В Валден Гек пришёл вместе с рассветом. И как бы подобное явление не было романтичным, получилось оно случайно: тут уж как дошёл. Но говоря откровенно, утренний Валден Гекльберри не любишь. Всюду снова какие-то служки, магазины были закрыты, а таверны — из тех, что в это время были открыты — ещё не приступили к готовке завтрака, а ночные объедки как-то не прельщали.

— Худо твоё дело, брат, — Гек с улыбкой похлопал себя по худому кошелю на поясе и отвел глаза от витрины с новой кожаной броней. Благо, магазин был закрыт и соблазна пощупать не возникало. ЧТо толку травить душу, если шоппинг ему сейчас явно не по карману? Весь последний гонорар ушёл на ремонт одежды и арбалета, а новый заработать Гек ещё не успел. Внушала некоторую надежду его внезапная находка. Пару дней назад охотник нашёл странный предмет в Предместьях и, воспользовавшись своими способностями, обнаружил интригующий факт: ботинок был связан каким-то неведомым образом с ним же самим. Стальные цены Судьбы как-то образом связывали Гекльберри и найденные в темных местах ботинок. Как? Зачем? Почему? Гек не знал. И уж точно не он вышил на язычке золотой нитью “Джокомо”.

Улицы Вальдена привычно путались, но спустя час Гекльберри наконец нашёл заведение, ради которого и явился в столицу. Салон мадам Видьемати не был самым респектабельным салоном предсказаний, но прекрасно вписывался в бюджет Гека, который под обстрелом разного рода платежей был похож на идущее ко дну судно. Но о таинственном влиянии ботинка на судьбу Гекльберри узнать хотелось. Сказка была причудлива и изменчива, но не до такой же степени, чтобы этот старый, но несомненно достойный представитель мира обувных мог действительно быть важен!

— Добрейшего утра, счастливых дней и спокойных ночей! Мне нужна предсказательница, — стоило щелкнуть замку, Гекльберри ворвался вовнутрь. Но его быстро угомонили одним только взглядом: кажется, это была сама мадам Видьмати. Покачав головой, она выдала охотнику стандартный бланк запроса на предсказание. Гек, хоть и торопился, изучил документ досконально. Особенно ту часть, в которой говорится об отказе от ответственности за боль разочарования, сердечные приступы и шок. Разумные меры! С учётом того, что в немалой степени Гек шокировал себя самостоятельно, увидев полупрозрачную цепь, связывающую находку и его тушку. А тушка его, пусть и не представляла научного интереса или особой ценности, была страшно дорога ему.

Заполнив бланк, поставив необходимые подписи и оставив последние монеты, Гек двинулся дальше по узкому коридору. Очевидно, что он был первым посетителем сегодня и нигде не было слышно бормотания гадалок. Дойдя до третьей комнаты, на которую ему указали, охотник аккуратно отворил дверь и вошёл. Тусклый свет, драпировки и безвкусная мебель: если салон мадам Видьмати и не был самым респектабельным, то точно мог бы пободаться за место самого стереотипного. Чего стоили только аккуратные стопки карт Таро! Не успел член Ордена Красной Стрелы как следует осмотреться, как вошла гадалка. Некоторое время Гек смотрел на неё.
“Вот же ж … Как тут в салонах гадалок вообще принято? Поздороваться, наверное, представиться. Или не надо, она же гадалка и должна видеть это и без моих слов. С другой стороны, вежливость. Ай, гхыр с ним!”, — Гекльберри ещё раз смерил взглядом гадалку. Не произнося ни слова, он достал из дорожной сумки старый башмак и швырнул его на стол. Стало быть, заказ сделан. И чтобы подтвердить его, Гек важно кинул. Мол, пришло время поработать.

Несколько мгновений Гек молчал. Ситуация и в самом деле вышла глупая: до этого он не посещал гадалок и по какой-то причине решил, что в силу своих магических способностей они должны знать зачем он пришел и что хочет. Прямо как в том глупом шоу, “У Гвендолин”. Осознавая всю абсурдность ситуации, Гекльберри звонко рассмеялся:

— Простите, госпожа. Вы правы, я в самом деле не часто бываю в Валдене, — Гек подошёл ближе к столу и, поправив перевязь с пистолетами, аккуратно сел. На этом хрупком стуле он казался великаном, приземлившимся на пенёк, — Простите за ботинок. И в самом деле неаккуратно я его приземлил. Меня зовут Гекльберри и вот что со мной приключилось.

