Утро, как ни странно, было добрым. Сок соломинки во рту, ещё не высохший под палящим солнцем, давал приятную кислинку. Ещё с рассветом Гильберт поднялся, перекусил и сейчас валялся на мягкой траве, прикидывая, сколько ему ещё осталось времени, чтобы добраться до уже успевшей стать родной, Башни Гильдии Учёных. Прошёл всего год, но это место стало ему куда роднее, чем тесная комнатка в маминой кузнице, в которой он провёл почти сорок лет. Да и Валден, несмотря на изобилие странных личностей всех сортов, после жизни в Предместье, выглядел чем-то вроде идеалистической модели сосуществования тысяч и тысяч существ, где не просто каждый был занят своим делом. Валден был огромным улеем, где каждая пчёлка делала небольшой вклад в строительство и развитие их мира. Здесь не было места выживанию, в привычном ему понимании. Но всё же постоянная суета и шум, порой, сводили его с ума. В Предместье, ни люди, нифэйри, ни уж точно монстры, старались особо не шуметь. Но в Валдене, ещё до рассвета ты слышал топот сапог и ругань, переплетающуюся со словами или стонами любви, от которых было никуда не деться, природа ведь берёт своё...

          Только вчера он выбрался из Предместья, распрощавшись с друзьями и любимой маменькой, которая в очередной раз не упустила возможности намекнуть ему на то, что, мол, ему-то уж пора повзрослеть, наконец, и найти себе пару. Сколько раз у них уже был этот разговор и всё в одну степь. Он-то уж точно никуда не торопился с этим вопросом. В его жизни была всего одна большая и светлая любовь, и ей он отдавал всего себя –  его работа, его ученики, и его цель. Однажды, он войдёт в Владен и увидит, как монстры лениво прохаживаются по городским улочкам вместе с людьми и фэйри. И никто ни на кого не косится. Никто не судит книги по обложке. Ведь как легко относиться хорошо к тому, кто такой же, как ты. Возможно, в этом и заключается сила людей, что в каждом они видят частичку себя. Хорошая мысль. Дырявая насквозь, но красивая.

          - Ну что же, пора в путь, - проговорил он сам себе, вслух, прочищая горло и разминаясь. Звук собственного голоса потонул в глубинах первозданной, природной тишины. Размяв затёкшие ноги, и покрепче затянув ремешки облегающего, походного костюма, он начал свой путь. В этот раз он двигался налегке, а  потому всё вокруг словно шептало ему: «давай, несись как ветер!» Но куда там ему, учёному, наставнику, мудрому ящеру, впрочем, разве что совсем чуточку…

          Сначала он просто побежал, чувствуя, как лёгкая ткань его одежды, не сковывает движения и позволяет телу дышать, ловя встречный ветер. По мере того, как его разум пробуждался, мышцы наливались неистовым, юношеским импульсом, а в мозгу зарождались и вовсе ребяческие мысли и… айда! Никакой ты не учёный! Ты чудовище, монстр! Ты животное и это великолепно! Тебя ничто и никто не в силах остановить!

          В следующую секунду он и впрямь был уже не учителем и учёным, а диким ящером из Предместья, который нёсся по-звериному, на всех четырёх конечностях, вгрызаясь когтями в мягкую, чуть влажную по утру землю, оставляя за собой взрытые борозды. Земля была прохладной, а палящее солнце пекло спину, перемежаясь с хлёсткими порывами влажного утреннего ветра. Он нёсся без определённой цели, обгоняя ветер и наслаждаясь скоростью и силой своего тела, напряжением в мышцах и эйфорией в голове. Крайне редко в последнее время ему удавалось порезвиться, не думая ни о каких рамках и приличиях, и дать волю своей природе!

          Сейчас он двигался чуть поодаль от городского тракта, который тянулся от самого Валдена до Предместья и никто не мог бы заметить его или помешать, встряв в эту бешеную гонку.... Как вдруг, по всей округе разлетелся пронзительный, стеклянный звон. Звук шел от дороги, совсем близко, так, что он мог практически точно определить расстояние до цели. Да уж, никто не мог остановить. Никто, кроме его собственного разума. Ещё за полкилометра он услышал знакомый свист хлыста, а через несколько секунд увидел перевёрнутую на дороге карету. Вот и всё, подумал он, пока не сбавляя темпа. Закончился дикий ящер, пора помочь людям, как самый настоящий, цивилизованный гражданин. Впрочем, не успела эта мысль проскользнуть в его голове, как тут же ушла на второй план.

          Трое мужчин, один ребёнок, причём судя по всему, именно ребёнок стал виновником аварии, так как стоявший перед ним мужчина что-то кричал, размахивая руками и явно не испытывал любви и симпатии к себе подобному. Возможно, он не знал, что надо бы увидеть в собеседнике частичку себя? Так или иначе, в стороне Гилберт оставаться не мог – вследствие чего плавно свернул в сторону дороги, не сбавляя скорости, готовясь через пару секунд выскочить прямо перед ними и разобраться в том, что происходит именно так, как достойно разумному существу.

На полной скорости вывернув на дорогу, Гильберт увидел то, от чего сердце у него ёкнуло. Впрочем, справедливости ради, следует заметить, что ёкало оно у него постоянно, но в этот раз причина, по крайней мере, была достойной. Трое увальней, выглядевших так, словно карета, прежде чем упасть, проехалась по ним, злобно смеясь и улюлюкая, измывались над тщедушным, хилым ребёнком. Он даже скривился от того, что показался сам себе слишком мягкосердечным. Любой его знакомый из Предместья просто прошёл бы мимо. Ну, или навалял бы человечкам, для профилактики, чтобы поживиться содержимым кареты. А он тут развёл морально-философскую проблему мирового масштаба.  Причина всего этого действа была очевидна и проста. Невесть откуда взявшаяся на этом тракте карета, наткнулась на не менее чудесным образом материализовавшегося оборванца. Хрусталь, разбросанный вокруг, в радиусе нескольких метров, красноречиво рассказывал о том, что убытки эта компания понесла немалые и сейчас попросту отыгрывается на виновнике. Вот только…

          Длинный, почти двухметровый хлыст свистнул, снова разрезая воздух, и больше бездействовать было нельзя. Гильберт сделал особенно широкий прыжок, оттолкнулся задними ногами от земли и рванулся вперёд. Расталкивая всем своим весом двоих хохмачей, пролетев мимо самозваного судьи и резко, так, что мышцы в ногах натянулись, словно струны, опустился на колено и затормозил всего в паре сантиметров перед парнишкой, лицом к лицу, накрывая его собой, словно живым щитом.

