Лекции бывают жууутко скучными! Настолько, что даже последний заучка начнет позёвывать и мечтать поскорее оказаться на улице.
Взглянув за окно, Василевс увидел проливной дождь с депрессивным небом, гневно врезающиеся в дома жёлтые листья-сюрикены, орущих ворон, что нападали на прохожих, гром и молнию… Да, ему однозначно хотелось на улицу сильнее, чем слушать монотонную сбивчивую речь о свойствах маленьких белых пятнышек на лепестках, которые время от времени поражают флору макового поля.

Внезапно что-то пиликнуло под ухом. Василевс сделал кирпичное лицо, в то время как коллеги оглядывались в поисках нарушителя тишины. Стоило им повернуться обратно на рассказчика, которого не интересовало мнение аудитории вот настолько, - как маг поднял запястье и прикоснулся к серебряной полоске-браслету на нём. Закреплённая на браслете бусина подсвечивалась изнутри синим светом.

Опять воры, - вздохнул про себя Василевс. С момента, как у него, еще в желторотые времена прибытия в Сказку, впервые утащили артефакт, маг оснастил дом несколькими сигнализациями. Он становился опытнее – сигнализации сменялись ловушками, всё более изощрёнными и экспериментальными. Вделанная в браслет бусина под названием «прибабах» сообщала, что одна из недавно поставленных ловушек сработала. При желании, Василевс мог попросить «прибабах» выключить её и отпустить проклятущего вора. Для впечатлительных воришек одного наступания в магическую западню хватало, чтобы бежать из злополучного дома, сверкая пятками.

Но настроение сегодня было поганым. Поднеся браслет к губам, Василевс шепнул:

- Увеличить интенсивность на 25 процентов.

Достав из-за жилетки часы на цепочке, он сверил время. Стало даже досадно. До конца лекции всего десять минут!

На путь до дома уйдёт 13,5 минут.

Захлопывая крышку, Васька недовольно покачал ногой. Слишком мало. Нужно накинуть еще 5, зайдя к зельеварам.

***

Невозможно подумать, что ловушка станет еще изобретательнее в своих ухищрениях, однако её ленты лишь сильнее сжались на запястьях и шее, зачем-то перехватывая крест-накрест корпус и окручиваясь вокруг лодыжек вора.

Нужно ли говорить, что ловушку Василевс приобрёл совсем недавно у бродячего торговца, ни разу её не испытывал и не имел представления о том, как она работает. Он рисковал, увеличивая интенсивность её воздействия. Окажись ловушка огненной, то неплохо бы так прижгла ладони и ступни бравого джентльмена удачи, решившего почтить его дом визитом.

Однако та картина, что предстала перед Васькой, стоило ему прийти домой, вызывала желание уронить принесённый пакет с зельями на пол, что он бы и сделал, будь помоложе и впечатлительнее. Нечто подобное он видел, когда в четырнадцать сидел в интернетах и интереса ради кликал на статьи сомнительного содержания.

Землян, воистину, можно было назвать извращенцами, ведь ни с чем подобным в Сказке Вася не сталкивался. До текущего момента.
«И в каком это месте эта ловушка «демоническая»!» - Возопил его внутренний критик, и пакет всё же был отброшен на кровать. Ловушка скорее напоминала бдсмно-тентаклевую, и пойманный в неё несчастный юноша был совсем обессилен. Было заметно, что прозрачные ленты и распорки сжимают его тело до боли сильно.

Василевс поднёс к губам браслет и скомандовал:

- Уменьшить интенсивность до нуля.

Бусина загорелась красным. Чегоооо?

- Деактивировать ловушку! – Гнев мага был похож на удар камнем. Но бусина пикнула красным. – Деактивировать ловушку! – Повторил он со скворчащими звуками фаербола. Красный сигнал. – Деактивируй ты её, материнскую твою плату за ногу! – Вася всегда был приличным, но когда техника отказывалась работать по плану, вспоминал уроки русского языка от Алисы.