Охотник восстановил в памяти все события. Как отправился в Предместья, чтобы поохотиться на всякую чудь и потом получить за это немного лайнов с благодарных жителей окрестных деревень. Как шатался по покинутым домам, надеясь найти какую-нибудь добычу, которую до него ещё не успели растаскать более предприимчивые наёмники. Словом, занимался самыми обычными делами члена Ордена Красной Стрелы или, как сказали бы столичные штучки, жил полноценной жизнью бродяги-приблуды. И не сказать, что окажутся неправы: тем не менее, Гекльберри рискнул описать гадалке во всех подробностях свои злоключения, включая наиболее неприятные моменты. Пусть и было обидно рассказывать о них, но гадание — дело тонкое. Тут без подробностей никуда. Во всяком случае, именно так казалось Гекльберри.

— Словом, пристрелил я гхыра и вышел к небольшой площадке. А там — этот ботинок. Поймите меня правильно, ботинок в таких местах? Определнно странно. Выглядел он оставленным и я решил его изучить. Как видите, пусть и грязный, но ботинок целый. Значит, выкинули его не просто так. А затем я попробовал проследить связь этого предмета с кем-нибудь и … Что же вы думаете?, — Гек удивленно развёл руками, — Ботинок оказался связан со мной! И теперь я в полном замешательстве.

Смуглянка. Интересно, из каких мест её вытащили в Сказку? Сейчас по говору уже и не понять. Может, испанка какая … Испанок Гекльберри не видел, зато знал немало мексиканок. Почти одно и то же, верно? Но мексиканки обычно встречались повыше. Впрочем, сейчас-то какая разница? В мире Сказки ты либо фэйри, либо человек. Либо ещё какая-нибудь серединка на половинку, но кто ж их считать будет?  Где бы не родилась гадалка, сейчас она была здесь. И была, надо сказать, довольно миловидна. Охотник, конечно, считал, что у него непомерно завышенные стандарты, но сновидица чудесна в них укладывалась. Даже с учётом того, что последние недели он провел вдали от селений.

— Как видите, вы моя единственная надежда, — уперевшись в стол, Гек двинулся ближе и тепло улыбнулся. Спасают обычно дамочек, но какая девчушка устоит против образа героя в беде? Гекльберри разумел, что ни одна из, — Мы, хранители традиций и верные воители Ордена Красной Стрелы, очень трепетно относимся к таким знамениям. Однажды один из наших обнаружил связь между собой и пригоршней лайнов. Сначала обрадовался. А потом мы нашли его повешенным с этими же лайнами, набитыми в глотку.

Гекльберри заинтересованно следил за сновидицей. Ему всегда нравилась чужая магия: свою собственную он считал какой-то скучной. Ну, с металлом может общаться, а металл радостно ему отвечает. В прикладном смысле довольно неплохо, но в плане зрелищности? Увольте. Буквально что угодно выглядело лучше, чем магия металлов. Так казалось Геку до этого момента. Но как оказалось, колдовство гадалок тоже выглядело довольно скучно. На какое-то время охотнику показалось, что она просто закрыла глаза и умолкла.

— Госпожа Аншара?.., — гадалка не отвечала. Лишь сосредоточено сжимала ботинок. Гекльберри потребовалось пару раз щелкнуть пальцами у неё перед носом, чтобы наконец сообразить, что девица укатилась в транс. Как и положено профессионалу, глубокий. И сейчас она была недосягаема для внешнего мира, блуждая где-то в прошлом — смешно сказать — странного ботинка. Прошло меньше минуты, а Гек уже успел заскучать. Ну, в самом деле, предупредила бы хотя бы! Или там книжку-брошюрку дала почитать ожидающему клиенту. Но прежде, чем охотник от скуки перешел к баловству, чародейка вернулась. И во всех подробностях рассказала историю ботинка без пары. Гекльберри внимательно выслушал, но совершенно ничего не понял: какие-то татуировки, какие-то фэйри. Он рассчитывал по следу выйти на какого-нибудь внезапного потеряшку, которого предстоит спасти от беды и, если уж совсем хорошо пойдут дела, подзаработать на этом. Но увы, судя по всему великие планы терпели крах. Ни лайнов тебе, ни подвига.

