Ты думаешь, что готов. Ты прокручиваешь в голове осознание того, что должно рано или поздно произойти. Принимаешь это с холодным сердцем. И только когда это случается, понимаешь, что нихрена к этому не был готов.

В тот день, когда Николас получил первое письмо от младшего брата, он растерялся. Просто тупо смотрел на листок, словно увидел буквы первый раз в жизни и не умел читать. Верное хладнокровие вдруг куда-то испарилось, варианты действий смешались в голове и рвали в разные стороны.

Не прошло и часа, как Йону сообщили об убийстве Никонора. И вампир поймал себя на мысли, что ему хочется обмануть самого себя. Он понимал, что это сделал Артано, но верить отказывался. Как и верить в его причастность к другим убийствам, что следом произошли в городе. Хаотичные. Внезапные. Без причин и мотива.

Да, Ник понимал, что воспоминания скоро вернутся к Артано, но не уже ли вместе с ними вернулась страсть к смерти? Он стал тем, кого близнецы привели в сказку шесть лет назад? Нет теперь Артано, Отто за него?

Николасу показалось до жути забавно, что серийный маньяк, убийца вдруг стал ребенком – архонтом. Наивным, добрым, сочувствующим, переживающим за чужие жизни. И первое время было интересно наблюдать за реакцией мальчишки. Намерено его пугать, доводить до слез. «Эй! Ты же убивал сам. Почему теперь в тебе проснулась жалась?» ─ появлялся каждый раз вопрос, но Ник ни разу не произнес его вслух.

Постепенно игра перестала быть такой забавной. Почему-то Николас начал чувствовать себя неловко. Как-то даже стыдно стало издеваться над ребенком, который называет тебя братом, штопает раны и ревет в три ручья из-за того, что за тебя переживает. Странно и непривычно. Кто в здравом уме вздумает сочувствовать отбитому отморозку, которым являлся Йон? Вдруг захотелось, чтобы Артано оставался таким, каким он пришел в сказку. Остался светом. Чтобы ему не пришлось убивать или пройти через любой другой ужас в этой новой жизни. Чтобы он не стал тем, кого внезапно принял за братьев. И даже если он вспомнит, то пусть все убийства остаются в прошлом.

Вот только Николас не справился с доверенной ролью старшего брата.

Не уследил. Не остановил. Не уберёг. Не спас.

Это полностью его вина.

Это ему стоит просить прощения.

Содержание писем Арта не давали покоя. Его многие видели, но найти и поймать не могли. Ни Границы, ни Стража. По сути они не могли выследить простого ребенка! Он появлялся то тут, то там. А потом затих. Исчез. Пропал. Погиб?..

Сколько уже прошло времени? Николас не знал. Неделя? Возможно. Сколько за эту неделю он спал? Он без понятия. Да и не важно. Уже не важно. Он наконец-то нашел.

Николас думал, что ярость накроет его с головой. Он схватит Артано, будет трясти и ругать, проклинать его всем белым светом за глупость. Да и вообще его следовало бы казнить на месте. Без всякого разбирательства, следствия и суда. Убийство согильдийца. Действия, приносящие вред репутации гильдии. Нарушение договора со Стражами.

Только Николас сейчас думал совсем не об этом. В голове стояла только одна фраза из последнего письма: «Мне очень плохо, больно и страшно».

Поэтому не было ни гнева, ни ярости. Только некое облегчение с души. Нашелся. Вроде живой. Вроде цел. С остальным потом разберемся. Николас стоял напротив и смотрел на потрёпанный вид Артано. А тот был без всяких эмоций с пустым взглядом, будто бы не живой мальчишка, а фарфоровая кукла.

─ Вот я и нашел тебя, ─ было произнесено с нервной веселостью.

Длинные светлые волосы Артано оказались коротко обрублены. Это он сам или кто-то постарался? Что же с ним творилось в эти дни?

