Ротт закурил. Вальяжно протянув руку под подол плаща, он извлек из внутреннего кармана толстенную черную самокрутку. Пущенная в употребление при помощи одного игривого движения пальцами, табачная трубка в едва уловимое мгновение зарделась точками тлеющих огоньков. В единственном целом зрачке командира тут же разлилось блаженное море беспристрастного умиротворения, которое искусно, профессионально и бесподобно обманывало взоры присутствующих отражением убедительной миролюбивости. На деле же успокоение Квадрагинтиллиона не имело ничего общего со смиренностью и милосердием, а напускной пацифизм являл собой лишь прикрытие настоящим намерениям мужчины. А намерен он был провести зачистку окружающих территорий, да столь радикальную и беспощадную, что при ее декламации ни у одного члена Валденского совета не возникло и мысли ему перечить. Движимый исключительно агрессивными, но при том миротворческими побуждениями, Бешеный Пес на секунду задержал взгляд на своем заместителе, пока тот с присущими праведнику рвением и старанием врачевал недавно спасенную беженку.
— Нахуй нужна разведка, если у нас нет людей, чтобы как-то использовать эти данные? Страж улыбнулся, не питая иллюзий в отношении существования ответа на свой, очевидно, риторический вопрос.
В ту же секунду на внешнее кольцо отряда обрушился град ублажающих слух возгласов, лязга и бликов, образуемых неистовым танцем обнаженного в скором натиске оружия. Квадрагинтиллион развернулся на пятке и в одновременном рывке вытянутой руки скинул с себя плащ. Тканевая вуаль ввела обнаглевшего козлоногого в намеренное замешательство, опустившись на рогатую голову непроницаемой шторой последнего пейзажа. Последним тот стал из-за вонзившегося под ребро бандита лезвия, принадлежащего младшему члена отряда. Под глухой звук упавшего на приветливую земель тела, Леску с другой стороны осадил обиженный друг убитого смутьяна. Протаранив худощавого юношу истеричным напором звероподобного тела, он намеревался совершить скорое правосудие над хладнокровным недругом. Но, к скорому облегчению разъяренного гуманоида, злиться ему пришлось совершенно недолго, так как разбушевавшееся пламя мстительной агрессии мигом затихло в напутственном приветствии Германского меча.
Одними из самых нелюбимых жизненных состояний Лески были вынужденная голодовка, и невозможность раздать долги. Посему, задействованный Квадрагинтиллионом для очередного оперативного задания, парень заранее плотно пообедал и теперь пребывал в воинственном воодушевлении, готовый тратить энергию во благо каждого члена отряда. Движимый переживанием за подступающий к горлу кусок мяса, силящийся вырваться наружу под воздействием резкого телесного переворота и спонтанно нарушенного равновесия, боец сконцентрировался, заметно напрягся и поднялся на ноги так насильственно и так быстро, что казалось, будто он и не падал вовсе. Важность волевого усилия образовалась лишь в следующее мгновение, когда Лассе фривольно запустил руку под кольчужную руку Эссена и сузил собственное запястье до диаметра, идеально подходящего для нанесения единственного удара. Пораженный смертельной остротой неестественно уплотненной кости, очередной бунтующий обидчик согнулся в мучительной гримасе, а после, уперевшись лбом в спину рыцаря, медленно сполз к ногам стражей в абсолютном безмолвии. Леска, стоящий теперь вплотную к заместителю главы гильдии и как будто бы нашедший восхитительную оказию, дабы того обнять, выглядел максимально довольным. Ведь он не остался в долгу.
— Босс, — мальчик прервал неловкое молчание привычной для себя глупой интонацией, — он хотел трахнуть тебя сзади, — уточнил он, пнув ногой бездыханное тело сраженного зверя, — ты теперь начальник, — возвратив руке первородную форму, Лассе отринул от Германа, готовясь нанести визит вежливости очередному нелицеприятному громиле, — и поэтому теперь мы тебя защищаем, - Кескинен сделался искренним, как никогда прежде, — не дай себя выебать и напряги слух, — обогнув рыцаря сбоку, младший член четвертого отряда вступил в унижающую противника схватку с появившимся поблизости новым козлоногим, — Ротт будет там, где ты услышишь динамичную музыку, - на этом пояснении Леска прерывал контакт с Германом, полностью отдавшись процессу нарастающего побоища.