— Мужик с татуировкой совы, значит … Помнишь, прям как в том старом сериале: “Совы не те, кем кажутся”, — Гекльберри снова рассмеялся. Кто знает, вдруг их время и география в том, другом мире примерно совпадали и она сможет оценить шутку. Но охотнику было совершенно не весело. Теперь его волновал мужик с татуировкой. Повезло хоть не дракона!, — Погоди. Фэйри со змеиным хвостом … О!

Гекльберри широко раскрыл глаза и бросился вперёд, будто какой-нибудь мопс, обнаруживший неисследованную лужу соседского пуделя. История только-только начала обретать какие-то очертания, как память охотника любезно подкинула в костер мысли очередное воспоминание. Но, сделав неопределенный жест, Гек вернулся на место. Его Путь только что совершил интересный манёвр. И пускай сделал он это с помощью какого-то старого ботинка, игнорировать такие сигналы Судьбы нельзя. По-хорошему, у него и не получится. Кажется в рассказе Аншары он узнал свою старую знакомую. И не просто знакомую: эту фэйри Гек искал последние пять лет, но всё безуспешно.

— Знаешь, Аншара … Я понимаю, у Сказочных не принято рассказывать первому попавшему о том, как они здесь очутились. Всё это жизнь другого мира и нечего тащить её сюда. Новое начало, вот это вот всё, — Гекльберри задумчиво почесал бороду и усмехнулся себе под нос. Не нужно было быть гадалкой, чтобы понять, что рассказ его чертовски смущает, — Я почти не помню, как попал на Маковое поле. Помню только то, что был совершенно одинок: ни персонального гида, ни даже карты с достопримечательностями. Но одну вещь я запомнил достаточно точно. После того, как я подписал контакт, мне на секунду показалось, что — только не смейся — кто-то змеёй погладил мою щёку.

Гекльберри поднялся. Аншара не гнала его, но кажется свои услуги оказала в полной мере. Не было никакой нужды её задерживать или ударяться в расспросы: она достаточно точно рассказала увиденное, чтобы лезть к ней с мелочами уровня “ой, а какие у неё глаза?”. Фэйри, перенесшая сюда Гека, была интересна ему. Он и сам не понимал почему, но испытывал непреодолимое желание с ней увидеться или хотя бы узнать имя.
“Что же, может хоть с ней познакомлюсь и буду не так уже одинок”, — Гек бегло глянул на гадалку. Та отвлеклась на какую-то мелочь и охотник не смог удержаться, чтобы не взглянуть на узы Судьбы, тугой нитью окутывающие мир Сказки. Связь с ботинком практически пропала: видимо, его предназначением было доставить видение до Гекльберри. Но охотник не мог не улыбнуться, заметив тонкую цепочку круглых колец, связывающую его и Аншару.

— Аншара, а может нам?.., — Гекльберри не успел закончить вопрос. Девица вскочила, заметно засуетилась. Он не был суеверным, но подобное поведение от гадалки, способной с какой-никакой точностью видеть грядущие и случившееся события, хорошим знаком едва ли можно было назвать. И Геку оставалось только догадываться, сам он или увиденное стало причиной её неожиданной перемены в настроении, — Нет, ничего. Спасибо, что помогла мне с этим делом. И извини уж за ботинок.

Охотник замер, не зная что делать с уже бесполезной находкой. Но решил не выдавать в себе очередной раз грубияна и спрятал его назад, в путевую сумку. На улице где-нибудь вышвырнет. А сейчас ему действительно нужно было идти. Оправив пояс со снаряжением, Гек двинулся к двери. Но у самого выхода остановился, помедлил мгновение. Затем, наконец, обернулся и беззаботно улыбнулся девице:
— Я решил задержаться на пару дней в столице. Поэтому, Аншара, если вдруг ты что-то вспомнишь или найдёшь какое-нибудь неожиданное знамение в свом видении — пожалуйста, поделись и со мной. Я буду снимать чердак в трактире “Сон охотника”. Ну, доброго дня.
Отсалютовав от виска, Гекльберри вышел. Колдовство уже случилось, а потому он не мог не заметить, как связь с гадалкой резко усилилась. Охотнику было бы приятнее думать, что между ними, как говорится в иной реальности, искра проскочила. Но он прекрасно понимал, что вероятнее всего дело в видении. Уж не носителя татуировки с совой она узнала?