Полностью игнорируя правила приличия (которые требовали хотя бы поприветствовать гостя – ведь один взгляд на него вызывал желание побыстрее разобраться с проблемой и отключить ловушку), Василевс продолжил разборки с системой безопасности. Будь он героем какого-то произведения, то выглядел бы нереалистично, а читатели засмеяли его за то, как он не взаимодействует с находящимся прямо перед глазами вором, которому с приходом хозяина помещения стало вот ни на йоту не лучше. К счастью, подобные муки совести самого Васю не мучили. В литературе он никогда не разбирался, кроме Евгения Замятина и Артура Кларка.

- Включить ловушку Б. – В углу комнаты что-то промёрзло через доски. – Выключить ловушку Б. – Браслет послушался, и лёд растопился. – Деактивировать активную ловушку. – Браслет пикнул красным. Василевс пнул тумбочку.

Затем порывисто открыл её и принялся рыться внутри. Параллельно он поинтересовался:

- Привет, парень. Ты как, жив?

Инструкция от купленной ловушки нашлась вдалеке ящика. Вася ненавидел инструкции, то ли от живущего в нём духа русского задора и бунтовства, то ли потому что любой человек с мозгами может сам разобраться, как работает прибор. В большинстве случаев, это и было так. Но не с чокнутой «демонической ловушкой».

- Прости, тут такое дело, - извинился он перед вором, понимая комичность ситуации, и поглядел на парня. Пришлось поправлять очки и просить свой мозг отрубить все возникающие ассоциации. «Подумайте о нём, отец,» - возникла в голове строчка из одного фильма. «Он страдает». Попади этот паренёк в классическую ледяную ловушку, Васе не было бы его жалко; но сейчас почему-то хотелось облегчить его страдания. К тому же, НЕ выглядел он так злобно и злонамеренно, как обычно выглядят воры. Может, это обманка какая, но вид парня снижал желание причинять ему какую-либо боль. Разве что причинить острую гастрономическую, покормив. – Ловушка экспериментальная и я не в курсе, как она работает. Отключаться, как видишь, не хочет, зараза проклятая. – Снова изнутри поднялся гнев. Зачем нужны механизмы, если они полностью не подчиняются воле своего владельца! Ведь на них строят определённые планы. Тогда не механизмы получаются какие-то, а живые существа.

«Данная ловушка является живым существом и не во всех случаях отвечает на приказы владельца», - прочитал Василевс в инструкции. Лицо его каменело от каждой новой новости, а пламя очага пукана всё разгоралось, как у Аида в мультике про Геркулеса.

«Применяется для ловли и уничтожения созданий, порог демонизированности которых превышает стандартный для фейри на шестьдясят сотых пунктов».

Бред, бред. Читая по диагонали, Вася дошёл до момента, где написано про деактивацию.

«Чтобы деактивировать ловушку, необходимо доказать ей, что…».

Он хмыкал вопросительно, а бровь удивлённо подпрыгнула выше линии очков. Теперь я точно уверен, что ловушку придумал человек.

- Есть способ из неё выбраться, - сообщил Вася, наблюдая, как ленты ползают по шее пленника. Он внутренне содрогнулся, представляя, как это ощущается. – Но для этого тебе придётся выпить одно зелье. Будешь так добр помочь мне с этим?

- Офефь довр да, фнаю.

Василевс усмехнулся, откупоривая зубами крышку. Сколь бы он ни старел, а этот способ открытия колб с зельями оставался лучшим.
Жидкость внутри была прозрачной, словно слеза альпийских ледников, когда тем рассказывали о жизни облачных единорогов. Подобным же эффектом зелье и обладало. Нет, не заставлять плакать и не вызывать жёсткие галюны. Более занимательным.

