, понимающий, какие-то простые вещи может делать самостоятельно, даже команды выполняет. А какашки после выгула все равно кому-то другому убирать приходится.
(c) Джейсон Шандар
Девчонки, чего, когда подрастают, за сахаром охотятся? Поэтому им на свидании конфеты дарят? И шоколадки? Чтобы тебя не слопали?
(c) Почуй-Ветер
Люди невероятны сами по себе, а вместе они собирались в единое целое, способное справиться почти с любой бедой..
(c) Эмиль
— Вот знавал я одну сестру милосердия , Авдотья звали, девчонка смазливая была, лет восемнадцать только только исполнилось, младше всего нашего брата почти, но ты только проверни чего, приобними или ещё чего, так она тебе потом так уколет, что хоть на стенку лезь, а присесть, неа , и стой весь день.
(c) Алексей Вольский
— Лист капудыни? — усмехнувшись и пожав плечами, тихо проговорил Вейкко. — Лично я считаю, что раз уж этот листик не способен привести к сокровищам или юной заколдованной принцессе, то это скорее лист бесперспективной капудыни. Лист беспердыни, черт возьми.
(c) Вейкко
Она никогда не делилась своим прошлым, мужчина даже за эти полгода вряд ли смог узнать хоть что-то стоящее, помимо возможности ящерицы находить неприятности на свою аппетитную задницу.
(c) Рене
— Да завалите вы хлебала, — Квадрагинтиллон говорил в приказном тоне, — на вас Герман смотрит!
(c) К. Д. Ротт
— Зануда? Гм.. Да, говорили и не раз. Мои соратники считают, что одной из моих магических способностей, является атака монотонными витиеватыми речами, пока противник не сходит с ума. Ахахахахахаха… — На сей раз, Эссен раскатисто хохочет, хлопая себя по колену ладонью.
(c) Герман Эссен
В вечернее время в Сказке всегда начинает твориться всякое необъяснимое и жуткое непотребство. То за поворотом тебя тварь какая-то поджидает, то в тенях деревьев оживает что-то странное и не очень материальное, то ещё какая странность произойдёт..
(c) Дарий
Решив, что «убийца» не достоин жизни, люди также постепенно начинали обращаться с ним хуже, чем с диким зверем. Насилие порождало ещё большее насилие, вот только преступникам очень часто отказывали даже в базовых нуждах, что уж говорить о компетентной медицинской помощи. Виктор давно решил для себя, что невзирая на их проступки, не спрашивая и не судя, он будет им её оказывать. Потому что несмотря ни на что, они всё ещё оставались разумными существами.
(c) Виктор
Она никогда не делилась своим прошлым, мужчина даже за эти полгода вряд ли смог узнать хоть что-то стоящее, помимо возможности ящерицы находить неприятности на свою аппетитную задницу.
(c) Рене
Нет, они любили лезть в жопу мира. Иначе зачем вообще жить? Вообще от мира со временем достаточно легко устать, особенно если не соваться в его жопы. Но было бы неплохо из этой жопы выбираться с деньгами, да еще и с хорошими деньгами, чтобы там например меч новый можно купить.
(c) Керах
Ему замечательно спалось в канаве, учитывая, что в тот момент он был куда ближе к свинье, нежели единорогу, а то, что храп кому-то мешал — дык зря что ли изобретали такую замечательную вещь как беруши? И вообще это был не храп, а звуки прекрасной живой природы. Скотина он, в конце концов, иль где?
(c) Молот
Ротт не был бы самим собой, если бы так просто и безэмоционально забывал о долге и деле, которое умел и мог делать. А лучше всего ему удавалось то, что многие под прикрытием милосердия и некоего высшего блага не воспринимают всерьез: калечить, рубить, сражаться, умерщвлять и иным способом губительно воздействовать на внешний мир.
