Пристрастием её было изучение, выискивание тонких ниточек судьбы, переплетающихся плотно, томно с душой человека: Грешница приходила лишь к тем, кого считала достойным, нити, чьи уже давно перекошены, сломлены. На этот раз, впрочем, могло бы легко показаться, что девушка пришла в истинном своём теле, настоящем; и это пугало.
Как жаль, что события были лишь сонным параличом, какую же злую шутку с человеком может сыграть его же собственное тело, как демон сна, Карточница легко прошлась по комнате, словно знала, какие из предательски старых половиц дома её сегодняшней жертвы будут гнилыми. Любовница Ночи не спешила, подходила медленно, сполна усмехаясь бездействиям Уголька, знала: он напуган. Но… чёрт подери, Грешница любит эти моменты открытости и страха, загнанным зверем который бьётся в теле, вынуждает человека потеть, ёрзать по кровати, да ничего не происходит. Порой, конечно, кажется, что вот-вот человек встанет — ан-нет, всё также остаётся лежать в, казалось бы, совсем неподвижной позе, и только зрачки, бешено гоняющиеся по комнате выдают бодрствующего.
— А тебя не учили, что спать нужно в одеяле и под ночником? — а может это и не явь вовсе, может, ну, сон? Такой отвратно-настоящий, что хочется выть. Грешница становится ногой на упавшее на пол крыло, делает это намеренно, следит за реакцией; уже несколько раз мошенница появлялась в его видениях, но лишь следила, не показываясь фениксу целиком: не зачем было пугать мальчишку раньше времени. — Ну, ну. Какой бесстыжий малец, — качает магичка головой. — А теперь и не спасёт ничего, как думаешь, долго ли продлится ночь Сказочная? День? Два? А, может, и целую вечность? — и будто в подтверждение словам, Грешница встала на крыло второй ступнёй, босой, правда. Вскарабкалась на постель, усаживаясь прямо на грудь Угольку — рост позволял, да и как ещё можно вытащить душу? А на груди её кулон. Кулон, буквы которого пляшут, переплетаются: это сон. Точно сон. Так почему же именно такой?
Руки чаровницы тянутся за спину, выуживая оттуда несколько карт, расписных, блестящих золотом от луны, игриво улыбающейся в окно. Девушка медлит, устраиваясь на Угольке ещё более удобно, и сразу же раздвигает перед лицом феникса веер, демонстрируя, показывая каждую нарисованную карточную линию.
— Давай, — шёпотом молвит. — Поиграем? Я буду крутить перед тобой эти шесть карт — а ты постараешься уследить за той, которую нужно выбрать. Учти, что отказаться ты не сможешь, ровно как и шевелиться, моргать: только следить за тем, что я тебе показываю, — разве её вес был почти невесомым? Точно нет, но это и не волновало бывшую гадалку; та, звеня украшениями, ещё шире раздвинула «перья» своего веера, показала каждую строчку, написанную, каждое лицо, участвующее:
Императором быть сложно — это знают все: решать важные государственные вопросы, изменять судьбу людей, разбрасываться или ценить жизни. Человек, возглавляющий нацию не должен пускать слабину, вот только едва ли суть карты можно назвать предложенной картинкой — так, красивый пустяк, скрывающий куда более скудные вести. Сидеть на троне не получится, а вот упиваться властью… кто знает, быть может четвёртая карта и предназначена для подобного.
Венцом творения считают человека, а правит им никто иной, как император. Только вот куда оному без своей помощницы-жены? Карта несколько раз пролетала перед глазами пленника:  Грешница давала рассмотреть каждую мелкую деталь, начиная от самой Императрицы и заканчивая тройкой, главенствующей над самой женщиной.
На второй картинке красовались двое: тень его и солнце — мужчина и женщина, спрятавшиеся за каким-то деревом. Будто напуганные, загнанные в угол, они бы смотрели прямо в лицо парню, должному сделать выбор. Впрочем, больше всего на  карте выделялось не это: гниющая плоть Любовников, мерзотной синевой выделяющаяся на общем фоне.
В какой-то момент даже Карточнице показалось, что Уголёк ёрзает под неё — но нет, всего лишь наваждение, также как и положительные мысли о Колесе Фортуны, обычно несущем за собой радость да счастье: на карте не было ни колеса, ни, собственно, богини: только зияющая дыра прямо посередине да число десять, красиво обрамляющееся кружком из роз наверху картонки.
Ему стыдливо будут кричать вслед: «окаянный, сгинь с глаз долой, покайся, и быть может тогда твои грехи очистятся, как и кожа твоя, ставшая прокажённой!» — а что сказать в ответ, Отшельник и знать не будет, только пожимать плечами, взяв вечного друга — посох, да в очередной раз шагнув куда-то вдаль. Там, где его не смогут наконец достать. И у него не девять жизней, что число карты, а лишь одна. Не стоит забывать об этом.
Башня, порой, знаменует защиту, очищение от страхов, от кошмаров, и без того сводящих феникса постепенно с ума. И пусть только подумает отказаться играть по правилам карты — сотрёт, растопчет, не оставив и следа. Не залечит раны, не уберёт кошмары, только наведёт много новых, более пугающих.

[nick]Карточная Грешница[/nick][status]То, что управляет тобой — не твоя судьба[/status][icon]https://pp.userapi.com/c858132/v858132641/12676/pX8hu7sndfM.jpg[/icon]