Подойдя к парню, которому после шутки захотелось одновременно и чуть больше, и чуть меньше помочь, Василевс спросил:

- Могу ли я узнать имя того, кому буду должен? Будет неловко отправлять чеки в пустоту.

(Возможно, именно в этот момент Пустота решила сожрать душу этого умника, направив его в свой филиал, Бездну, однако) Василевс занялся делом: чуть склонился перед пленником, помогая ему приподнять подбородок, и влил жидкость в его рот.

На вкус она была отвратительно горчащей, как если вместо воды в кофе досыпать еще кофейный порошок до самого верха кружки и просто пережевать её содержимое. Предвидя реакцию парня, Василевс двумя пальцами приподнял его подбородок еще выше, не давая выплюнуть зелье. Конечно, горечь зелья не идёт ни в какое сравнение ударами ловушки по рёбрам, но с непривычки его обычно выплёвывали.

- Итак, согласно инструкции, всё просто! – Сообщил Вася. – То, что я тебе дал, - это зелье правды. Оно действует в 60 случаях из 100, как сыворотка правды из «Гарри Поттера»… Впрочем, откуда тебе знать. – Отойдя подальше, Василевс поднял инструкцию. – Итак. Здесь сказано, что тебе нужно искренне раскаяться в своём преступлении, и тогда ловушка отпустит тебя! – С возбуждённой радостью сообщил Василевс. – Ты ведь искренне сожалеешь, что ввязался во всю эту авантюру, ломатель дверей моих?

Несмотря на количество полученного за жизнь опыта, Василевс был несколько наивен в некоторых вещах.

Решение проблем представлялось ему линейным и простым. Для решения проблем необходимы вещи – их прямое использование помогает решить проблему – проблема решена и все счастливы.

Разумеется, у вора уже есть абсолютно все, чтобы его проблема была решена! Нужно искреннее раскаяние – значит, нужно говорить правду и одновременно раскаяться.

Василевс смотрел на визитёра своего дома с неподдельно довольным ожиданием, подбадривая бликами очков. Ну, давай! Это же так просто. Ничего проще нет. Просто покайся. Скажи, мол, искренне сожалею, дядь, от всей души, что дверь вам выпилил…

Хах, «от души». Разумеется, душа – лишь оборот речи. Зачем она нужна, когда созданы все условия для идеального результата?
Словом, Василий ожидал, что вот-вот ловушка щёлкнет и откроется, а он первым же делом схватит её и выбросит в окно, чтобы распускала руки ленты где-то в другом месте.

- Если зелье с первого раза не сработает, то попробуй сказать правду еще раз. - Посоветовал он, в нетерпении.

- Чабрец? Уж нет, на такую пытку я бы тебя не обрёк, - пошутил Василевс, только затем осознав, что чабрец - это растение, росшее на Земле.

Он отошёл, чтобы открыть ставни и впустить внутрь свежий воздух с запахом осеннего дождя. Ворвавшийся в комнату шуршащий звук капель по лужам заставил его немного расслабиться. Повернувшись к вору, он скрестил руки на груди и следил за действием зелья. Похоже, план работал!

Однако чужие слова заставили его удивлённо вскинуть бровь и разжаться, подаваясь вперёд. Искренность сразила его наповал, хоть и была вызвана зельем. Позиция ближе к гостю также давала тактическое преимущество, ведь стоило ловушке распахнуться и отпустить его, как Василевс подскочил к ней, схватил в руки и изо всех сил швырнул в окно.

Крик Вильгельма раздался на улице спустя секунд пять, но Вася уже захлопнул окно, справедливо полагая, что всё, что находится за чертой его дома, - не его личная ответственность.
Отвечать за подобное, в принципе, должен продавец!

В этом утверждении он засомневался, наблюдая за парнем, подкошенно упавшим в кресло. Подобие совести, воспитанное на советских мультиках, еще осталось в душе учёного, сколько бы тот его ни выкуривал разными испарениями.