─ Грубовато правда, ─ со слабой улыбкой Ник опустил руку на голову мелкому и осторожно потрепал короткую волосною. ─ Нужно будет подравнять, но тебе идет. И с девчонкой больше путать не будут.

Николас с замиранием сердца ждал реакцию. Любую. Какую угодно. И боялся, что это уже не будет Артано. Этот страх усиливался от чувства, что младший брат больше не архонт. Да и вообще, остается ли он все еще братом?

Отредактировано Николас Йон (2019-06-01 10:15:49)

В этих глазах, в этих словах Николас боялся узнать кого-то другого, но только не брата. Однако этот вид повинного ребенка, сжигаемого изнутри чувством вины, мог принадлежать только Артано. Он не встретил Николаса с самодовольной усмешкой или же с раздражительным безразличием. Он более чем осознавал свою вину и всем видом своим говорил: «Да, я облажался. Прости». Ношу, которую мальчишка взвалил на себя, оказалась слишком велика. И сейчас он был готов… нет, хотел получить расплату за содеянное. Поэтому и сидел он здесь не случайно, а как преступник, ждущий часа своей казни.

Смотря на Артано, в душе вампира появлялось единственное инстинктивное желание – увести его отсюда подальше и спрятать, чтобы никто не смог найти и навредить. Терзало нехорошее чувство, что стоит только отвернуться и брат тут же исчезнет. Его схватят, заберут, убьют. И Николас уже никогда не сможет до него дотянуться. Почему только он прикипел к этому мальчонке на свою голову? Сколько еще раз будет наступать на одни и те же грабли? Не привыкай. Но нет же, привык, пригрелся, и снова выбил себя этим из колеи.   

─ Ты не хотел. Тебе жаль, ─ печальным эхом произнес Ник, заканчивая за брата фразу. ─ Но не мог иначе.

Артано встряхнул в памяти Николаса очень древнее воспоминание. Многим ведь кажется, что вампир был таким всегда – ехидной бессердечной сволочью. Вот только свое первое убийство он совершил не из-за чёрствости своей души. Не из-за интереса. Не по приколу. Даже не из-за мести. Просто иначе он не мог. Просто был выбор. Жизнь брата или чужая. Твоя жизнь или чужая. Твоя свобода или чужая жизнь. Он тоже не хотел. Но потом ненависть к несправедливому миру затмило собой чувство вины.

Поэтому, наверное, он понимал состояние Артано. Пусть не всецело, но понимал. Наверное, у него тоже был выбор. Только от этого понимания легче никому не станет.

─ А сам сможешь ли простить себя? ─ спокойно спросил старший Йон, продолжая гладить брата по волосам. Ждущий наказания не замечал, что уже сам себя казнил до прихода палачей. Подвел итог и не надеялся на помилование. Рука Ника соскользнула на плечо Арта, а сам он сел напротив, уже смотря на мелкого снизу-вверх.

─ Бессмертный значит? Тогда надо придумать что-то другое, ─ легкая мимолетная усмешка. Неудачная шутка. Пауза, а следом серьезный взгляд. ─ Может ты не против, но против я. И че теперь бессмертный? Проверить хочешь?

Казнь отменяется. Николас не позволит. Ни себе, ни кому-либо другому.

─ Ты мне расскажешь все, что произошло с тобой, ─ твердо сказал вампир, сжимая плечо брата, а в глазах его читалось… беспокойство? ─ Чтобы я знал, как мне тебя защитить.

И самое главное от кого.

─ Эй, ─ Николас отнимает руки мальчишки от лица. ─ Посмотри на меня. На моих руках сотни, а может уже тысячи смертей. Давно уже перестал считать. А ты все равно назвал меня братом. И ты думаешь, что убив пару-тройку… или сколько ты там успел? Не важно. Ты думаешь, что это так легко все перечеркнет? Или своим отказом от гильдии, ты отказался и от нас с Джоном?

Он внимательно всматривался в лицо Артано, а в глазах его затаилась печальное ожидание, словно ответ мог ранить вампира до глубины души.