Хотелось бы сказать, что всё это ему удалось провернуть легко и непринуждённо, но на деле, сердце Гиля колотилось, выдавая его с потрохами. Ещё пролетая мимо возницы, он, что было дури, впился когтями в землю, поняв, что просчитался. Совсем чуть-чуть и ситуация из героической переросла бы в трагическую, так как вряд ли малец пережил бы, упади на него почти полторы сотни живого веса. Впрочем, так или иначе, героическое появление могло бы даже сейчас показаться удачным, если бы хлыст, адресованный пареньку, не нашёл другую, более очевидную цель – его, Гильберта, спину.

        - Какого хрена ты творишь, уродец? – Послышалась из-за спины, и он был уже готов сделать замечание о том, что не стоит использовать подобные выражения в столь неподходящей компании, как всё его желание поучать и воспитывать куда-то улетучилось. Резкий, скользящий удар туго сплетённых конских волос, пришедшийся на его спину, хоть и не мог причинить ему особого вреда, но, всё же, оказался чертовски болезненным. Да и, к тому же, судя по треску, рассёк его дорожную жилетку. А ведь её, пускай и неказистую, сшила ему своими руками мама, которая, между прочим, была кузнецом, а не портнихой.  Ящер зашипел, на сей раз, сам проглотив проклятия, и постарался улыбнуться пареньку во все девяносто с лишним зубов.

- Постарайся держаться за мной и лишний раз не высовываться, договорились? – Проговорил он, стараясь вложить в свои слова успокаивающую интонацию. Хотя, судя по глазам мальчишки, тот либо был в шоке от того, что с ним случилось, либо просто не понимал его. – Ладно, - он потрепал мальца по волосам когтистой лапой, - Всё будет хорошо.

- Шёл бы ты отсюда, тем же курсом, по тому же адресу… - Продолжал верещать представитель разумной и цивилизованной расы, теперь уже явно обращаясь к Гильберту. Иногда ему казалось просто невероятным, что эти хрупкие, тщедушные создания, обладая таким гонором и суицидальными наклонностями, умудрились выживать целые века и тысячелетия. Хотя, а ведь если вдуматься, в его словах было как раз то, что ему нужно.

          Глубоко вздохнув, он поднялся и повёл плечами. И правда, порвали, сволочи. Будь его мать здесь, она бы ответила по принципу око за око, порвав им что-нибудь равноценное. Хотя понятия о ценности вещей у маменьки всегда были далеки от реального положения вещей. Гильберт развернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, что возница не только не раскаивается в своих необдуманных поступках, но более того, имеет наглость замахнуться вновь! Хлыст просвистел где-то совсем рядом, и Гиль успел лишь рефлекторно поднять руку, как тот обжёг предплечье, обвиваясь вокруг него и впиваясь в кожу. Он удивлённо посмотрел сначала на человека, скалящего редкие зубы и тянущего хлыст на себя, заставляя его ещё сильнее затягиваться, а затем на руку. На ней, из-под пут, усеянных, словно сорная трава, мелкими шипами, выступили капельки тёмно-красной крови. А ведь возница оказался не так прост.

          Стараясь держать себя в руках, но, всё же помня, что промедление может обойтись дороже, он резко отвёл руку в сторону, заставляя возницу, который так и не выпустил рукояти хлыста, пошатнуться и сделать шаг ему навстречу. И именно в этот момент он сам шагнул ему навстречу, выставляя руку вперёд, под самое горло незадачливого забияки, сжимая и привлекая к себе. Улыбаясь, стараясь с максимальной доступностью продемонстрировать ему каждый из своих зубов, Гильберт шумно выдохнул и начал, наконец, переговоры.

          - Если я не ошибаюсь, именно вы, уважаемый, только что советовали мне удалиться своей дорогой. И было бы крайне невежливо с моей стороны вас ослушаться. – Он тщательно подбирал слова, стараясь изложить свою мысль максимально доходчиво… а может быть просто специально медлил, наслаждаясь испугом на лице мужчины, который даже не пытался вырваться, лишь усиленно пыхтел и сучил ногами. Оно и понятно, ведь до земли он мог достать лишь носками ботинок. – А теперь, если вы, конечно, не имеете ничего против, я пойду. И заберу с собой этого ребёнка, дабы мы оба не доставляли вам больше неприятностей, договорились?

          Но не успел он поставить возницу на место, чтобы тот смог вдохнуть и ответить, как увидел встречное предложение в виде холодной стали ружейного ствола, направленного на него самым старшим из всей троицы. Тот удобно расположился, облокотившись о перевёрнутую карету, глядя сквозь целик ружейного ствола даже не моргая. Судя по всему, пока Гильберт был занят ощущением собственного превосходства, человек не терял времени и делал как раз то, что выдвинуло его вид на вершину пищевой цепи – заряжал оружие.

        -  Ты бы это... аккуратнее с нашим другом, ящерица. – Пробубнел тот гнусовато, -  Он нам ещё пригодится, а вот ты мне совершенно не симпатичен. Хотя, тебя послушать, прям диковинка какая-то. Посадить бы тебя в клетку и в лагерь. Ганза у нас большая, весёлая, потешиться разговорами любит… - Второй, тот, что был помладше, гадко хохотнул и обнажил длинную, искривлённую саблю.

         Гильберт замер, прикидывая свои силы. Даже учитывая все обстоятельства, он мог без особого труда выйти из ситуации малой кровью. Мог бы, будь он один и будь у него желание проливать эту самую кровь. Но в Гильдии ему ясно объяснили, что даже самооборона должна быть разумной, а значит, он должен придумать что-то ещё. Причём быстро и такое, чтобы сталь из ружья, в результате, не нашла последний приют в его голове.

