Первым звуком, который Имре издал в компании двух этих… чудиков, помимо глухих выдохов сизоватого дымка, был громкий, заливистый смех. Ситуация была странной, да, но для Сказки, как бы это противоречиво ни звучало, такие вещи были нормальными. Почти что в порядке вещей. Имре, привыкший переходить с места на место, успевший повидать те районы, которые потом исчезали без следа, находил себя в ещё более дурацких обстоятельствах.
Здесь, на поляне, по крайней мере не было стола с отрубленной, но всё ещё говорящей головой, питающейся чужой мозговой жидкостью и вслух мечтающей о том, как она завоюет мир с помощью гипнотических слизней, пробирающихся людям в уши, чтобы их поработить.
Поведя плечами, Имре закинул окурок прямиком в «говорящий огонь». Парень, присоединившийся к нему вторым, выглядел совсем уж по-мертвецки бледно. Поэтому, молча понаблюдав какое-то время, он пришёл к выводу, что огонь был для него чем-то вроде перезарядки.
Он смотрел слегка прищурившись, прощупывая чужие помыслы — поверхностно, чтобы разобраться, не примкнул ли к ним затеявший эту шутку. И не разыгрывают ли его эти двое, раз уж ощущались они немного схоже, как-то по-особенному тепло, словно разожжённый очаг.
— Нет, мы здесь не вместе, — в конце концов, он всё же решил ответить по делу, попридержав так и рвущуюся с языка колкость: — Я попал сюда из Предместья. Прямиком из подворотни. Пошёл на детский плач.
Не приукрашенная, не сдобренная ложью правда ощущалась на его языке пеплом. Неприятно и горько. Поэтому, не найдя в поле зрения ничего, чем можно было это чувство запить, Имре снова принялся рыться в своём пиджаке. Выудил наружу слегка помятую, распечатанную упаковку сигарет и, вытащив оттуда ещё одну, подпалил её верной, старой зажигалкой, сопровождавшей его в этой жизни не первое десятилетие.
Никотин слегка сгладил острые углы. Имре снова расплылся в ленивой, беззаботной улыбке, разглядывая своих собеседников из-за полуприкрытых, неестественно жёлтых глаз.
— Выхода пока не было видно. Это место похоже на те, где иногда ночами собираются…
«Бестии», — хотел он сказать, но сглотнул едва не сорвавшееся с языка слово, отчего-то медля, и закончил свою мысль совсем не так, как планировал изначально:
— Не самые хорошие индивиды собираются, — проговорил весело, весело потрескивающему в костре огню, после чего перевёл свой взгляд на «крылатое чучело»: — А ты у нас, значит, холд?
Его цепкий взгляд вдруг стал колючим и неприятным, почти устрашающим, словно спокойно куривший перед ним мужчина слегка потрёпанной наружности вот-вот бросится, оскалив острые клыки.
Нет, клыков у Имре не было, но его собеседникам, которых он не успокаивал намеренно, скрывая свою ауру, доставшуюся ему со специализацией, периодически и не такое могло примерещиться. Особенно если видели они его впервые.
— Нож есть?
В повисшей, напряжённой тишине вопрос прозвучал неожиданно. А сам Имре снова улыбался так, словно ничего не произошло. Так, словно сам факт того, что он находился в неизвестном месте в компании двух незнакомцев, его совсем не пугал.