─ И если тебе жаль. Если ты не хотел. То вместо того, чтобы сидеть здесь со взглядом дохлой рыбы и вздыхать о том, какое ты ничтожество жизни недостойное, давно поднял бы свою задницу и принялся исправлять ошибки. 

В этом Николас всегда был принципиален. Бери ответственность за свои поступки и разбирайся с последствиями.

─ Да. Ты нарушил устав. Да. Теперь мы в полной жопе. И сейчас ты тут такой с повинной «казните меня». А кто с беспорядком твоим разбираться будет? Нет, мой милый младший брат, так легко ты не отделаешься. Возьмешь и все разрулишь. Сам. ─ тут Николас сбавил обороты, и секундой спустя тише и мягче добавил. ─ А я помогу.

Свою ошибку Ник тоже будет исправлять.

«А может и правда его где-нибудь спрятать? И Ноксу ничего не говорить. Мол не знаю, не видел, сам ищу. Блядство. Он точно мне плешь в печенках проест. Арт, и почему от тебя вдруг стало больше проблем, чем от Джо?»

Артано. Названный брат проблемных близнецов, врач Гильдии «Границы». Тень поджал губы, всматриваясь в это неподвижное лицо, снова втянул носом воздух и, кажется, даже дышать на несколько секунд перестал.

Чужое молчание, пожалуй, сказало Тени куда больше, чем могло бы любое из известных ему слов. Значит, не ошибся. Значит, действительно тот самый запах. Вот только Артано Йон, насколько ему было известно, имел совершенно иную специализацию. Смерть не отмечала этого мальчика своим материнским поцелуем ещё при рождении: в противном случае Тень бы узнал. Почуял бы рано или поздно, предупредил, разъяснил бы, что к чему — мало ли он этого шкета рядом со старшими братьями видел.

Но нет. Ничего не было. Характерный душок Смерти должен был дать о себе знать ещё за несколько месяцев до становления; или, может, даже за несколько лет. Однако в случае с Артано всё почему-то пошло иначе. Почему-то. Тень вцепился в это слово всеми зубами.

Тихо клацнули челюсти.

Любопытно.

Николас вступил раньше, чем Тень успел задать любой из своих вопросов — слишком многочисленных и разнообразных, чтобы вовремя остановиться на одном. Не отдаст он. Естественно, не отдаст. Ничего другого от этого семейства Тень не ожидал; и это, признаться, было знакомым чувством. Видно, потому он и попридержал язык за зубами, даже не цокнул им в лаконичном и ясном «нет». Хотя следовало бы, со всей очевидностью следовало. Схватить мелкого поганца за шкирку, усадить в камеру класса  «люкс», а потом — бросить на растерзание «Железной руке». Всё гениальное просто.

Впрочем, всегда было какое-нибудь «но»; на этот раз — целых два, вылупивших на Тень свои круглые гласные.

— Верно, — сказал он. — Твой человек.

Этот мальчик убил. Тень повторил слова про себя, покатал на языке и мысленно пожал плечами. Сплошной цинизм вместо живого Теодора Нокса: если бы всё тот же мальчик убил не Венецию или того учителишку из Гильдии Творцов, а какую-нибудь Лидию Оливиоли, всё могло бы сложиться совсем иначе. Теодора Нокса чужие жизни — все, не только родные и знакомые, — беспокоили. Ему не было плевать. Тени — было.

Тень плевал на них каждый день.

— И этот твой человек, — начал он снова, опершись плечом о хлипкую стену, — стал повелителем ужаса. Не так, как это принято среди представителей этой специализации. Иначе. Неестественным образом.

Но каким именно?

Он нахмурился, тщетно пытаясь припомнить подобные случаи, хотя бы даже и из своей древней учёной практики. Нет. Ничего.

— Мы поговорим о последствиях, Ник, если твой человек тоже поговорит с нами, — суховато проронил Тень. В конце концов, он тоже имел право на свои условия в этой сделке. — Поговорит о том, что с ним произошло, и расскажет правду. В таком случае мы с тобой будем в равных условиях. И, может, сумеем придумать, как помочь твоему братцу.