— Брось, Мати, я заплачу! Поиздержался немного, сама знаешь как это бывает. Ну скажи мне, неужели я хоть раз от тебя лайн утаил?, — упершись в барную стойку, Гекльберри жарко спорил с хозяйкой трактира, стройной фэйри с ужасающим тесаком на поясе.
— Гек, ты ещё с того месяца до конца не расплатился за комнату. Я уж, так и быть, списала долг, какого рожна с тебя взять? Но сейчас самый сезон и я не хочу занимать комнату, которую потенциально могу сдать кому-то … При деньгах, — откинув рыжую прядь, фэйри притворно обиженно отвернулась от орденца. Снующие туда-сюда официантки нет-нет, да и хихикали робко. Эту сцену они наблюдали не первый раз. И Геку хотелось верить, что уже приготовили для него чердак.
— Ну так вот видишь, как всё складывается! Раз долг списала, то и нет его. А новый я тебе сразу выплачу, как возможность будет. Дава-а-ай, для старины Йыхка.
— Перестань. Я давно уже ушла из Красной Стрелы.
— Слушай, ну …
— Хватит! Ну вот что с тобой делать? Отправляйся уже на свой чёртов чердак. Вздумаешь пугать посетителей или в очередной раз рассказывать о каких-то древних подвигах — придушу тетивой твоего же арбалета. Усёк?
— Всё про меня знаешь, чертяка. Исчезаю.
С Мати Гек был знаком уже несколько лет. И каждый раз попытка снять комнату в её трактире приводила охотника к тому, что он должен убеждать рыжеволосую бестию в том, что комнату ему непременно надо сдать. Эдакая игра старых знакомых: она знала, что пустит его переночевать даже без единого лайна в кармане. А он … Он тоже это знал и без всякого зазрения совести пользовался.

Проснулся Гекльберри уже к вечеру. Ночной переход к столице измотал его, поэтому только лишь получив доступ к чердаку, он улёгся спать. Сладко зевнув, он откинулся на прохудившемся матрасе. Вот тебе и столица, вот тебе и цивилизованные удобства. Кряхтя, Гек встал. Пора было бы и ужин сообразить. С собой у него ничего не было, а потому придется снова отправляться к Мати на поклон. Зеркал на чердаке не было, а потому Гекльберри пришлось рассчитывать на то, что он очарователен ровно настолько, насколько сам думает.

— Что, ужин не по нраву?, — с издевательской улыбкой, Мати присела рядом. Гек не сомневался, что похлебка из квашенной капусты и разбавленное пиво — это её такая маленькая месть за причиненные им неудобства сейчас и за определенные проблемы в прошлом.
— Вот оно, нежное и трепетное отношение к старому другу! Три маргинальных листочка капусты, да это пойло. Совсем меня не любишь, — по крайней мере, похлебка не была отравленной. Гекльберри стоило бы поблагодарить радушную хозяйку, но зачем, если можно изображать настоящую королеву драмы?
Мати опасно сощурилась и казалось мигом посуровела:
— Лучше бы не любила. Валяться бы тебе в той канаве, откуда ты приполз. Зачем ты тут, Гек? Явно ты явился не из чувства ностальгии или потому что страшно соскучился по матрасу на чердаке. Ты влез в очередную историю?
Гек отодвинул миску с тем, что по меркам старой подруги можно было бы назвать ужином. Медленно и не торопясь, он вытер усы и улыбнулся Мати:
— А может по тебе и соскучился, Мати. Как твои дела?
— Дела так, как и видишь — замечательно. А теперь быстренько перестал заговаривать зубы, пока они не на полу. Ну?
— Грубиянка. Ладно. Ты знаешь какого-нибудь мужика с татуировкой совы на шее? Он ещё с фэйри водится.

— Зачем он тебе?
— А зачем мне ещё может быть нужен старина Джокомо?