(c) К. Д. Ротт
Звали этого маститого мясного голема Дарий и, если Ротту не изменяла память, массивный и практически неподъемный меч за спиной у этого человеческого выброса применялся тем весьма часто. А это значило, что пользоваться он им, как минимум, умеет. И, конечно же, Бешеному Псу хотелось проверить сей тезис на собственной шкуре, а заодно и испытать бывшего сопартийца по гильдии на предмет личностного роста, и степени прогресса боевых навыков.
(c) К. Д. Ротт
Конечно многие посчитают странным то, что двадцатилетняя девушка приглашает детей в гости. Что такого интересного можно было найти в общении с детьми? Но Агнес — это несколько иной случай.
(c) Агнес
Вместо вытекающей крови — клубничное варенье. А вместо меня — каскадер, который сейчас встанет, отряхнется и пойдет дальше по своим делам.
(c) Джун Нин
Есть в этом что-то странное, полагаться на чужое зрение. Хотя оно как бы уже твоё собственное, но все равно это иная перспектива, ведь твои глаза всегда закрыты. Все сложно. Зато никогда не заблудишься. Ведь если смотришь на мир с высоты птичьего полета, всегда знаешь, куда приведет тот или иной поворот.
(c) Стрикс
Dark Tale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dark Tale » Незавершённые эпизоды » [29.06. ЛЛ] Узник директивы
УЗНИК ДИРЕКТИВЫ |
29.06. ЛЛ | Дом двух братьев | Подземная лаборатория Мао | Эреда, Мао |
ПРЕДИСЛОВИЕ |
Её визит был неожиданным для Мао, но он согласился помочь тому, кто не раз, уже, выручил его в тех или иных ситуациях. Он дал ей ночлег, взамен, не требуя, фактически, ничего: не мешать, лишний раз не болтать, в рабочий процесс не вмешиваться. Только вот Эреда была не так проста; и ворон с цепью устремился прямиком к Мао. Цель взята. Требования ясны. Убить...?
|
Отредактировано Мао (2019-08-20 19:34:10)
Вещей было немного. Небольшая сумка, скорее даже мешок, пара идеально заточенных клинков (и нет ничего ценнее их), да клоунский костюм, украшенный красно-желтыми ромбами – вот вся её жизнь. Акробат-убийца. Как из жутких историй, рассказанных ночью у костра. Немного же она набрала за годы существования в Сказке. Бродячая жизнь не предполагает больше. Было ненужно. А сейчас она, измотанная, выжатая, злая и даже, кажется, голодная, стоит под проливным дождем, подставляя белое лицо под холодные капли, что с силой ударялись о кожу, напоминая - это не сон. Ткань, пропитавшись дождевой водой, плотно облепила тело, мешая двигаться и дышать.
Кажется, именно в этот момент она поняла и признала свою усталость. Как давно это началось? Не помнит, не знает. Словно в какой-то момент не смогла повернуть назад, а сейчас с бешеной скоростью летела вниз.
В голове вновь всплывает так хорошо отпечатавшийся в памяти пейзаж – сливовый сад, нежный фарфор, греющий ладони, и мягкие черты её лица. А затем как удар под дых - слова. Она говорит тихо, словно успокаивает.
Ничего не произошло, нечего бояться, просто сделай, как я прошу.
Эреда не хочет, но сама же просила вернуть в мир живых. Разве не на всё готова? У неё больше нет права голоса, губы плотно сжаты. Не может произнести «нет». А потом теплый воздух врывается в легкие так беспардонно, но приятно. Когда-то она уже делала первый вдох. Новая жизнь, ни капли не изменившаяся Эреда.
Конечно, она никому не рассказала, как возможно? В голове слишком отчетливой была мысль – Доу не должен знать. Дойдёт и до него, не пройдет мимо. Но Эреде была нужна пара дней форы. Для чего? Бесы знают. Сама не понимала.
Но проблемы на этом не заканчивались. Впервые в жизни столкнулась с трудностями нахождения жилья. Так банально и утомительно оказалось это дело. Сбежать не вышло. Непонятное чувство тянуло обратно. Долг. От этого тошнило. Эреда металась по городу, снедаемая злостью и ненавистью. К себе, ни к кому иному.