В глаза бросились повреждения вокруг запястьев и на шее вора. Судя по последнему удару, ловушка могла дополнительно побить своего пленника, поэтому разумно предположить, что где-то на рёбрах у парня синяки.

- Где болит? - Спросил Василевс, подойдя к нему ближе, чтобы осмотреть. - Подними голову, пожалуйста, я ничего не вижу. И желательно, расстегни рубашку, - добавил он без грамма смущения.

Да, и вокруг шеи были потёртости кожи до крови в стиле ссадин.

Понаглядевшись на это дело, маг отошёл к шкафчику с самой огромной аптечкой на ближайшие пару домов. Он не смог бы объяснить это пристрастие логически, но когда ему доводилось видеть где-то исцеляющее зелье, бинты или нечто подобное, он это покупал и складировал. Возможно, привычка была выработана еще на Земле, в память о собственных незначительных ранах и том ужасе, в который себя вгонял один его друг.

Итого: аптечка являлась забитым шкафом, в котором теперь Вася искал порошок от ссадин.

- Ты не расстраивайся, до свадьбы всё заживёт, - тем временем увещевал он, полагая, что "не забудет" его гость исключительно изощрённую физическую пытку в ловушке. Нужно было его как-нибудь починить побыстрее, чтобы он не сидел тут такой несчастный, так что сердце кровью обливается. - Фактически, гораздо раньше свадьбы. Я об этом позабочусь.

Присев рядом с креслом со шматком ваты, порошком и какой-то жидкостью, Василевс был на изготовке обрабатывать раны. Отвлечения ради, он спросил:

- Так как же твоё имя, дорогой гость? Предупреждаю, я знаю Синдарин, и если ты не ответишь мне и на этот раз, буду называть тебя .

От кровоподтёков требовалась мазь, но прежде чем взять её, Василевс проследил чужой жизненный путь по застаревшим ранениям. Пулевое, еще одно, резанный шрам от холодного оружия.

- Ты абсолютно точно с Земли... - Пробормотал он, задумчиво оглядывая вора по-новому.

Казалось, что гематомы не смущают Василеввса, как и то, что они были причинены его ловушкой. Мысть "всё можно исправить" чередовалась с "сам нарвался".

Слушая чужое имя и совсем короткую историю, он присел у кресла и, смочив ватку в жидкости из колбы, осторожно взял правое запястье Кастиеля.

- Так вот оно что! - Заметил Василевс. - Сейчас внимание, будет щипать. Но у меня есть средство, чтобы нивелировать боль. Не пугайся.

На стёртую в кровь бороздку на кожу опустилась ватка с резко пахнущей смесью: запах напоминает спирт с добавлением трав. Элементарное средство, но действующее лучше перекиси, сразу помогающее в заживлении обеззараженной раны. Но щипалась эта паскуда сильно.

В жизни существует множество причин испытывать боль: и чтобы умереть, и чтобы исцелиться. Но люди не стали бы лучше обезьян, не придумай они способы уменьшить эту боль хоть на немного. Поднеся обработанный участок запястья к губам, Василевс подул на него, приговаривая:

- Ну-ну, у кошки боли, у птички боли. У Кастиеля Кориги не боли.

Он подул еще несколько раз и продолжил обработку сперва правого, а затем левого запястья. Это всё - особая магия.
С нанесением порошка поверх раны, в завершение процедуры, щипание сменилось охлаждённым мягким ощущением. Не сразу, разумеется. Только тогда Василевс, в котором оказывается всё это время копилось любопытное нетерпение, возобновил разговор.

- Меня зовут Василевс. Я с той же планеты, что и ты, но из 2000-х годов. Как многое произошло за двести лет! Начать с электричества... Сними эту рубашку совсем, будь добр.

Говоря, он отошёл к шкафу в углу комнаты. Мазь от кровоподтёков из глубин ящиков теперь была в его руках - Вася вернулся и присел на колено перед креслом, чтобы втереть мазь в кожу Кастиеля. Обмакнул пальцы в воскообразную субстанцию, пахнущую пожухлой травой, лютиками и маслом.