Ночь вступала в свои законные права и вскоре уже в трактир набилось народу больше, чем сельди в контрабандной бочке. В углу Гекльберри, однако, было довольно свободно: публика предпочитала оставаться в общей зале, где начинались то ли танцы, то ли драки. Шум большого города, который должно быть продлится до самого рассвета. Даже Сказке нужно было спать и очень было похоже на то, что ночью она не собиралась спасать своих наиболее неудачливых обитателей.
Гек окликнул официантку и попросил принести ему нормального пива:
— Так вот, Мати, помнишь историю с Джонни?
— Которому монет в рот напихали?
— Да, этот, — Геку принесли бутылку и кружку, которую он поспешил наполнить, — Ну, значит историю знаешь. Я тут недавно обнаружил, что у меня имеется какая-то связь с ботинком Джокомо. Не делай такое лицо — поколдовал немного, смотрю, связь на лицо. Теперь я хочу узнать, есть ли у меня какая-то связь с ним непосредственно. В общих чертах я догадываюсь, но сама знаешь: мы, люди, иногда любим рискнуть узнать о том, что готовит Судьба.
— Заканчивал бы ты уже всюду приписывать Судьбу, а? Она же и обидеться может, — не церемонясь, Мати взяла бутылку и сделала несколько глотков, — Я знаю Джокомо. Только вот мне не кажется, что он будет рад увидеться с членом Ордена Красной Стрелы. Вы — как бы это сказать — очень любите орать что-то про древний закон и право творить какое-то своё правосудие. Которое остальным обычно выходит боком.
— Когда-то это были не “вы”, а “мы”.
— Я давно ушла, сказала же.

Какое-то время старые друзья пили в молчании. Гек не сомневался, что рано или поздно она расскажет ему про Джокомо. Или нет, если вдруг решит, что дело не представляет особой опасности. А может и потому что как раз представляет. В любом случае, сейчас ему не оставалось ничего, кроме как расширять свою кредитную линию и вести светскую беседу ни о чём. Вот вы знали, что в моду фэйри возвращаются смешные шляпки цвета кузнечика? И Гекльберри не знал.
Охотник собирался уже снова начать донимать подругу, как вдруг появилась гадалка. Он удивленно взглянул на неё: нет, понятно дело, что Гек уже успел в своей круговерти безделия про неё забыть, но неужели она это смогла прочувствовать и решила напомнить, что они встречались только утром? Напомнила, да и решила удрать. Появился повод как следует поразмыслить над женским непостоянством, но Гекльберри не успел — Аншара попала в беду.
— А она миленькая. Пойдёшь выручать?, — Мати с улыбкой отсалютовала охотнику уже почти пустой бутылкой. Метко и едко, как она всегда умела. Гек понадобилось всё своё самообладание, чтобы безразлично пожать плечами и снова взяться за кружку:
— Большая девочка, сама справится. Нечего шататься по трактирам ночами, если пьянь пугает.
Гекльберри поднял кружку, но та была уже пустая. Мати что-то лепетала про то, что в своё время его дважды просить было не нужно, а теперь вот — совсем расклеился. Охотник особо и не слушал: он был занят тем, что то и дело поглядывал на гадалку. Чёрт её знает, вдруг действительно влезет в какие-нибудь проблемы.

В общем гомоне сложно было разобрать, что там говорит львиноголовый. Но Гек не смог не отметить, что фэйри перешел на откровенный ор и схватил гадалку за руку. Тяжело вздохнув, охотник поднялся и двинулся в сторону гадалки и фэйри:
— Приятель, шёл бы ты, куда шёл. Портишь людям отдых, — кабачья драка с забулдыгой — милое дело. Но Гекльберри заметил, как к львиноголовому с обоих сторон подошли дружки. Ситуация плавно переходила в категорию “Код красный”.
— Сядь где сидел, человек. Понаприводят людишек! Что, подружайка твоя? Тоже рожу поправить?, — львиноголовый гордо откинул гриву и ловким движением выхватил кинжал. Настоящая романтика настоящего сказочного притона. Но и для Гекльберри это было не первое родео:
— Отпусти. Девку. И вали отсюда, — львиноголовый быстро присмирел, когда со всей деликатностью отметил, что в его львиную морду смотрит дуло пистолета. Гекльберри, однако, пусть и верил в агрессивный способ ведения переговоров, поглядывал, чтобы дружки фэйри не дали ему в бок какой-нибудь особенно хитрой магией. Дипломатическая встреча казалось бы зашла в тупик, но раздался оглушительный выстрел, а с потолка посыпалась известь:
— А теперь все живо попрятали свои игрушки, пока лишних дыр в заднице не появилось, — Мати, видимо, устала от этого балагана и взяла дело в свои руки. Взгромоздившись на барную стойку, она невозмутимо перезаряжала мушкет с исполинским дулом, — Господин фэйри, доброй ночи, надеюсь девочек не разочаруют ваши чаевые. Господин и госпожа человеки, вернитесь за стол и ожидайте, пока вас обслужат — не мельтешите в зале. Я понятно выражаюсь?