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2019-03-30 01:29:04)

Главное не поддаваться панике и не натворить глупостей. Ребята из Лиги часто говорили, что даже если ты уверен в победе малой кровью, из любой ситуации можно постараться выйти вообще без кровопотерь. Несмотря на то, что большая их часть были теми ещё дуболомами, дело они своё знали. И хотя Гильберт никогда не был полноправным членом их дружной компании, всё его детство прошло в их столовой, казармах и тренировочных залах. А значит, ему требовалось только немного пораскинуть мозгами и оценить обстановку…

          Впрочем, не успел Гиль даже сориентироваться и прикинуть, как ему лучше ответить и вывернуться, чтобы выйти сухим из воды, как его опередили. Судя по всему, завладеть ситуацией ему в этой компании не светит – придётся импровизировать. Пока он судорожно соображал, стараясь не потерять самообладания и не выйти из себя, паренёк принял эпохальное решение принять участие в заварушке.  Услышав шорох и скулёж за спиной, он успел только краем глаза заметить, как малец выронил какую-то брыкающуюся живность, а затем, немного повозившись, ломанулся очертя голову к скалящему зубы мечнику.

          - Вот ведь… - Только и смог он процедить, когда попытавшись не глядя поймать мальчишку, сцапал лишь воздух. Тот оказался на удивление юрким. Ну, или просто настолько худощавым, что заметить его было целой проблемой. Сейчас главное не терять из виду ружьё, которое…

           И снова ему пришлось действовать не раздумывая. Стрелок явно не был расположен шутить и в тот момент, как мальчишка швырнул горсть песка в своего оппонента, дуло ружья медленно поползло в его сторону. Головорез явно заколебался, не желая рисковать и спускать с Гильберта глаз, но в конце концов, всё же поддался на провокацию. Положившись на свой опыт и реакцию, тот видимо решил быстро пристрелить мальца, чтоб не мешался под ногами. Это его, отчасти, и подвело. Гильберт глухо зарычал и рванул наперерез, уже со второго шага понимая, что даже встать на траектории выстрела он не успеет. А значит, оставалось ему только одно.

            Прогремел выстрел, и ладонь Гильберта пронзила острая боль. В последнюю секунду он сделал единственное, чем мог помочь мальцу избежать прямого попадания в голову. Схватил ружьё за дуло, закрывая его собственной ладонью. В голове промелькнула только одна мысль – если стрелок дёрнется и выстрел придётся на сустав, то ему попросту оторвёт кисть. Мысль промелькнула и испарилась с грохотом выстрела и подарком из свинца. Ощущение было таким, словно его неожиданно огрели по голове, порванные мышцы и перебитые нервы слали горячий привет своему хозяину, отдаваясь судорогой по всей руке. Боль была чудовищная, но она же пробудила в нём злость. Он резко одёрнул руку, но лишь отметив, что пуля упала, не пролетев и метра, пробив толстую, чешуйчатую кожу его ладони навылет. Гиль резко вернул ладонь на место. Игнорируя новый взрыв боли от соприкосновения со свежей раной, он ткнул дуло в противоположном направлении, так, что приклад ружья, уйдя назад, аккурат нашёл челюсть своего владельца. Тот резко дёрнулся, отступая назад. Из разбитого рта хлынула кровь. Судя по всему, был прокушен язык… и поделом. Эта тварь пыталась убить ребёнка. Такого же, каким был он сам! С того момента, как он спустил курок, для Гильберта это было равноценно признанию в собственной неразумности.

          Там, где он вырос, всё решалось именно так. Лига десятилетиями учила жителей Предместья отличать разумных от неразумных. Разделять всех окружающих на опасных и безобидных. Они были порой жестокими, но всегда, насколько мог вспомнить он сам, были справедливы. С теми, кто готов был идти на диалог – говорили. Им помогали, слушали, искали компромиссы. Но если тварь была опасна…

          - Ах ты, грёбаный недомерок! – Взревел Гиль во всю силу своих лёгких. Он выхватил ружьё из ослабевших рук, здоровой ладонью пихнув мужчину в грудь, отталкивая к повозке. – Ты! Боги, ты ведь даже не представляешь, на кого поднял свои грязные руки! -  Используя ружьё как дубинку, прочертив широкую дугу в воздухе, он со всей силы, снизу вверх заехал прикладом стрелку между ног. Но вместо того, чтобы позволить тому упасть, схватил его за ворот потрёпанной рубашки и, сделав полоборота корпусом, швырнул его в парня с мечом. – Я Гиль-Камиль-Каар, из драконьего племени и не вам, жалким кускам мяса, вершить чью-либо судьбу в моём присутствии.

          Он рванул вперёд, на ходу склоняясь к мальчишке. – Лучше отвернись. – Прошипел он, не в силах унять свою ярость. Тут же схватив паренька за шиворот и развернув на сто восемьдесят градусов, как бы подкрепляя свою рекомендацию более явным обоснованием.

          - Я по своей наивности посчитал вас, тварей, разумными. Уж очень вы похожи на людей. – Подойдя вплотную к парню, который всё ещё плевался песком и, поднимаясь с земли, тёр глаза, он мощным, прямым ударом ноги по колену отправил его обратно, лицом в землю. Его не смутил даже отвратительный звук ломающихся костей, которым отозвалась ладонь с зажатой в ней рукоятью сабли, когда он на неё наступил. Стрелок всё ещё отплёвывался от крови, заливающей рот, и судорожно глотал воздух, так и не оправившись от удара. Гильберт присел, поставив колено на спину воющему парню, навалившись на него практически всем своим весом, тут  же, схватив за ногу, притянул в кучу стрелка. – С моей стороны совершенно неблагородно было бы глумиться над вами. Ведь я, в отличие от животных вроде вас, сознаю свои поступки. – С нотками холодной ярости проговорил он, зажимая своей жертве рот ладонью, не давая избавляться от душащей, заливающей глотку крови. – И раз уж это так, то я с удовольствием подарю вам избавление от мучений. – Стрелок пытался брыкаться, бил его кулаками в грудь, лишь разбивая их в кровь. Безумно брыкаясь, он снова смотрел на Гильберта глаза в глаза. Как и минуту назад, через целик ружья, когда он чувствовал себя хозяином положения. Вот только в этот раз в его взгляде не было задора, лишь страх и безумие, которые проявляли себя лопающимися капиллярами, которые распускались в белках чистых, небесно-голубых глаз, маленькими, кровавыми бутонами.