Противников было много. Хватало не просто на всех, а по полдюжины интеллектуально обделенных аборигенов на каждого стража. Четвертый отряд обожал подобные стычки в первую очередь из-за возможности испытать собственные навыки и отдаться сражению, невзирая на последствия. Азарт и боевое безумие стали для каждого члена отряда образующим феноменом, объединяющим личностные качества и умения в качественной концентрации целеполагания, базирующимися на двух основных реагентах — агрессии и желании проявить себя. Но был среди них и тот, кому эмоциональное напряжение, бурление эндорфинов, дрожь и возбуждение на грани возможностей, ощущение близости смерти и окончания всех начинаний было чуждым и незнакомым. Настолько, что ему вообще не хотелось участвовать в подобных инсинуациях и самоутверждаться за счет силового доминирования. И сей занимательный факт был лихо приправлен иронией, ведь именно этому человеческому монстру проще всего давалось уничтожение врага, вне зависимости от его габаритов и количества. Голыми руками цепляя блеющих мятежников за рога, Пернач то и дело обламывал заостренные биологические конструкции в чрезмерном усилии пальцев и, неспособный дозировать мышечное напряжение, расстраивался тому, что очередной засранец удрал в стенаниях и ужасе. Позабыв о сопротивлении и необходимости активной обороны, подобный движущейся скале, мужчина бродил среди нарастающего множества трупов с целью найти для себя оппонента, который не станет бежать от битвы и отстреливаться из самодельных метательных орудий. Боезапас последних, к слову, был на физическом уровне не способен нанести повреждения испещренной рунами коже. Долго бродить не пришлось. Гория, лишенный каких-либо навыков стратегического мышления, безответно искал совета у Квадрагинтиллиона. Командир, обремененный заботой о защите подчиненных от дистанцирующихся стрелков, пропадал в известном лишь ему направлении и, к счастью, не слышал дурных вопросов дракона. Зато их слышал Пернач. Взяв тяжелый разгон, превозмогая кажущийся многотонным вес, бугай помчался навстречу трем Кэйвам, С хрустом пробив плечом колено одного из смердящих враждебностью исполинов, Рюдигер схватит того за лодыжку и на удивление роящимся вокруг мелким собратьям, оторвал чудище от земли. Гория, даже при том, что в отряде выполнял роль непробиваемого тупицы, свое дело знал, и, наученный долгой дрессировкой, тут же впился в глотку рухнувшего на спину создания. Рыча и припадочно отбиваясь, огромная черная тварь не смогла устоять под напором огромных клыков и болевых удержаний, исполненных Перначом с безупречным хладнокровием и садистким равнодушием. Кэйвы на том не закончились и нисколько не прогнулись в инициативности, оставшись стоять напротив стражей в демонстративной готовности продолжать бесцельную рубку. Впрочем, теперь их количество сравнялось.
В основе замешательства неприятелей лежала главная подавляющая мощь отряда — воительница Секира, дива мужского вожделения и рассекательница всяческой концентрации. Обладая волшебным голосом и опьяняющей красотой, она также была способна усиливать тональность собственного звукоизвлечения до такой громкости, что это буквально начинало разрывать изнутри. И, конечно же, ее не нужно было упрашивать продемонстрировать себя и свои умения. Ворвавшись в множащиеся ряды врага вместе с Иглой, она фактически спровоцировала на себя внимание основных сил разбойников, которые, к тому же, были достаточно имбецильными, чтобы напасть на воительниц отряда всей толпой, невзирая на очевидные обстоятельства. В одном громогласном крике полегла сосредоточенность десятка враждующих. А еще с десяток стоящих поодаль от обстоятельств основного конфликта уродов замерли в уязвленных позициях, хватаясь за голову в безуспешной попытке унять внезапно усилившееся внутричерепное давление. Вымуштрованная и способная терпеть уничтожающий звук Игла, тем временем, с эстетичной плавностью и утонченным умением орудовала копьем, словно бы превратившемся в естественное продолжение ловких девичьих рук.