Большие дома ей претили. Пугающие, давящие и зловещие. Этот был типичным представителем, собравшим всё самое «лучшее». Эреда чувствовала веявший от него холод, заставляющий поежиться. Да нет же, дело в этом внезапном ливне и продрогших костях.
Нет сомнений, когда стучит громко три раза. Символично. Эреда любит числа со «значением».
Ей не задают вопросов, а она не обращает внимания на улыбку, полную фальши. Желает ли гостья угоститься чаем? Нет-нет. Как-нибудь позже, а лучше никогда.
Дом словно заброшен, не нужен своим хозяевам. Эреде тоже был ни к чему. А вот сейчас, с трудом стягивая мокрые одежды, мечтает рухнуть в кровать и проспаться.
Взгляд останавливается на отражении в зеркале. Черты лица заострились ещё сильнее, под глазами пролегла тень. Тело, усеянное сотнями шрамов. Возможно ли выглядеть ещё более жуткой? Оказалось, возможно. Рука касается виска, но под пальцами не чувствуется даже намека.
Самое время забыться. Быть может, в этот раз сновидений не будет. Она надеется на это.
Сколько Эреда уже в этом доме? Услужливые приветствия, а порой и вовсе без них. За это стоить благодарить не только добрым словом. Она же ждет, когда Мао попросит свою цена за гостеприимство. Быть может, ей даже понравится.
Прожив немало лет, ты начинаешь задумываться над тем, как неразумно и рационально ведут себя люди. Они повторяют, раз за разом, одни и те же ошибки. Вступают по одним и тем же граблям, как по дорогой плитке. И, совершенно, не желают меняться. Только вот, прожив столько лет, я понял, что мы, существа, наделенные долгой жизнью, тоже порой не меняемся и, поступаем неразумно. Может это некое проклятие, которое присуще каждому существу и мы, без него, увы и ах, не проживем. Хотя, быть может, будет просто скучно.
Как бы то ни было, но, встретить Эреду на пороге своего дома в проливную ночь – было неожиданно. Она, словно обездоленный щенок, которого выкинули на улицу любящие хозяева. Хотя, какие любящие хозяева будут доводить своего питомца до такого истощения. Безэмоциональный и уставший от жизни взгляд. Бледная кожа. Острые черты лица. Выразительные скулы. Наблюдая за всем этим и слушая её речи о том, что ей нужен ночлег, я, недолго думая, согласился предоставить ей такую возможность – пожить у меня. Этот дом, что мы с братом приобрели на свои кровные деньги, заработанные исключительно нелегальным путём. Плохие люди не умеют зарабатывать благими намерениями. Это не в ходит в нашу юрисдикцию. Приходится крутиться и вертеться так, как получается. Да и какая разница, что от этого страдают невинные. Мы же не виноваты в том, что кто-то жертва, а кто-то охотник. Стань сильным – тогда тебя никто не тронет.
Всё элементарно и просто.
Так вот, этот особняк, как большое дорогое прикрытие. Мы спим в нем. Иногда едим – точнее я ем и сплю, брату более не нужны эти ненужные нужды. О чем-то разговариваем. Пересекаемся, тоже, редко, но бывает. Поэтому, если она будет просто жить в этом доме – не вижу в этом никакой проблемы. Свои условия я тоже высказал и она их спокойно приняла.
Припоминаю наши предыдущие встречи. Она была грубее и наглее. Да и наряд у неё был другой. Шутовской весь, пятнистый. Ну и взгляд, что навеивал страх и ужас. Эта особа готова была убить любого – это факт. Мы работали вместе с ней и мне ли не знать. Однако, время неумолимо движется вперед, оставляя за собой изменения, с которыми приходятся как-то мириться и справляться. Наверное, только мы с братом остаемся неизменны своему делу, поэтому она сумела отыскать меня.
По большей части мне плевать.