          Ящер вновь зарычал, широко открыв пасть и клацнув зубами прямо перед лицом человека, жить которому явно оставалось не больше пары минут. В то мгновение он почти забыл, кем является. Он откровенно наслаждался тем, что делает и, заметив, как слёзы брызнули из глаз стрелка, когда тот, стараясь что-то проговорить, косился на молодого парня под его коленом, лишь надавил сильнее, вырывая из юноши очередной вопль боли. – Оу! Да вы родственнички? Ну ничего… скоро всё это закончится. Он не сильно тебя переживёт… - Скалясь, прорычал Гильберт. Но тут же отвлёкся, услышав что-то за спиной.

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2019-04-09 22:17:37)

Чёртовы твари. И сам он не лучше. Дурак! А ведь он считал себя выше их, лучше, умнее. Он позволил этим животным переиграть себя. Поддался слепой ярости и вот к чему это привело. Упустил из виду мальчишку, ради которого всё это затеял. Но выбора не оставалось. Ему его не оставили.

          - Это из-за меня,  не убивайте их, пожалуйста. – Услышал он за спиной, прежде чем различить шум борьбы. Явно неравной борьбы, следует заметить. Он не ошибся, влезая в эту передрягу. Пускай пролилась кровь и прольётся ещё, но если сравнить тех, кто сейчас был его жертвой и мальчишку, вывод о ценности жизней напрашивался сам собой. Несмотря на то, что его унижали, били и были готовы убить. Просто за какую-то провинность, тот не перестал ценить жизнь. Он судорожно прижимал к себе какую-то зверушку, жизнь которой для него была важнее своей собственной. Он просил его не убивать своих мучителей, хотя те не раздумывая, готовы были убить его. И вот снова. Снова они совершают всё ту же ошибку.

          - Отошел назад, тварь, или я сопле твоей драной шею сверну. – Просипел возница. Короткая же у него память и непонятно, как он такой умудрился дожить до своих лет. Вот только если это подобие человека пыталось казаться монстром, то он был монстром. Его природа отдавалась пламенем в его венах, болью в пульсирующей ране, кровавой пеленой на глазах. Он мгновенно схватил стрелка за шею, разворачиваясь и поднимаясь, отводя руку с ним в сторону. Так же, как недавно держал самого возницу. Гильберт хотел, чтобы тот прочувствовал это. Ощутил, чего избежал и то, что ему предстоит, сделай он неверный шаг. А в том, что тот помнил, Гиль был уверен. Красные следы на его шее красноречиво рассказывали об этом целую историю. Ну а стрелок… тот даже не обрадовался появившейся возможности выжить. Судя по всему, был умнее своего собрата или просто потерял сознание.

          - Послушай-ка меня, убогое ты животное. – Прошипел Гильберт, теперь уже полностью отдаваясь окутавшей его жажде крови. Ненависти к этим существам. Он прикончит их теперь в любом случае. Просто, чтобы избавить мир от мусора. Но оставалось ещё одно нерешённое дело. – Я не убил твоих сородичей только потому, что этот паренёк просил за вас. Но сейчас ты угрожаешь его жизни. Посмотри и задумайся. Твой друг захлебывается кровью, а этот… - Он не без удовольствия вонзил когти ноги в спину юноше, что валялся на земле, - Вряд ли ещё хоть раз в жизни сможет пользоваться своей рукой. – Он смотрел прямо в глаза вознице, стараясь проскользнуть в его разум. Донести до него мысль, посеять ужас перед участью, что его ждала. Этот паренёк должен был выжить. Иначе всё это впустую…

          - А теперь я расскажу тебе, что будет дальше. Сначала я сожму руку и сломаю позвоночник старику. Это займёт не больше секунды. – В подтверждение своих слов, он слегка сжал ладонь, позволяя когтям пронзить тонкую кожу. Брызнула кровь, тёплыми струйками стекая по его руке. Но стрелок лишь заскулил, даже не пытаясь сопротивляться. Гильберт лишь встряхнул его и сопротивление прекратилось. Никакой жалости по отношению к своей жертве он уже не испытывал, даже сейчас, в этом странном и сладостном состоянии, когда его разум гармонично взаимодействовал с пульсирующей злостью, распаляющей кровь.

          – Затем, я прикончу молодого. Хочешь узнать как? – С этими словами он легонько наступил ногой на его голову, вжимая её в рыхлый песок. – Ещё одна секунда. Возможно, как раз за неё ты успеешь убить мальца. Но знаешь, что будет потом? О! Поверь мне, тебе это понравится. Ты ведь любишь боль, правда? Ты думаешь, я убью тебя? Нет. Не просто убью. – Гильберт облизнулся, усмехаясь, и видя, как страх, наконец, начинает заполнять разум его жертвы.

          - Я выбью из тебя дух, а пока ты будешь приходить в себя, разведу костёр. В нём я раскалю докрасна вот этот самый меч. Потом, дождавшись, пока ты очнёшься, я отрублю тебе им пальцы. Крови почти не будет, потому, что рана будет прижигаться сразу же. Но то, что ты испытаешь, ни с чем несравнимо. Потом, я отрублю тебе руки по локоть, а затем, ноги. И вот когда ты будешь думать, что уже скоро умрёшь, я дам тебе целебных трав из своей сумки, которые залечат твои раны. Мы с тобой уйдём в лес, где проведём один день, пока ты не оправишься, чтобы достаточно развлечь меня. А затем лишишься языка, носа и члена. Но умереть тебе я не дам. Как только всё будет сделано, я погоню тебя кнутом и буду гнать до тех пор, пока ты не приведёшь меня к своей банде. Я исполосую тебя твоим же кнутом так, что на тебе не останется ни одного кусочка кожи, но умереть не дам. А затем, когда мы доберёмся до пункта назначения…

          Гильберт тряхнул головой, улыбаясь всё шире и шире. Он тяжело дышал, его грудь мощно вздымалась и опускалась, а кровь стекала по обожжённой руке. Он поднёс её к лицу и облизнув, сплюнул кровь в песок. – Думаю, ты понял. А теперь, я даю тебе выбор. Отпустить мальчишку ко мне и остаться жить, или позволить мне насладиться кровью. – Гильберт даже залился смехом. Звонким и чистым, совершенно не подходящим к данной ситуации. Вот уж никогда он не думал, что ему предстоит пройти через нечто подобное. Думать о подобном и ЖЕЛАТЬ подобного. – Ну а чтобы ты не решил, что я блефую, начнём считать.