— Не чаще, чем глупые девчонки в кабаках. Мати, спасибо, ждём тебя назад!, — махнув подруге, Гек взял под локоть Аншару и проводил её к своему столу, — Это у тебя первое выступление или регулярная программа? Учти, не всегда можно рассчитывать на старину Гека.
Миловидная официантка поставила перед охотником очередную кружку и, быстро глянув на гадалку, поспешила удалиться. Охотник же, закинув ноги на стол и обняв обеими ладонями кружку, качался на стуле.
— Ладно, извини. Сам позвал тебя. Но откуда же мне было знать, что ты решишь заявиться к самой ночи? Я думал у вас, столичных цацок, принято отправлять письма, — Гекльберри пригубил пиво. В этот раз повезло — неразбавленное, — Ты что-то вспомнила? Или может быть поняла? Лично я пока дальше особо и не продвинулся. Думал сегодня отдохнуть, а завтра уже отправиться искать новые зацепки. Или вышвырнуть этот ботинок в реку, чёрт с ним.

Тем временем “Сон охотника” вернулся в привычный ритм жизни. Снова звучала музыка, откуда-то слышался смех и только белесая осыпавшаяся шпатлевка напоминала о случившейся потасовке. Иллюзий Гек не строил — это был местами тот ещё притон. И среди его обитателей наверняка бы нашёлся с десяток тех, кто даже Гекльберри при всем его арсенале отправил бы на не самое горячее свидание со Смертью. Но каким-то образом Мати удавалось здесь поддерживать по меньшей мере иллюзию порядка. Видимо, весь вопрос упирался в её рыжую харизму, другого объяснения охотник не видел. Ну или мушкет. Вот он-то действительно мог вселить в любого первобытный ужас. Калибр — первый класс!
— Хоть раз. Хотя бы один чертов раз, гхыр тебе уши откуси. Чтобы ты появился с цветами или хотя бы мытый. Без чёртовой обоймы проблем за спиной. Я дождусь этого раза или нет, идиот?, — рухнув рядом и поставив на стол бутылку какого-то местного вина, Мати уронила лицо в раскрытые ладони. Гек предусмотрительно молчал. Где палатка цветочника он догадывался очень условно, а в бани без денег соваться было дохлым номером, — Серьёзно, я не понимаю. Как тебе удаётся даже из ботинка соорудить стихийное бедствие?
— О, Аншара. Знакомься, это моя подруга и бывшая коллега — Мати.
— Очень приятно, Аншара, но надеюсь я вас здесь больше не увижу. В Валдене достаточно мест, где юная девица может провести свой досуг и мне не придется потом в очередной раз заниматься ремонтом.

Бутылка вина стремительно пустела. Мати не искала ни собеседников, ни собутыльников. Поэтому Гекльберри и не лез — сейчас она была страшнее даже собственного мушкета. Где-то на задворках разума гуляла идея, что ему должно быть совестно. Но для охотника дружба была оправданием всего: она ведь защитила его от бойни, верно? В себе он не сомневался. Если бы кто-то из троицы опасно дернулся, Гек без всякий сомнений нажал бы на спусковой крючок пистолета.
— Слушай, Мати…
— Заткнись. Нет, говори. Что тебе опять от меня нужно? Кроме крыши над головой. Это-то и так понятно.
— Джокомо. Татуировка с совой на шее.
— Ясно. Когда-то слыл контрабандистом. Он ведет дела с фэйри в Предместьях, у фонтана есть домик с намалеванной мелом совой. Там и обитает. Ты получил что хотел?
— Ну!..
— Гек, — Мати серьёзно взглянула на него, блеснув только-только зарождающимися глазами, тихо сказала, почти прошептала, — Уходи. Убирайся! Я не хочу тебя больше здесь видеть. Ни тебя, ни твои проблемы. Молчи! Ты никогда не изменишься. А я… А я уже. И ты мне здесь не нужен.

Дверь таверны захлопнулась как-то особенно неприветливо. Геку хватило всего пары минут, чтобы собрать своё барахло на чердаке и утащить с кухни бутылку пива. И, как назло, заморосил мелкий дождь. Поёжившись, охотник поднял подбитый овечьим мехом воротник:
— Знаешь, Аншара, кажется она обиделась. Наверное. Ни черта не понимаю в женщинах. Но хоть сказала, где искать этого Джокомо. Поэтому, думается мне, тут наши тропинки расходятся. Я отправляюсь в Предместья.