— Вы такие красивые, — лукавил Квадрагинтиллион, с ощутимым трудом балансируя на одной ноге и стоя при этом на одинокой балке разрушенного в былых стычках строения. Угрюмые и вонючие лучники, доселе отстреливающиеся из импровизированной засады, в недоумении чесали животные бороды, переглядывались и всячески имитировали недоумение. Им было невдомек, как подобный Ротту здоровяк умудряется пользоваться декорациями разрухи и опустошения в безупречном танце уклонения от десятка снарядов. Орудия бунтарей, хоть и были представлены в основном самодельной пращей, едва гнущимся луком и кривоватыми дротиками, тем не менее, при непосредственном попадании в незащищенное тело были способны вполне основательно навредить здоровью. Присовокупив к тому элемент отравления и потенциальное заражение от нечищеных лезвий, подобные игры и вовсе становились не благоразумной причиной для бесславного умирания. Впрочем, Бешеного Пса это нисколько не волновало. Увернувшись от очередного игольчатого предмета и едва не рухнув на землю от чрезвычайно резкого разворота, страж оказался в опасной близости от одного из особо активных нападающих. Уловив на себе прямолинейный взгляд узколобого кретина и лицезрев общую беспорочность скорченной тем гримасы, командир четвертого отряда гильдии стражей скривился в ответной улыбке.
— Сука ебанная, — отрезал Ротт, изображая наигранное расстройство, — я вам — блять — комплимент сделал, а вы на меня с ебанным укором смотрите? Вам что — блять — мой ебучий танец на руинах “былого величия” не понравился? Или, чтобы вас, уебанов, удивить, нужно на руках уворачиваться? Ну.., — с напускным драматизмом пятясь назад, он было собирался осуществить озвученную идею, как вдруг один из благодарных слушателей решил огрызнуться. Достав из-за примитивного пояса нечто напоминающее тесак, бараноподобный мужлан замахнулся и с силой опустил орудие на штанину Квадрагинтиллиона. Возмущенный столь хамским поведением и беспочвенной наглостью, Бешеный Пес едва не завопил от неожиданности, но сдержался вовсе не из стоических побуждений. Вовремя убрав ногу из зоны прямого поражения и оставшись абсолютно целым, он не сумел спасти от пагубного влияния ржавого лезвия удивительно легкую ткань штанины.
— Я ебал ваших матерей на этапе вашего рождения, парни, — в унисон недовольству, Ротт с узнаваемой жестокостью приложил ладони к ушным раковинам нетактичного горемыки, чем спровоцировал одновременное двустороннее кровотечение и вереницу болезненных воплей, — это — ебанный в рот — мои любимые штанины! Мудоебки! Я их — блять! — считайте, что с другой галактики привез! Не намеренный более сдерживаться, мужчина с собственнической властностью ухватил покалеченного врага за услужливо опущенные рога. С силой и желчной злостью покрутившись вокруг собственной оси, он спровоцировал ускорение копытного мерзавца и в нужный момент запустил того в сторону размахивающего дубиной приятеля. С идеальной точностью нанизанный на незатейливые “вилы”, зверь согнулся, с угасающей надеждой взглянул в стальной зрачок Квадрагинтиллиона, сморщился и рухнул замертво. Поднятая от падения пыль очертила в пространстве своеобразную линию, разделяющую стража и остальных лучников. Напуганные и униженные недавней демонстрацией способностей противостоящего им гиганта, разбойники сделались робкими и неторопливыми. В сем секундном замешательстве командир боевого отдела гильдии стражей улучил момент, чтобы, наконец, обнажить оружие. Вытянув перед собой руку и разогнув пальцы в ладони, он уставился на безмозглых головорезов, которые по какой-то неуловимой причине не решались отпустить заранее натянутые тетивы. В атмосфере заиграла, навязчиво распространяясь по округе, усиливающаяся мелодия барабанов и горлового пения.
В пылу сражения становился очевидным перевес сил. И если на стороне разумных монстров было численное превосходство, то на стороне представителей гильдии стражей были опыт, способности и философия. Победить в прямом столкновении тех, кто ищет повод испытать себя, а заодно и стать лучше в заточенном упражнении воли, для рядовых мародеров становилось непосильной задачей и эта битва была тому прямым подтверждением. Расправившись с не могущими вести хитрую дуэль кэйвами, Гория с Перначом разделились, подкрепив и без того очевидное преимущество остальных членов отряда. Дресслер внес элемент унизительного подавления в изящный инструментализм ратного дела Иглы и Секиры, а неуклюжий дракон поплелся в сторону Лески, чем еще на подходе воссоздал классический сюжет соперничества и истерию юношеского максимализма.