          ОДИН

          Ладонь сжалась в кулак мгновенно, так что стрелок не успел даже пискнуть. Кровь брызнула во все стороны, а тело забилось в судорогах  в тот момент, как Гильберт кожей ощутил гладкие позвонки и рванул сверху-вниз, встряхивая его как тушу. С жутким хрустом отделив от него голову, он швырнул её под ноги тому, кто посмел помыслить, что смеет указывать ему, что делать. А сделав это, увидел, что тот обмочился. Улыбнулся вновь, уже набрав в лёгкие воздуха, чтобы продолжить счёт.

- ДВА! – Только и крикнул с досады Гильберт вслед убегающему человеку, но убивать его спутника не стал. Наоборот, убрал ногу, позволив тому свернуться в жалкую позу зародыша, прижимая сломанные пальцы к груди. Пелена постепенно спадала с его глаз и картина прояснялась.

          Всё кончено. Мысль в голове промелькнула и улетучилась, оставляя после себя лишь пустоту и злость. Не ту холодную ярость, которая движила им всё это время, а именно тупую злобу. На этих идиотов. На себя самого. Гильберт злился на то, что свёл всё к побоищу. А ведь он всегда считал себя умнее всех этих рубак и авантюристов, которые сначала бьют, а потом думают. И вот, в который раз, оказалось, что не особо-то они и отличаются.

          Глядя вслед удирающему в истерике вознице, он глухо зарычал и пнул парнишку, валявшегося на земле по голове так аккуратно, как только мог, чтобы просто вырубить, а не убивать. Вообще, если бы только у него был выбор, он не стал бы убивать и старика. Вот только рисковать жизнью ребёнка он не мог. Пришлось действовать наверняка. Но хватит на сегодня крови. Мальчик итак увидел то, чего ему не следовало видеть и всё из-за него. Герой чёртов. С его лёгкой руки парнишку теперь всю жизнь будут мучить кошмары, но, так или иначе, всё закончилось. Он посмотрел на паренька, который, судя по всему, был в шоке ничуть не меньше своих мучителей. Тряхнув головой, собирая мысли в кучу, Гиль отошёл на пару шагов, к повозке, отодрал с дверцы плотную, бордовую шторку, которую без промедления накинул на валявшуюся у ног парнишки голову. Он протянул было руку, желая потрепать его по волосам, успокоить и утешить. Сейчас ему самому было жизненно необходимо побыть не убийцей, не монстром и чудовищем, а проявить разум и доброту. Хотя бы для того, чтобы напомнить себе, что всё это - не он. Пускай это было заложено в его природе, основополагающим принципом выживания, но... Он был другим. И хотел, чтобы мир принял его в новом обличье.  Впрочем, не успел он даже кончиком когтя коснуться волос мальчишки, как одёрнул ладонь обратно.

          Обе его руки были попросту залиты ещё даже не успевшей остыть кровью. Чертыхнувшись, он, как сумел, вытер их о траву у ног. От грубого обращения рана саднила и тупо ныла. Да уж, а ведь заживать она будет ещё долго. И поделом. Будет напоминанием в  следующий раз поступать умнее. Или, вообще не попадать в такие ситуации. Ведь нужно было ему геройствовать, вступать в диалог... а ведь мог попросту схватить мальца и дать дёру. Даже будь у них повозка на ходу, учитывая ту скорость, которую он был способен развивать, догнать бы эти увальни не сумели.

          Гиль проследил за взглядом парня и вспомнил о его зверьке. Поскуливание недвусмысленно выдавало его местоположение и его внезапно пробрало любопытство. Осторожно поднявшись, он подошёл к кустику невысокой дикой травы, раздвинул её и критически взглянул на своего дальнего сородича. Клюкач, а это был именно он, сидел затаившись, пытаясь спрятаться от всех тех криков и возни, что они тут устроили. Но Гильберт знал об этих зверьках не понаслышке. За чертой города, в Предместье, клюкачи обитали небольшими стайками и особо не вырастали. Они были чем-то вроде крупных полевых мышей, которые обитают на полях Валдена, с той лишь разницей, что клюкачи как раз этими мышами питались. Впрочем, была у них и ещё одна особенность - в отличие от обычных ящериц, эти зверьки вполне могли становиться разумными и это напрямую зависело от их размера. А расти они могли всю жизнь и зависело это лишь от того, насколько обильно они питаются. Гильберт самолично знал одного клюкача, который жил в Предместье и работал в одной из местных харчевен. Но этот, судя по всему, отбился от своих сородичей довольно давно, уж сильно худым и несчастным он выглядел. Порывшись в поясной сумке, Гиль достал кусочек сушёного мяса и протянул ему.

"Дашь ты хлеба клюкачу,
Станет он не по плечу,
Будешь рад его прогнать,
Только он мастак кусать!

Дашь ты мяса клюкачу,
Он в ответ: Ещё хочу!
Пастью клацнет он над ухом,
Набивая тобой брюхо."

- Пробубнел он, ожидая пока зверёк принюхается и подойдёт. Этот стишок он услышал ещё совсем в юном возрасте. Тогда он ещё не был знаком с этим зверьём и лишь гораздо позднее понял, о чём в нём говорится. Впрочем, встретив впервые такую вот миниатюрную ящерку, вряд ли поверишь, что она способна, при должном кормлении, вымахать до его, Гильберта, размеров.