Задавать ей вопросы и слушать речи о том, что там произошло и зачем, я не захотел, поэтому, показав ей свободную комнату, поспешил уединиться в лаборатории. Лишняя информация засоряет голову и мешает думать. Итак, приходится выслушивать мольбы людей об их нелегкой судьбе и как они не хотят умирать. А еще духи, призраки и прочая нечисть, что тоже, пытается надавить на жалость, чтобы не оказаться в теле очередной твари. Надоедает.
Не знаю сколько прошло с того момента времени, но, знаю одно – пересекались мы за все это время раза два-три, может быть чуть больше. Продолжительных диалогов не было, лишь сухое приветствие, а быть может, и вовсе, сразу переходили к сути дела. Трудности в общении у меня бывают, с этим спорить не буду. Только вот горбатого могила исправит, а туда я еще не скоро планирую попасть. Как минимум мы еще не всех смертных придали культу Смерти. Плюс ко всему очень много времени я провожу за работой. Нет времени у меня на шведские беседы. Быть может, просто не хочу. Тоже, как вариант.
Сегодняшний день не был исключением и я, поймав очередного зеваку и притащив его к себе в лабораторию, что находилась в подвале особняка, готовился к завсегдатым манипуляциям. Мужчина, находясь в бессознательном состоянии, висел на цепях. Его кисти рук плотно соприкасались с металлическими оковами, а под тяжестью тела и вовсе алой каемкой выпускали капельки крови наружу.
Надев поверх рубашки фартук, чтобы не запачкаться, я совершил одну глупость – вколол слишком мало снотворного, что так душевного приготовил брат. Жертва проснулась. Первые секунды он просто приходил в себя и бессвязно стонал, но, как только разум окончательно активизировался, осмотрелся по сторонам и начал кричать. Это было слишком громко, ибо я, даже, вздрогнул.
- Может ты не будешь пугать остальных и перестанешь орать. – Нотки раздражения проскользнули в моих речах, а после последовала пощечина, чтобы он успокоился и перестал орать. Пытать я любил, однако в этот час многие твари спали и, если их потревожить, они начинали буянить, а это чревато лишним шумом в особняке и любопытством со стороны окружающих. Менять очередное место жительства, как-то, не шибко хотелось.
Жертва была глупа и неразумна. Она не послушала меня. Этот тупой мужик опять начал кричать, молить о пощаде и вновь взывать к помощи. На его ор проснулся Обжора. Огромная детина около трех метра ростом. Гуманоидной формы: голова свиньи с дополнительным рядом зубов. Руки гориллы, туловище толстого человека, копыта быка. Кожа в три раза толще обычной. Ну и, конечно же, три желудка и огромное брюхо. Он способен сожрать все и вся. Мясо, кожа, зубы, кости, волосы, не важно. Сожрет и не подавится. А еще он был шумным, когда просыпался не по своей воле.
С одной стороны шокированный мужик, а с другой стороны Обжора, рычащая и бьющаяся головой о прутья клетки. – А я предупреждал тебя. – Тяжелый вздох, после чего пришлось отрезать бедолаге язык и скормить его Обжоре. Этот замолчал, а тот успокоился. Хоть что-то попало в рот, значит все хорошо и можно дальше спать.
Нахождение в четырех стенах претило ей, но иного выбора не было. Расхаживать самостоятельно по городу она не могла, да и не имела права. Натягивая капюшон на белоснежные волосы, ярко выделявшиеся на фоне домов Валдена, устремляя глаза вниз, Эреда торопилась как можно быстрее достичь огромного нелюдимого дома, при это пытаясь насладится жалкими крохами мнимой свободы.
Непривычная к долгому нахождению на одном месте, а уж тем более, под крышей на головой, душа убийцы металась, хватая крохи воздуха. Правила и границы словно гнобили, а она покорно принимала то на что месяц назад плюнула б. И даже любимое оружие не в силах решить эту проблему.
Тонкие холодные пальцы касаются острого лезвия без малейшего опасения пораниться. Она тихо шепчет извинения. Ей жалко оставлять их без работы. Без развлечений. Это и есть друзья, верные товарищи, о которых не подумала, принимая столь рисковое, но заманчивое предложение. Они никогда не подводили и не смели ранить хозяйку.