Ну вот, ещё одна сделка с совестью: любопытство против порядочности, эксперимент против закона. Уверенная победа первых; «два — ноль». Ничего нового.

И как его только гильдия терпит?..

Пахло пылью и рассветным солнцем. Сказано было: «Искра божества». В каком-нибудь умнике из Ордена Героической Смерти эти слова могли бы разжечь огонь праведного восторга, но Тень — вот, дёрнул губой и поморщился, будто от комариного укуса. Зар-раза.

Почему именно эти люди? Он пожал плечами, заново собираясь с мыслями.

— Баланс? — Вяло выброшенное наружу, это слово отозвалось в голове только глухой тоской. Всё всегда во имя грёбаного баланса. — Подвиг какой, как в античных сказках? Ну, знаешь, в боги без особого приглашения и без громких деяний не берут. Или, может, — как там было — мы то, что мы едим?

Тень усмехнулся криво и покачал головой.

— Может, вместе с жизнью тех людей ты забрал себе что-то ещё. Часть каждого из них, включая этого твоего суицидального дракона. Вроде как... стандартный божественный набор? Хитрость торговца, воровская ловкость, умение творца; и дальше по списку. Но ведь это всё — просто догадки, а, шкет? Поживём — увидим. Точнее, увидишь ты.

Сам Тень искренне рассчитывал на то, что становление очередного бога не застанет. Хватит. Это ведь хуже, чем Смерти в глаза смотреть — наблюдать за тем, как разрушают изнутри прежде живое, дышащее, любящее существо. Личность разрушают. Всё то, что человека человеком делало — раз, и как будто не было его никогда. Мерзость.

Ник, вон, тоже хмурый стоял. Было бы чему радоваться.

— Ответов я никогда не знаю, приятель, — фыркнул Тень, шатко переваливаясь с ноги на ногу. — Но вот парочку гипотез — или там «предложений» — выдвинуть, пожалуй, могу. А братец твой пускай выбирает. Выбирать не захочет — ты подключайся, как ближайший родственник, опекун или кто там ещё. Вы уж простите, я лексикон «Руки» знаю ещё хуже, чем прейскурант косметических салонов. Словом, вариантов я здесь вижу два.

Шаг назад, подбородок вниз, сигарету — из пачки.

— Вам не предлагаю, — усмехнулся, затягиваясь. — Малы ещё.

Облачко дыма потянулось к небу, и Тень почувствовал себя немного лучше — скорее по привычке, нежели благодаря табаку.

— Вариант первый, простой. Вы, братцы кролики, ступаете отсюда с миром, а я тщательно делаю вид, что окончательно ослеп и ничего не заметил. Ежели кто-нибудь из наших умудрится Артано своими силами изловить, то так тому, значит, и быть. Судить всё равно не нам — «Руке».

Тень всегда курил слишком быстро, когда думал: дыма во рту не задерживал, выдыхал мгновенно, и после одной затяжки тотчас тянулся к новой. Как будто ни выдоха, ни вдоха без этой сигареты дурацкой сделать не мог.

— Отсюда второй вариант и вырастает, — продолжал он, переводя взгляд с Артано на Ника и обратно. — Сложный. Вариант, в котором Артано Йон сразу пойдёт со мной, отсидит за решёткой пару дней, пока трибунал свои выходные не отгуляет, а после — предстанет перед судом «Железной руки». Я потрачу это время на то, чтобы соорудить для «Руки» полный набор показаний. Объяснить, что твоей, шкет, вины в случившемся нет: выбор Смерти есть выбор Смерти. Когда речь о заходит о существах высшего порядка, любая «Рука», миль пардон за паршивый каламбур, умывает руки. И я, пожалуй, смогу добиться твоего освобождения. Не потому, что я такой добренький. А потому, что мне нужно это клятый нейтралитет сохранять.

Уф.