          - Не бойся, малыш. Всё в порядке. Но нам правда, нужно уже уходить. – Подождав немного, пока голодная зверушка вцепится в угощение, он ловко схватил его и усадил к себе на плечо, чуть поморщившись, когда тот вцепился в кожу острыми коготками. Впрочем, сопротивляться зверёк даже не думал, так как еда для него была сейчас куда важнее, чем что-либо ещё.

          Гиль обернулся и снова подошёл к парню. Присел, приподнимая указательным пальцем его подбородок и внимательно вглядываясь в его глаза. – Прости, что всё так получилось. Возможно, если бы я не вмешался, всё обошлось бы парой громких фраз, а теперь… - он беспомощно развёл руками и снова поморщился. От неожиданного движения зверёк у него на плече дёрнулся, покрепче хватаясь за его чешуйчатую кожу. Взглянул на него и даже улыбнулся. Так глупо всё это выглядело на фоне произошедшего побоища. Нужно поскорее унести отсюда ребёнка. Что было, то было, а сейчас ему следует привести своего нового друга в порядок. Раны на его теле уже не кровоточили и прихватились корочкой, но промыть их не мешало бы. Он вскинул голову, оглядываясь и припоминая, в какой стороне от дороги могла быть вода, а затем, не особо церемонясь, подхватил парня под пятую точку на предплечье здоровой руки, вставая.

          - Держись крепче. Тут недалеко, в лесу есть небольшой ручей. – Он зашагал прочь, не оборачиваясь, направляясь прямиком к лесу. Чем быстрее с их глаз скроется это проклятое место, тем проще ему будет забыть. Гиль не обманывал себя и понимал, что забыть такое невозможно, но время смажет воспоминания и чем меньше в них будет деталей, тем лучше. К слову, паренёк оказался совсем лёгким, почти невесомым и лишь сейчас, приглядевшись, он смог заметить суровое сходство между зверьком и его хозяином. Они оба были тощими и измученными. Судя по всему, что один, что другой, давненько уже не видели настоящей постели и горячей еды. А значит, именно так он отплатит за всё то, что умудрился тут устроить.

          - Если хочешь что-то знать, - спрашивай. Я много чего знаю, ведь я работаю в Гильдии Учёных. Слышал о такой? - Гильберт улыбнулся. Сейчас он готов был сказать что угодно, и если нужно было - стал бы и доброй тётушкой фэйри из сказок, лишь бы паренёк отвлёкся. - А тебя я расспрошу уже позже, когда мы придём и я разобью лагерь.

          Шёл он быстро, стараясь двигаться плавно, без лишней тряски. Пареньку итак изрядно досталось, чтобы мучить его лишний раз. Говорить особо не хотелось, ведь не так он себе всё это представлял. Чем больше времени он проводит в компании людей, тем меньше их понимает и вот сегодня это случилось снова. Иногда ему начинало казаться, что виноваты совсем не люди. Просто он сам был неправильным. Смотрел на мир глазами влюблённого в жизнь существа, не замечая всех тех ужасов, из которых он состоял на самом деле. Гиль глубоко вздохнул и постарался прогнать давящие мысли. В конце концов, сейчас у него были куда более реальные проблемы.

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2019-04-16 10:05:51)

- О, дружок, да я как посмотрю, у вас с твоим питомцем куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд. – Немного вымученно улыбнулся Гильберт, услыхав урчание в животе паренька, которое ненавязчиво так заглушало моментами звуки его собственного голоса. Хотя мог бы и сам догадаться, а не болтать тут на пустом месте. Впрочем, нужно бы сначала дойти до места, а там уж он его и накормит и подлатает. Всему своё время. – Лагерь мы разобьём для того, чтобы я мог обработать наши раны. Потом мы перекусим, отдохнём и решим, что нам делать дальше. Не могу же я после всего произошедшего просто отпустить тебя на все четыре стороны? – Он говорил медленно, стараясь чеканить каждое слово. Конечно, возможно мальчишка плохо говорит только потому, что пережил недавно не самую обычную для его умишка ситуацию, но может дело и не в этом. Так или иначе, теперь Гильберт был уже в своей родной стихии. Ему нравилось заботиться о других. Правда, близкие ему люди, замечая в нём эту черту, частенько пытались сосватать его в первые попавшиеся женские руки. Но не тут то было. Гильберта мало интересовала идея обзавестись спутником жизни. Он совершенно не мог представить свою жизнь в отрыве от постоянных изысканий и порой откровенно глупых опытов, жизнь без охоты и лазанья по наружним стенам башни Гильдии. Как его возлюбленная отнеслась бы, к примеру, к его привычке, забираться в окно башни к г-ну Монтгомери? А ведь достучаться в его дверь можно было разве что с помощью тарана! Нет уж. В ближайшие годы этот путь для него закрыт и ему вполне достаточно того, что на его долю выпадают такие вот ситуации, когда он может позаботиться о ком-то просто так. Конечно, было бы совсем замечательно, если бы при этом не приходилось ломать людям кости и ловить пули, но жаловаться на судьбу смысла не имело.

          Он глубоко вздохнул и остановился, выбрав для их временного лагеря небольшую поляну на которой останавливался раньше, когда впервые отправился из Предместья в Валден. Тогда он ещё толком не понимал, чего ищет и куда идёт. За плечами у него была тяжеленная телега с книгами, но впереди манила мечта о светлом будущем. О городе, полном разумных существ, где никто никого не убивает просто так. Где нет насилия, и все живут, сосуществуют в мире и взаимном уважении. Стоит признать, что его, в некотором роде, ждало разочарование. За первый год его жизни в Гильдии Учёных он понял, что Валден не так уж и отличается от предместья. Разница была лишь в том, что «неразумными» здесь, теми, на кого велась охота, были те, кто сам, осознанно выбирал для себя этот путь. Те, кто решал отринуть свою человечность и вредить другим живым существам. Как тот, кому он в порыве ярости оторвал голову…

          Гильберт покачал головой, глядя на простреленную руку, и постарался отбросить гнетущие его мысли. Несомненно то, что случилось сегодня, не пройдёт бесследно и для него самого, но об этом можно будет подумать и после, а сейчас было другое, более важное дело.
Поляна эта была хороша тем, что, во-первых, здесь сквозь землю пробивался небольшой ключик чистой воды. Во-вторых, здесь всегда было полно сухой растопки от хвойных деревьев в округе. И, наконец, в-третьих, именно здесь, поближе к воде, рос виландес. Хорошо знакомое каждому охотнику растение, которое сейчас было как никогда кстати.