Эреда сходит с ума, явное дело. Разговаривать с клинками. Но разве была она когда-либо здорова? Здесь или там? Никогда и нигде.
Кровать громко и протяжно скрипит, когда Эреда поднимается, желая совершить очередную прогулку по особняку. «Чтобы лучше спалось» - именно так она говорила себе, ступая по тёмным, едва освещенным корридам, открывая новые уголки. Может, это её исследовательская жилка, спрятанная где-то в глубине души? Если от души вообще что-то осталось.
На мебели толстый слой пыли. Она чертит странный символ на комоде. Не из этого мира. Он болью отдается в сердце. Тревогой, страхом. Эреда со злостью смахивает воспоминание. Годы идут, но ничего не меняется. Глупец тот, кто сказал – время лечит. Оно столь быстротечно. Эреда многое не успевает, а главное – забыть.
В давящей тишине слышен лишь шелест страниц. Она стоит, облокотившись о комод, без всякого интереса пробегая глазами по мелкому, даже чересчур, тексту. Библиотека явно принадлежит не новым хозяевам. Сколькие пережили эти книги? А кто удостаивал их внимания? Следовал ли хоть кто-то этому рецепту яблочного пирога, расписанного на три страницы?
Эреда отложила кулинарный справочник, с совершенно неразбираемыми пометками на полях. Сон совершенно не шёл. Палец заскользил по корешкам, пыльным и потрепанным, в поисках какого-нибудь скучного чтива.
Её прервал громкий, дикий крик, полный отчаяния, страха и мольбы о помощи. Меж бровей пролегла тень. Эреда замерла, уперев взор в книжные полки, не видя ничего.
Не моё дело, не моё дело. Не моё.
Но она всё равно поворачивается. Ей хочется увидеть. Словно наркоман, которого лишили дозы. Закинули в комнату без окон и дверей без любого шанса развлечься.
Ноги сами ведут в подвал. Уверенно, будто ступала этим путем десятки, а то и сотни раз. Предвкушение крови – Эреда облизывает бледные губы, что расплываются в подобие улыбки.
Она ловит момент. Коллекционер, явно недовольный поведением своей жертвы, отрезает последнему языка, затыкая того раз и навсегда. Темная, бордовая, тягучая кровь, словно горная река изливается изо рта, пачкая подбородок, грудь. В глазах захваченного в плен – страх. Он выхватывает её силуэт, пытаясь мычать. Глупец, разве она может спасти его? Хочет ли?
Эреда не обращает внимание на тварь. Лишь завороженно смотрит. Недолго, к сожалению.
В голове словно щелчок. Она чувствует, как правый висок начинает пульсировать, а внутри будто тиканье часов: убей, убей, убей. И речь шла далеко не о мужчине, чья кожа становилась с каждой минутой все бледнее. Холодный пот покрыл лоб. Осознание пришло окончательно и бесповоротно – здесь он примет свою смерть.
А с ней-то что?
Это будет первая душа. Первый шаг к свободе. Но Эреда не хочет убивать коллекционера, так почему же так тяжело сдерживать тело. Видит, как её тонкие пальцы смыкаются на шее, как чувствуется под ними пульс. Сначала он будет сильным, частым, чтобы постепенно затухнуть.
Такие игры богов её не устраивают. Она теряет волю. Теряет себя. Ей стоило бы уйти, но Эреда продолжает стоять, а затем шаг вперед, второй.
Он опасен, она безрассудна.
Работа никогда тебе не надоест, если ты получаешь от неё удовольствие. Она никогда не наскучит тебе, и ты никогда не задумаешься о том, чтобы этот чертовый день наконец-таки закончился. Работа будет твоим другом, твоей отрадой и повседневным спасением от бренного мира. Но, чтобы все это случилось, надо любить то, чем ты занимаешься. Посвятить жизнь можно только тому, что приносит позитивные эмоции, а не наталкивает тебя на мысли о суициде.