— Ты нахуя сюда крадешься? Лассе, убивая убегающего врага при помощи многотонной наковальни разросшегося кулака, глядел на дракона с прищуром и явственным предубеждением, — Мне тут нихуя твоя помощь не нужна, — в голосе мальчика проступали нотки сомнения, — босс оставил меня сторожить этих двух, пока Секира разрубает центральную фалангу сопротивления, епта, — кивком предположив сторону спасенных Германом зверолюдей, Леска сморщился в недоумении, ведь на отведенном им месте Тари и Осван отсутствовали. Лицо бойца тут же стало бледным и тревожным. Гория же, супротив эмпатическому ожиданию, сохранил самообладание, хоть и не отказал себе в удовольствии подстегнуть незадачливого напарника.
— Ахуеть, — сквозь ноздри ящера проступил пар, — воздух в этих местах может спать спокойно: ты — ебать — тупо никого к нему не подпустил. Идеальная — нахуй — оборона, — игриво двинув приятеля хвостом, дракон столкнулся с горящим пламенем незрелой реакции, — ТА ПОШЕЛ ТЫ НАХУЙ, МОЛОКОСОС, — Кескинен мгновенно сорвался на крик, — ЛУЧШЕ ПОМОГИ НАЙТИ ЭТИХ ПИДАРАСИКОВ, ПОКА ИХ НЕ СКУКСИЛИ, — поддавшись паническому припадку, младший член отряда не заметил, как атмосфера вокруг изменилась, превращаясь из победного триумфа гильдии в нарастающее испытание воли. В опьяняющем задоре столкновения почти не осталось живых козлоногих, зато, на питательный смрад их страха и мертвецкую беззащитность сбежались куда более увесистые болваны. Отряду воителей во главе с Квадрагинтиллионом, на фоне плывущего за горизонт и тающего в пейзаже разрушенных зданий солнца стали мерещится массивные чернеющие телеса. Явно неприветливые и не настроенные на дипломатию создания, сигнализировали о полнейшем отсутствии безопасности в краях, где вся территория превратилась в капище непрекращающихся сражений. В таких условиях Бугунам не нужно было выжидать удобного случая, чтобы явиться на аппетитное пиршество разлагающихся трупов. Им не нужно было выдерживать паузу в несколько дней, дабы в безопасной для себя обстановке насытить эфемерное пространство желудка энергией смерти. В Предместьях этого продукта было в таком достатке и с такой лихвой, что накапливаемое количество Бугунов попросту не нуждалось в защите. Монстров было слишком много, чтобы кого-либо опасаться. И монстры пользовались этой условностью с безупречным талантом считывать чужой страх. Жаль лишь, что в искрометной рубке чудовища-пироманты не могли отделить страх козлоногих от яростного ража противопоставленных им стражей.
— Мальчики! Дивный голос Секиры пронзил отчетливым заостренным слогом уши без исключения всех участников противоборства, — Группируйтесь: с этими сражаться поодиночке без толку.
В скором времени четвертый отряд вновь стал приобретать очертания сплоченности и организованности. Симулируя ответственное отношение к защите гражданских, присутствующие кругом обступили спасенных Германом разумных монстров. Сделав рыцаря главным и единственным ориентиром поиска, каждый страж, даже Леска, сообразил, что партнеры по бедствию будут держаться возле благородного спасителя и не прогадали. Эссен действительно до последнего давился беспокойством о сохранности своих новообразованных иждивенцев.
— То есть им хуярить огнем можно, а мне нет, да, босс? Гория транслировал ни то упрек, ни то наивное любопытство, — и как — нахуй — это понимать? Дракон развернул громоздкую морду в сторону командира и не нашел в том ответной реакции. Квадрагинтиллион стоял на расстоянии от отряда, пристально всматриваясь в ряды приближающихся чудовищ с видом преисполненным гордости и мифологического героизма. И хотя он явно слышал адресованный в его адрес вопрос, отвечать, тем не менее, как будто не собирался.