Тень чертыхнулся: обожгло пальцы дотлевшим до фильтра огоньком.

Что бы ни выбрали сейчас эти двое, история Артано Йона всё равно закончится так, как Ей того захочется.

И Её роль в этот раз играла не сказочная Воля. Отнюдь.

Николас смотрел на Тень долго. С нескрываемым скептицизмом, задумчивостью и сомнением. Неуверенностью в словах, что говорил Нокс. В его обещания. В том, что приложит силы ради освобождения Артано. В том, что даже если и приложит, а выйдет ли у него? Прислушается ли к нему «Рука»? Это большой риск. И Николас сильно сомневался, что сможет вытащить Арта, если все пойдет по худшему сценарию.

Окурков под ногами становилось все больше. Нокс курил как последний невротик. Похоже тут у всех нервы натянуты до придела. Николас поморщился и махнул рукой, отмахиваясь от назойливого дыма. Не любил он этот запах.

Окончательное слово было за Артано. И он, наконец-то собравшись с силами, принял решение. Очень важное решение, что в последствии перевернет многое. И своим выбором удивил. Все-таки мальчишка оказался куда сильнее, чем создавал впечатление. Честно, Николас не ожидал. Он замер в недоумении, не до конца осознавая смысл произнесенных слов. Инстинкт хотел закричать «Да ты окончательно спятил! Самому вот так соглашаться на приговор, когда есть шанс его избежать. Нет. Никакой «Руки», пусть идет к черту. Не позволю». Но Николас всегда помнил, что нельзя поддаваться подобным резким эмоциям. В голове строились пути того, что произойдет при том или ином решении. И только потом действовать.

Артано прав. Сумасшествие здесь это бежать от проблемы, когда ее можно решить с минимальными потерями. Это как лечения больного зуба. Или делаешь сразу или ждешь, когда развалится вообще и голову взорвет от боли. В результате придешь к одному и тому же. 

─ Я сказал, что не отдам Артано Страже, ─ равно начал Николас, несколько секунд не сводя взгляд с Нокса. И действительно бы не отдал, но раз все решилось так… Он смиренно вздохнул и, хлопнув руками по коленям, поднялся с лавки. ─ Но раз брат идет сам, препятствовать не буду.     

Вот так. Значит никаких пряток и беготни. Николас одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, и страх отпустить Артано в неизвестность, и какая-то, наверное, даже гордость за брата. За то, что он не боялся. Хотя нет. Не так. Боялся, но смело мог поднять на этот страх свой взгляд. Это куда важнее.

На последних словах Арта вампир тоже позволил себе усмехнуться.

─ Да. Но никто не ожидал, что очередь начнется с тебя, ─ Ник помог брату устоять на ногах. ─ Как никак это Джон всегда возглавлял наш хит-парад мелких ублюдков.   

Мимолетная улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Печальная задумчивость снова охватила душу. Рой мыслей кидался от одного к другому. Теперь еще появились сомнения в себе. Пока еще еле заметно, но он чувствует, что с ним что-то не так. И вряд ли только простым недомоганием ограничится проклятье траперов. А что, если это Ник подведет Артано, когда потребуется его вмешательство?

─ Даже если со мной… что-то случится, ─ медленно начал Ник, словно подбирая слова. ─ Надеюсь ты не вздумаешь расслабиться и пустить все на самотек? Я ж Смерти наябедничаю при встрече.

Шутка, наверное, вышла не очень хорошей.

─ Заметано, Нокс. Только небольшая просьба. Ты держи в курсе. Окей?

Кажется, это первый раз за все знакомство с Тенью, когда Николас будет с диким нетерпением ждать от него писем.

─ Артано. Не сдавайся, чтобы там не произошло. Помни, что мы ждем. И вообще, вот тебе мотивация. Если ты не вернешься, Джо с меня точно шкуру спустит, ─ на шутливой ноте закончил Ник, отпуская Арта и делая шаг назад. ─ А теперь свалите с глаз моих. Это я буду делать вид, что ничего не видел.