Что касается меня? Я люблю свою работу. Прошло добротных сто пятьдесят лет с хвостиком, а я по-прежнему занимаюсь тем, что вызывает у меня улыбку на устах. Наверное, при любом другом раскладе, я бы уже давно завязал со всем этим. Понимаете, отнимать чью-то жизнь не так просто, как кажется. Ты должен быть бесчувственной скотиной, которому абсолютно плевать, кого и в каких количествах или же будешь бороться с совестью, надеясь на то, что она не победит тебя, и ты не пойдешь замаливать грехи на виселицу. Моя великая персона относиться к третьему типу: мне было с одной стороны плевать, а с другой я получаю уйму радости, когда убиваю-творю-создаю. Некий баланс, который помогает мне справляться с этими мыслями, что порой заглядывают в кромешной тьме, дабы разузнать, как там мои крупицы совести поживают.
Этот мужчина – смертник. У него остались считанные секунды, когда сердце перестанет биться, а мозг прекратит свою активность. Душа уйдет на небеса, а тело будет препарировано. Такова его судьба. Отрезанный язык тому подтверждение. Скоро зрение лишится своей четкости, заболит голова, почувствуется дурнота, тошнота, а следом, как прописано в медицинских учебниках – потеря сознания. Помню, как любил наблюдать за всеми этими процессами, что были описаны в книгах. Специально поджигал людей. Душил их. Топил. Вырезал органы: то один, то другой. Организм всегда реагировал по-разному.
Чудеса.
Но, как же много от них потом грязи. Руки уже были окрашены в алый, благо перчатки и фартук спасали. Не всегда, однако, хоть что-то. Недовольно осмотрев пальцы и скальпель в руке, не смог сдержаться и цыкнул. Громко и надменно.
- Хотел ведь сегодня по нормальному, аккуратно и без лишней крови.
Поднимая взгляд на корчащего мужчину, заметил, что его взор направлен в сторону выхода, будто там он нашел свое спасение и молил, теперь уже глазами, чтобы его спасли. Стало крайне любопытно, от чего повернулся, медленно, дабы глянуть, что же там такое. Эреда. Она стояла в пороге, как вкопанная. Её взгляд был каким-то отстраненным, а рука держалась на шее, словно проверяла пульс.
- Я ведь просил не спускаться сюда.
Когда она только пришла, мы с ней обговорили небольшие правила проживания в доме, где я чётко дал ей понять, что спускаться в подвал – плохая затея. У тебя в распоряжение целый особняк, можешь по нему хоть голой бегать – главное не суйся туда, откуда разит мертвечиной и, порой, доносятся жалобные крики. Ну и, иногда, мои твари бродят по этому подвалу, гуляют, а вот они, завидев чужака – нападают моментально. Они не голодные, однако, от добавки никогда не откажутся. Да и настроены все агрессивно. Убить-убить-убить. Словно запрограммированные роботы.
- Если что-то случилось – говори, если… - не смог договорить, ибо почувствовал невероятную жажду крови. Знаете, когда тебя пытаются убить чаще, чем ты слышишь: доброе утро – инстинктивно адаптируешься к поведению людей. Твой мозг на бессознательном уровне уже знает, что тебя ждет и почему. Ты может, и не поймешь это с первого раза, однако, мышцы уже будут готовы к бою, а твоя гормональная система приготовится к низкому старту. Здесь было что-то подобие этого, только вот непонятен мотив и, как-то странно она себя вела для того, кто пришел убивать. Она – профессиональный убийца, ей ли не знать, что опасных противников лучше незаметно убить со спины.
- Твое поведение меня смущает, с тобой точно все в порядке, Эреда? – Она начала приближаться, шаг за шагом, а я, чуть отступив, подошел к раковине. Включив воду, отложил в сторону скальпель, но не далеко, далее снял перчатки и, начал мыть руки, с мылом, детально и медленно. Моя аура явно изменилась и она должна была заметить это. Мы с ней два хищника, однако, я находился на своей территории. Если она уверена, что готова рискнуть и напасть, то, пусть продолжит свой путь. Оскал на лице уже красовался, сверкая острыми, как бритва зубами, походящие на улыбку кровожадной акулы.