— Что он делает? Леска не выдержал напряжения и поинтересовался первым, — приманивает их своей силой, — ответила Виолетт с безвредной снисходительностью, — в смысле — блять — “приманивает”? Мальчик рефлекторно взглянул на рыцаря, словно бы стараясь обрести в том единственно возможный лучик поддержки, — это же — блять — самоубийство.
— Да, мой дорогой, — рыжеволосая воительница едва заметно улыбнулась, вонзив в землю идеально красный от крови топор, — проси совета у Германа: он вон вообще в одиночку хотел здесь всех перебить.
Проглотив резонность высказывания девушки, Лассе облачился в серьезность и концентрацию. Воевать с бугунами было непросто и, если Ротт собирался принять на себя первый удар, то ему было жизненно необходимо приложить максимум усилий, чтобы эта уловка не стала напрасной.
В грозном виде окружающих Бешеного Пса чудовищ таилась не менее грозная натура. Чудовищные создания не имели никакой связи с человечностью и предпочитали питаться ее остатками, желчью и тлением, которые остаются после того, как человека не станет. И если в становлении человека мертвым можно было принять участие, то они с большой охотой и задором делились обширным ассортиментом своих возможностей. Огромные, клыкастые и когтистые, толстокожие громилы обступили главу гильдии стражей со всех сторон, дабы в одном выверенном и одновременном рывке превратить фэйри в телесные крошки. Выставив руки в стороны и, словно бы открывшись перед обидчиком, Квадрагинтиллион встречал семейство монстров с распростертыми объятиями и крайне злобным лицом. Связь меж радушной смиренностью и столь напряженной сосредоточенностью произрастала из необходимости довериться плану, и поддержать метафизический кокон злости, которым Ротт не только привлекал внимание нападающих, но еще и защищал себя от перспективы быть заживо съеденным. Воздух вокруг именитого стража ощутимо потяжелел.
Оставалось всего мгновение и точка невозврата была бы пройдена. Бойцы четвертого отряда схватились за оружие и ринулись в гущу событий, готовые собственными телами заслонить любимого командира, однако их путям не суждено было продолжаться долго. На прогнозируемое неравнодушие Германа обрушилась увесистая сдерживающая ладонь бородатого мужчины, появившегося словно из ниоткуда. Знакомо подмигнув соратинку, Отакар напомнил заместителю главы гильдии стражей о том, что никто не одинок в этой жизни и что никто из его подчиненных здесь сегодня не помрет. Странно было лишь то, что после этого ободряющего движения действия прекратились вовсе. “Истерика” замер в немой непоколебимости лицевых нервов и наряду с остановившимся дыханием совершенно перестал моргать. Восхитительного вида воительница подчеркнула привлекательные формы в усилии, сформированным замахом увесистого топора. Вылетев из крепких татуированных рук, инструмент замер в воздухе, оттягивая неминуемое попадание в ближайшего бугуна. Монстр, как оказалось, тоже не спешил опускать лапу на спину Квадрагинтиллиона в категорическом намерении проломить позвоночник и, вместо этого, завис в прыжке в абсолютно статичной позиции. Леска на пару с Горией быстрее всех остальных миновали расстояние, разделяющее их с командиром и по всей видимости забыли о личных разногласиях, дабы в эффективном дуэте боевого рвения собственноручно разорвать безалаберного начальника. Пернач с Иглой, также преисполненные решительности, рвались в сражение с нравоучительным полаганием высчитывая в уме количество целей, которые необходимо было поделить между собой, чтобы это способствовало выживаемости Бешеного Пса. И только свистящий в воздухе топор Квадрагинтиллиона едва заметно вибрировал в бесконечном повторе единственного движения и излучал зацикленную ноту подогревающего кровь звучания. Время остановилось. Через несколько секунд, в обстоятельствах магической статики превратившихся в вечность, прозвучал голос. Его размеренный и учтивый тон мог принадлежать лишь одному человеку, который по своей генетической природе вовсе человеком и не был.
— Сэр Герман, — Триггиви наполнил свое обращение почтительным удовольствием, — полагаю, я смогу на короткий промежуток времени вернуть подвижность только двум членам отряда. Не сочтете за несправедливость, если одним из молниеносных спасителей командира я выберу именно Вас?