- Как ты умер? Ты участвовал в войне? В какой стране?

Пока пальцы осторожно, но уверенно втирали мазь в изукрашенную синяками кожу предплечий, Василевс увлечённо повествовал о достижениях научно-технического прогресса за пропущенные грабителем двести лет. "Ты можешь поверить в это?" - Спрашивал он после каждых двух предложений, цепко заглядывая в глубь чужих глаз.

По результатам наблюдения, вместо того, чтобы слушать, Кастиель Кориги пребывал в пограничном состоянии: предположительно, из-за боли. Один раз, чтобы проверить эту мысль, Василевс надавил на синяк под его ключицей. Нет, парень не среагировал на боль, разве что подался вперёд. Значит, потихоньку отключается его "чердак", он падает в сон. (Предположительно).

Василевс говорил всё меньше, пока услышал:

— Эм... я п-прошу прощения, но можешь... Не сдерживаться.

Он замер с баночкой в руках. Осмотрев фронт работ, поднялся на ноги, закатал рукава и намазал мазь на ладони, растирая её между ними и согревая.

Следом за этим ладони легли на оголённые шею и плечи Кастиеля, вдавливая в изукрашенную синяками кожу исцеляющее средство. Василевс нависал над парнем, заставляя его, если тот хочет хоть как-то поймать его взгляд, поднимать голову вверх.

- Не сдерживаться? - Вопреки излишне крепким вминающим движениям, самым непонимающим тоном задал вопрос он, заставляя Кастиеля вжиматься спиной в спинку кресла каждым касанием. Это непременно заставило бы Кориги вздрогнуть и податься вперёд, потому что на спине у него было не счесть сколько синяков. - Что хорошего в боли? - Вася усмехнулся. - Нет, если ты хочешь испытать ещё, то с удовольствием закину тебя во вторую ловушку вон туда, в угол.

Руки покинули исполосованную кожу, чтобы набрать новую порцию мази. Пальцы коснулись рёбер, идя в обе стороны параллельно им, ощупывая косточки и с вдавливанием возвращаясь обратно.

"Почему я просто не могу взять и поставить над ним опыт?" - Возмутился внутренний голос. - "Создание с подобным отношением к боли всё равно долго не проживёт, а так с его тела можно получить профит".

Но нет. Спасибо остаткам совести за вмешательство, но на совершенно тупую чужую просьбу Василевс запрещал себе среагировать наиболее выгодным способом, а именно: схватить со столика бутылку и вырубить ею вора по затылку, затем перетащить его тело в Аппарат ССТ-02 и протестировать его действие. А жаль.

При мысли о новых экспериментальных данных шею закололо приятным теплом, а сердце забилось сильнее. Василевс шумно выдохнул: с неподдельным огорчением.

Его пальцы соскользнули на живот Кастиеля и остановились.

Сыворотка правды еще действует?

- Я... Кх... Мне это очень по душе. Не хочешь поцеловать меня?

Да, необязательный вопрос. Несомненно, сыворотка продолжала своё чёрное дело в разгорячённом юном организме. И даже под ней вор  еще и играть думает?

- Эй, - угрожающе-шутливо предупредил маг. - Я не целую из доброты душевной. Тебе придётся что-то украсть, чтобы получить подобную месть.

Он опустил колено сбоку бедра Кастиеля, чтобы наклониться и сказать ему кое-что по секрету.

- Ко мне - за лечением, за болью и поцелуями заходи к кому-то еще. Дать адрес?

Ядовитые полуироничные слова внезапно прервались, как если бы Василевсу заехали под дых. Вблизи от чужого тела ощущалось излишнее тепло. Покрасневшие щёки казались ярче, тяжёлое дыхание - громче.