Это словно сказка. Она слышала подобное когда-то давно. Кажется, тогда ей понравилось.
- Жуткая молва о нём ходила по городу. Женщины боялись, мужчины остерегались. Каков же был ужас герцогини, когда он появился на пороге их дома дабы посвататься. Семь дочерей – семь неуверенных отказов. Но младшая из дочерей герцогини к всеобщему несчастью была сражена его глазами, речами и бородой, цвета темного грозового неба.
Она засыпает, сил дослушать не хватает. Таблетки действуют безотказно, но так хочется узнать, остаться, вырваться из душного вечного забытья. Где-то на границе сознания всё еще звучит мягкий, хрипловатый голос.
- Строго-настрого наказал он молодой жене ходить в тайную комнату. И как не выпрашивала она, что же находиться за той тяжелой железной дверью, Синяя Борода был неприступен. Но как-то любопытная лисица выкрала у мужа заветный ключ. Не мешкая ни минуты, отправилась она узнавать, что скрывает благоверный, наплевав на все запреты. И знаешь, что было там? Что увидела девушка, отворив желанный «ящик Пандоры»? Восемь железных крюков мясника, на семи из которых покоились тела убитых женщин, когда-то деливших постель Синей Бороды, таких же, как и она – ослушавшихся нежного наставления. Восьмой же крюк пустовал, поблескивал зловеще, приглашая. А за спиной уже слышатся громкие шаги, сверкают во тьме бывшими когда-то прекрасными глаза, налитые гневом.
Она засыпает, не узнав конца.
Эреда прекрасно понимает, чем заканчиваются такие вот истории. Любопытная «невеста», не нашедшая в себе сил побороть внутреннего демона. А теперь расплачиваться должна не только она.
Кто там вякал, что правила созданы для того, чтобы их нарушать? Правила воздвигаются на человеческих жертвах. Синяя Борода наглядно это показал своей жене. Так и не узнав концовки, Эреда додумала её сама. В светлой голове картина была яснее дня – хрупкое юное тело в самом лучшем своё наряде висит на здоровенном крюке, чем острый кончик виднеется из груди, голова безвольно опущена, а в глазах никогда более не зажжется огонь жизни. Синяя Борода же вновь ищет себе невесту, подготовив девятое место.
Она выхватывает каждое движение. Неосознанно, на уровне рефлексов, выработавшихся за годы жизни в Сказке.
Да. Случилось. У меня аж зубы чешутся, как мне необходимо вонзить клинок тебе в сердце, а затем медленно, разрывая кожу, перерезать глотку. Только одна проблема, я этого совершенно не хочу.
Но Эреда молчит. Слишком долго, чтобы сделать вид, будто ничего не произошло, с трудом сдерживая порывы двинуться ещё немного вперед.
Она чует запах, видит, как резко поменялось всё вокруг, воздух словно напрягся вместе с ними, стараясь замедлить время, дать обоим подумать.
Это огромный риск, ясное дело. Эреда всё-таки оказывается ближе, проклиная всё, что только можно, чуть ли не рыча. В нос тут же пробрался столь знакомый и приятный аромат – кровь. Женщина позволила себе оторвать взор от Коллекционера, поворачивая голову в сторону "распятого" мужчины. К его несчастью, они встретились глазами. Эреда протянула руку, вытирая ладонью кровью с подбородка, размазывая. Показалось, или он вздрогнул? Ещё остались силы. Язык коснулся багровых следов.
Как невкусно. Жаль.
- Пил.
Эреда смотрит на острые зубы, звериный оскал. Это выглядит как вызов, который она не готова пока принять, потому что сливовый аромат видится так четко. Это стало наваждением и кошмаром.
- Нет.
Здесь слишком холодно.
- Не в порядке.