          - Не нужно меня благодарить, я сделал то, что должен был сделать. Иначе не смог бы себя уважать. Лучше скажи мне, как тебя зовут? Я, - Ящер ткнул пальцем себе в грудь, - Гильберт, но ты можешь звать меня просто Гиль или вообще, как тебе больше нравится. – Он, наконец, посадил мальчишку на ствол поваленного дерева и принялся собирать вокруг сухие ветки и хвою. – Мне хотелось бы узнать о тебе побольше. Откуда ты и как попал в эту передрягу? Твои родители, наверняка, ищут тебя? Не бойся, расскажи мне, а я помогу тебе как сумею. – Он на минуту остановился, а затем, сбросив собранный хворост в одну кучу, со всего размаху шлёпнул себя рукой по лбу. – Ах тыж чёрт… - Взвизгнул от в ту же секунду, осознавая свою ошибку. К сожалению, рефлексы редко подчиняются логике, и к твёрдому лбу он хорошенько приложился свежей раной. Криво улыбаясь и тряся больной рукой, здоровой он полез в походную сумку, вынимая оттуда небольшой свёрток и кладя его на ствол рядом со своим спутником. Аккуратно развернув края ткани, он явил голодным глазам мальчишки кусок хлеба, пару картофелин, яиц, тонкие полоски вяленого мяса и кусочек сыра. – Это должен был быть мой завтрак, но вчера я хорошо поохотился и остался сыт. Так что еда как будто ждала тебя. Не стесняйся, но и жуй тщательно. Иначе придётся кормить тебя с рук и жевать за тебя. – Заговорщически подмигнул он пареньку, который, конечно, вряд ли это заметил, учитывая обстановку. В любом случае, теперь ему стало немного легче на душе. Он отвернулся, присел и быстро соорудил из камешков и веток небольшой костерок. Навалив внутрь пирамидки хвои, он поджег всю эту нехитрую конструкцию с помощью огнива. Затем, строго по своему внутреннему плану, как сумел ополоснул руки от чужой и своей крови в прохладной воде ручейка и туго перемотал платком рану. Та, хоть и болела, но обезболивать её Гильберту не хотелось. Пусть остаётся как напоминание о содеянном. Это будет справедливо. А вот парнишка – другое дело. Смочив второй, большой платок, который он обычно использовал как скатерть, он принялся растирать в нём виландес, возвращаясь к своему спутнику.

          - Ну как тебе, вкусно? Это для меня собрала моя мама, но думаю, она была бы рада, узнав, что мой завтрак достался тебе. – Гиль даже хихикнул от этой мысли. Его мать, конечно, была доброй женщиной и привези он к ней мальца, приняла бы его без лишних вопросов, вот только жизнь у неё вряд ли бы пришлась мальчишке по душе. Возможно, через год, его пришлось бы спасать уже не от бандитов, а от заботливой мамочки.

А паренёк то был не глуп. Очухался мгновенно, а на еду набросился не хуже дикого зверька. Видимо и правда, давно нормальной еды не видал. Ну, тем лучше. Почувствует вкус, отвлечётся и хоть немного забудет о кровавом дне. А в остальном... Засыпал его вопросами, как агробелки шишками в Норвежском лесу. И что ему отвечать? Он и сам то только недавно выбрался из-под тёплого мамкиного крыла, а тут ему перепало такое счастье, поучать да воспитывать своего спасёныша. Ну, ничего не поделать. Назвался стэйком, полезай в гриль…

          - Понимаешь, Руа. – Гильберт на минутку задумался, почёсывая подбородок. Как лучше растолковать пареньку, что такое честь и достоинство? Что слабых нужно защищать, а со злом бороться без компромиссов. А самое главное – почему? Он и себе-то не всегда мог ответить на эти вопросы, не то, что учить кого-то своему мировоззрению. -  Хорошо бы конечно верить, что в этом мире всё делится на плохое и хорошее, но на самом деле это не так. Всё куда сложнее и только совершая ошибки, начинаешь понимать, что хорошо, а что плохо лично для тебя. Вот как сегодня. Если бы ситуация повторилась, я бы повёл себя совершенно по-другому. Просто схватил бы тебя подмышку и удрал бы. И все остались бы живы и никто не был бы ранен. Вот только мне хотелось верить, что с людьми можно договориться. Но я ошибся. Теперь стану умнее. Ты тоже должен сделать свои собственные выводы. Так и становятся взрослее. – Ящер подмигнул пареньку, пока тот жевал за обе щеки, а сам пристроился у него со спины и принялся протирать ранки своим нехитрым лекарством. Он не понаслышке знал, как это работает. Сначала немного щиплет, а потом боль проходит совсем, но всё равно старался делать это максимально аккуратно. Конечно, не всегда он эту травку применял по назначению. Ведь например, если подкинуть её в костёр, как они с друзьями делали в молодости... впрочем, это уже другая история.

          - Эка новость. Так ты у нас фэйри? А я было подумал, что простой человек. Ну, тем не менее, годков тебе, судя по всему, не так уж много, а значит сиди и не елозь, слушайся старших, пока я обработаю твои раны. – Стыдно было признаться, но о фэйри Гильберт не знал практически ничего. Его вообще почти не интересовала магия. Монстры, звери, травы – это да. Это была его родная стихия, а вот что касается магических существ или просто специализаций… тут он был профаном. Впрочем, то, чего не знал он, мог с лихвой компенсировать его знакомый из Гильдии. Гильберт почему-то сразу подумал о Сайласе. Конечно, тот вряд ли захочет брать под своё крыло нахлебника, но вот в совете никогда не откажет. А значит, всё почти решено.