Как он сразу не догадался, что чувствительная горячка, в которой находится Кастиель, - результат повышения температуры тела из-за долгого избиения, помноженный на нестабильное действие сыворотки, пережитую боль, молодость, особенности аристократии начала 19 века и кучу побочных факторов?

Хрен бы с ним, что Кориги его дразнит и нарывается на пассивную роль в научной деятельности. Хрен бы с его характером - тело, вот что имеет значение.

Тело Кастиеля переранено, телу плохо. Вместо полученной боли оно заслужило хоть немного исцеления. Вместо ударов по худощавым рёбрам - питательную еду, что заполнит желудок. Люди, попавшие в Сказку, должны помогать друг другу. Хотя бы, дать один шанс после конкретного проёба (и выпиленной двери). А там, если в подставленную щеку снова прилетит, уже тогда поворачиваться второй, чтобы сделать удар с разворота.

Такие решения всегда даются тяжело, как будто программа в голове рассчитана не под подобные вычисления, а под математические. Василевс расстроенно выдыхает, сообщая:

- С другой стороны, твоё предложение так заманчиво.

Он наклоняется ближе к лицу парня и подхватывает того под загривок, притягивая к себе. Губы Василевса мягко касаются рассечённой кожи над его бровью. Это похоже на поцелуй в лоб перед сном, забирающий жар и отгоняющий кошмары.

Отредактировано Василевс (2021-03-26 19:16:15)

- Так детские сады и психотерапевты существовали в начале 19 века?

Василевс не был гуманитарием, чтобы об этом судить. Но он слушал перевод слов своего гостя в исполнении Сказки, всё больше убеждаясь, что нюансы французского языка встроенный в неё переводчик передаёт на всеобщий язык подобно надмозгу. Довольно интересно будет пообщаться с Кастиелем снова, чтобы выявить еще несколько лексических огрех перевода с французского.

Хотя особенно интересно применение слова «психотерапия», по-занудному подумал маг. Его знания о мозгоправах того времени включали в себя запирание пациентов за решеткой, насильное исправление любых «отклонений» от Домостроя в делах любовных, да и, собственно, всё. Сталкивался ли Кас с суровыми реалиями своего времени? С учётом его просьбы о поцелуе, адресованной другому мужчине, не угрожали ли ему «исправлением»?

Даже в начале 21-го века тема различных ориентаций была табуирована тем, что любить можно только 50% человечества, что уж говорить о более ранних временах.

Задумавшись о чужой судьбе и о странных правилах Земли, чуть нахмурившийся Василевс снова вернул руки на шею парня. Кожа здесь была особенно повреждена.

- Боль отрезвляет, значит?

Как адреналин, например, от падения с дерева в куст крапивы, даёт вкус жизни. Маг понимает это объяснение, насколько может. По какой-то случайности, Кастиель перевёл пример на понятный ему язык. Глаза загораются, зрачки хищнически сужаются, благо за очками это не так заметно.

Интересно. Ты интересен. Я хочу узнать больше.

Но всё же претит идея портить эту по-своему красивую картину кровоподтёков, экспериментируя с чужими болевыми ощущениями. Василевс не решился надавливать на кожу слишком сильно, зная о чувствительности шеи у большинства людей.

Кастиель и так покраснел, и так шумно дышит и чуть дрожит. Что он испытывает, помимо боли и удовольствия? Дискомфорт?

Василевсу до чёртиков жаль, что ловушка слопала парня, пусть даже тысячу раз тот говорит, что боль даёт ему чувство реальности. Следует вывод, что Кориги менее чувствителен, чем другие, и для возбуждения ему нужны ощущения посильнее. Также очевидно, что он не знает, что такое «в меру сильно». Не рассчитывает, какой уровень воздействия может выдержать организм, а, пардон, хреначит по себе по полной и на 146%. Прямо сейчас он уже испытал многовато, чтобы продолжать в том же духе. Восстановится минимум через пару суток…

И когда при столь щекотливых мыслях и параллельном наблюдении за чужими сбитыми выдохами Кастиель дёргает мага на себя за бедро и целует чувствительную мочку его уха, опаляя её дыханием, размышления о чужих острых пристрастиях подогревают это дыхание на те же 146%.