Она не может объяснить. Не хочет рассказывать. Но в одном готова признаться.
- Мне просто до одури необходимо тебя убить.
Отредактировано Эреда (2019-08-22 23:22:05)
Руки были чисты. Ни малейшего следа крови. Ни малейшего следа грязи. Ничего. Чистые, бледные, безжизненные. Я вообще, если смотреть со стороны, не шибко похож на здорового персонажа. До того момента, пока не заговорю или же не приближусь. Там уже, как говорится, как карта ляжет, и кто предо мной окажется. Буду ли я зверем, стремящимся убивать или же союзником, товарищем - хладнокровно озаряя улыбкой и ехидством. Такие две разные ипостаси, которые нельзя нарушать ни в коем случае. Слишком много незнакомцем, которые так и жаждут стать жертвой культа Смерти.
Но, сейчас, в этой темной комнате, которую освещала лишь пару ламп, находился союзник. Быть может бывший? Если, конечно же, забыть о совсем недавнем человеке, что ныне является трупом и, одичалых тварей, что спрятаны в темных углах. В клетках. Без права на свободу - без моей прихоти и моего ведома.
По её выражению лица виднелись нотки сомнения. Они предательски выдают всю нашу подноготную через мимику. Глаза, рот, скулы, брови, нос. Так много мышц участвуют в работе наших эмоций, на лице, и, так много информации можно получить, если, конечно же, знать на что обращать внимание. Уловить все эти мимолетные знаки было легко. Слишком часто приходилось следить за людьми. Да и, к тому же, какой я хищник, если не могу улавливать знаки своей жертвы. Никудышный, наверное.
Встряхнув воду с рук в раковину, взял полотенце, что висело рядом, вытер остатки воды с рук и, обернувшись, взглянул на Эреду. Она, в этот самый момент, уже вошла в эту «запретную зону», всем своим видом показывая, что готова к бою. Однако желания участвовать в нем – нет.
- Убить?
В голосе чувствовался этот усмешливый вопрос, который я частенько выдавал на такие вот громкие угрозы моей жизни. Сколько раз я слышал, что меня убьют, порежут, застрелят, сожгут, скормят свиньям, разорвут на куски, пустят на корм червям, закопают заживо в земле? Сотни, быть может тысячи раз. Забавная аналогия выстраивается в этот самый момент. Они – уверенно заявляют, ставя меня перед фактом. Я – беззаботно улыбаюсь. Они – пытаются воплотить свои желания в явь. Я – делаю из них очередную тварь или пуская на корм, в виде пропитания других, уже давно созданных тварей.
Занавес.
- Ты ведь ранее была одной из участников вашей трупы… комедианты, вроде? Могу предположить, что это… твоя очередная шутка, которая, к великому сожалению, хоть и забавная, но, неудачная. – Сделал парочку шагов в её сторону, остановившись уже в двух шагах от Эреды. – Но, если это никакая не шутка, то, к тебе будут два резонных вопроса: первое – причина? Второе – ты точно уверена, что готова пойти на это деяние… сейчас?
Я был выше её на десять сантиметров, поэтому взгляд получился немного надменным и высокомерным, таким, сверху-вниз. Продолжая улыбаться, развел руки в стороны, демонстративно намекая на то, что готов к любым нападкам.
- Решай, Эреда.
В раскрытых ладонях рук, что были устремлены в противоположных направлениях, блистал скальпель, что ранее находился на столе.
Два зверя сошлись взглядами. Их взор не колебался, а мысли были направлены в одно русло. Если, кто-то и решится напасть, второй не будет медлить и нападет в ответ. В мире зверей не бывает трусов. Приходится бороться не только за жертву и с жертвой, но и за свою жизнь, чтобы не стать жертвой. Никто не хочет быть подвешенным за руки в паршивом подвале, чтобы тебе отрезали по итогу язык, и ты умер от кровопотери.
Вы здесь » Dark Tale » Незавершённые эпизоды » [29.06. ЛЛ] Узник директивы