          - Потому, что моя мама хорошая женщина. Она любит детей и неважно, дракон ты, человек или комочек слизи. Для неё все равны в этом мире. А я перенял от неё эти качества.  – Гильберт потрепал Руа по волосам.– Ну вот и всё. Конечно, ранки не затянутся мгновенно, но болеть почти не будут. А учитывая, что ты фэйри – хорошее питание, здоровый сон и будешь как новенький уже через несколько дней. А пока подумай вот о чём… - И тут он снова призадумался. А что конкретно он может предложить? У Гильберта не было своего дома. Да, г-н. Монтгомери был о нём хорошего мнения, но позволит ли он? А, к чёрту. Нужно поступать так, как должно. Иначе какой прок от этих учёных, если они не помогают своей наукой ближним?

          – Я не могу оставить тебя вот так, в лесу. А если у тебя никого нет, то в городе тебе будет ещё опаснее, чем на тракте. А значит выход у нас только один. Будешь жить у меня в кабинете. В башне Гильдии Учёных. Если сам, конечно, не против. Там у меня есть друзья, которые помогут тебе решить твои проблемы с перевоплощением, да и вообще. Не гоже ребёнку шляться где ни попадя. – Продолжая размышлять вслух, Гиль принялся за свою рану. Выжал остатки травяного сока прямо в зияющую дыру, сдерживаясь, чтоб не зашипеть. Секунда-другая, а потом боль ушла. Подавив в себе искушение высосать остатки соков из тряпицы и забыться, он вытряхнул траву на землю и, сполоснув ткань, по-хозяйски утёр мальчугану чумазое лицо. За плотным слоем грязи и дорожной пыли оказалось скрыто довольно миловидное личико. Хотя, если паренёк и дальше будет шататься вместе с Гильбертом, вопросов о том, кто из них двоих симпатичнее просто не будет возникать. Хотя, если Гильберт улыбнётся... мама всегда говорила, что мало кто может устоять перед обаянием неотразимой улыбки, которой были наделены все в их роду. – Эй, да ты красавчик плюс ко всему. Подрастёшь и обзаведёшься в Валдене подружкой. А там я уже буду спокоен за твою судьбу. Ну, что надумал?

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2019-06-01 00:29:18)

Гильберт медленно расхаживал из стороны в сторону, наслаждаясь ощущением мягкой, тёплой земли под ногами. Когти мягко вгрызались в неё, согреваясь накопленным в течение дня теплом. Несмотря на то, что небольшая полянка была почти полностью укрыта тенью деревьев, земля почему-то была прогрета так, словно весь день пробыла под прямыми, палящими лучами солнца. Очередная загадка природы, которую, возможно, он когда-нибудь для себя раскроет, а пока на его долю выпала куда более сложная дилемма.

          - О-хо-хо! Семь лет это много, не спорю. Но человеческие дети в семь лет, порой, и разговаривают то не особо грамотно, а ты, как я посмотрю, и впрямь смышленый. – Гильберту было откровенно не по себе от того, что он совершенно ничего толкового не знал о фейри и о том, как они вообще живут. Они для него, как и многое в этом мире, были чем-то вроде сказки, облечённой в реальность. Вроде бы существование их неоспоримый факт, но изучены они были крайне мало. – Ну я то постарше тебя буду, так что и в жизни разбираюсь чуть получше, согласен? – Он заговорщически подмигнул парнишке.

        - Как тебе объяснить то? – Да уж, вопросы тот умел задавать максимально странные. С другой стороны, это было ожидаемо, учитывая ту ситуацию, в которой он его нашёл. – Мама – это любая женщина, которая заботится о тебе, пока ты ещё не можешь делать этого сам. То же самое, что и отец, вот только отец – это мужчина. Конечно, за этими словами скрывается нечто большее, но если отбросить всё лишнее, то значение имеет только это. А что касается моего предложения… - Гиль почесал подбородок, стараясь собраться с мыслями. День был насыщенный. Усталость, раны и переживания дня давали о себе знать, и его начинало клонить в сон. Соображать было сложнее с каждым часом и он решил не спорить со своим организмом и дать себе возможность немного отдохнуть – подкинул несколько крупных веток в костерок и завалился прямо на землю возле него, заложив руки за голову. – Я понимаю, что ты думаешь. Да, как ты верно угадал, я монстр. И моя мама монстр и большая часть моих знакомых – тоже. Вот только мы – разумные монстры. Мы стараемся выживать в этом мире используя не только мышцы, но и голову, тем и отличаемся от диких зверей и чудовищ. А то, что произошло на дороге… наверное, ящер отрывающий людям головы почём зря, не лучшая компания для ребёнка, тут ты прав. Хотя, насколько я могу судить, другой у тебя и вовсе нет, не считая Это. – Гиль протянул руку и почесал шейку молодому, пока ещё не особо разумному клюкачу. – В остальном, ты нисколько мне не помешаешь. Помимо моей работы в Гильдии, я также преподаю в местной школе и часто путешествую почти по всему миру. И если захочешь – смогу брать тебя с собой, пока мы не подыщем тебе лучший дом и компанию. А что насчёт клюкача… о нём не беспокойся. Если ты хорошенько будешь его кормить, уже через пару лет он и сам сможет о тебе позаботиться… - Гиль хохотнул. – Если, конечно, ты его не избалуешь и он сам тебя не съест. Дело в том, что они растут очень быстро и с возрастом обретают разум, учатся говорить и становятся почти совсем как мы. Вот только осталось их на этом свете очень мало, так что тебе очень повезло, дружок…

          Было тепло, уютно и спокойно. Тело расслабилось, а боль отступила, уступая место дремоте. – Слушай, Руа. Я немного отдохну, что советовал бы сделать и тебе, а как проснусь, мы отправимся в Валден. Неважно, что ты решишь – остаться со мной или идти своей дорогой, я поддержу тебя и буду помогать по мере сил. Подумай об этом хорошенько, но не торопись. День был долгим, но впереди – целая жизнь… - С этими словами, двухметровый ящер провалился в сон, навеянный усталостью и соком наркотической травы, проникшим в кровь, о чём и не замедлил оповестить всю опушку леса громогласным, раскатистым храпом.