Бегут мурашки. Василевс растерян, легко краснеет, поправляет очки и теряет секунды. Что за нелогичная история: недавний враг, недавний пленник, откровенничает и тянется к нему, чтобы поцеловать. Настоящим безумием было бы ответить.

Зачем он говорит все эти слова? Он же ждёт от меня противоположного поведения. Что за глупость? Неужели это он честно?

Васе явно тоже нужен психотерапевт, ведь он пропускает второй поцелуй в уголок губ, так и не убирая колено с кресла. За окном проливной дождь, в комнате тепло, и в глазах лёд топится от осознания происходящего. Осталось тепло от следов чужих пальцев, огладивших его бедро. Василевс придвигается к Кастиелю ближе, почти опускаясь на его колени, поддерживает его подбородок пальцами (от рук пахнет ромашкой и сбором трав) и мягко и долго прикасается к его губам своими. Кажется, что этот абсолютно легальный, не сворованный поцелуй конечен, но отстранившись, маг не отдаляется.

Губы Кастиеля оказываются трогательно искусанными. Если провести по ним языком, наверняка в трещинках останется привкус крови и зелья. Не то, чтобы Вася проверял: он излишне осторожничает.

- Это так сыворотка правды тебя бахнула? – Коротко уточняет он. – Не жалеешь о том, что происходит?

Часть сыворотки оказывается внутри. Простейшие правила обмена жидкостями: никого не обнимай, никого не целуй, если не хочешь случайно заразиться искренностью.

- Удачно, говоришь? Это точно. Ты прикольно целуешься, - заявляет Василевс, убирая руку с чужого подбородка. - Надо повторить. - Он стушёвывается, забирая контроль над следующими словами и хмыкает над одной ему известной мыслью, когда отстраняется.

Но ответ на следующие слова Кастиеля он удержать не может.

- Планы? Какие планы? Подумаешь, книгу не дочитаю. - Он доверительно сообщает. - Я мать-Тереза, когда дело касается людей с Земли. Можешь смело садиться мне на шею. К тому же, ...

Прикосновение к этой самой шее отрезвляет и заставляет отшатнуться. Удаётся взять контроль над окончанием фразы, но не дальше.
Василевс указывает на место, которого коснулся гость.

- Не трогай, почесал прямо как попугу... Не люблю уязвимости. Что ж, что касается тебя... Я спущусь вниз, чтобы заказать ужин, а ты переоденься: в шкафу есть красная новая рубашка, мне её подарили, так что забирай. Твою рубашку уже не исправишь.

Одежда Кастиеля помята, чуть порвана и еще и перепачкана в мази. Едва ли в Сказке при его бюджете и текущей ситуации найдётся подходящая химчистка.

- Ох, и да, - замирает Василевс на пороге. Ему хочется сказать следующее без сыворотки.

Он совсем не чувствует вину или ответственность перед вором, как не чувствовал бы её перед возникшей в доме мышью, пойманной его котом. Просто смотреть на чужие раны больно, а тепло Каса было крышесносным, и почему бы парню не остаться в этом доме, если ему негде ночевать?

Иногда есть просто форма, а цели у неё нет.

- Буду рад, если ты останешься. Но если ты обманул меня, из-за 10%-й вероятности ослабления действия сыворотки, то знай, что ловушки стоят вокруг вон тех трёх артефактов и у закрытого окна вон там. Открытое окно чисто.

И надо же было это говорить? Вдруг и правда смоется.
Василевс быстро возвращается в чувства после сыворотки: деловито распоряжается об ужине и горячей ванной, ищет в прихожей подходящие Кориги по размеру вещи.