По дороге тяжело ступают подкованные сапоги Эссена. Он и сам покрыт дорожной пылью и словно поблек от усталости. Дальние деревни и поселения, разбросанные по всему миру Сказки, частенько присылали запросы или весточки о помощи. Хоть они и не находятся под защитой гильдии Стражей, однако Эссен и седьмой отряд, часто откликаются на такие просьбы. Когда и за деньги. Но большей частью бесплатно. Так вышло и на сей раз. Деревеньку в предгорьях Хап стал беспокоить кэйв-одиночка, живущий поблизости. Увы, ни уговоры, ни доводы на него не действовали. Эссену пришлось вступить в битву.

С такими мыслями и движется вперед воин. Метры пути пролетают под ногами. Вот уже виднеются и шесты с лентами вдоль дороги. Что ж, раз уж оказался вблизи Мираэля, Эссену не помешал бы и отдых, и купальня с горячей водой. И добрый обед. В поселении всегда было спокойно. Как-то возвышенно тихо и задумчиво, это и нравилось Эссену. Никто не задаст лишних вопросов. Не получит ненужных ответов. Немногочисленные местные жители скользили по его фигуре спокойным, скорее вежливо-равнодушным взглядом.

Обоз, с которым поневоле движется Герман, он встретил не так давно. Несколько десятков лиг назад. Здесь был и купец с товаром. И пара ремесленников с подмастерьями, что искали, только им самим ведомые, ингредиенты для своих артефактов. И охотник. И пара авантюристов. Мир Сказки всегда был опасным местом. А для разумных существ, да и не особо разумных, логично встречать опасность группой. Ну или стаей. Кому как нравится. Обоз движется шумно. Говорливо. Эссен старается больше молчать. Находясь в собственных мыслях. Впрочем, особо разговорить никто его и не пытается. Достаточно того, что с обозом следует Страж. И на душе им спокойнее.

Их обгоняет фигура с цветами. Простые одежды. Босые ноги. Корзинка с травами. Эссен даже не сразу поднимает взгляд. Его шлем откинут на спину. Короткие волосы лениво ерошит ветер. Точнее пытается. Особо их не поерошить. Шрам пересекает верхнюю губу мужчины. Наследие прошлого. Карие глаза, ставшие светло-серыми, смотрят по-прежнему внимательно. Следя и за дорогой. И за невольными спутниками. И за округой.

Темноволосый травник обгоняет их. Пепельно-стальной взгляд провожает его, уперевшись в спину. Эссена посещает странное беспокоящее его чувство. Словно старая рана. Внезапно напомнила о себе. Рыцарь прищуривает глаза, наблюдая как травник все же оборачивается.

— Второй раз мы встречаемся на границе святых городов. Можно ли это считать благим знаком? – обращается к нему паренек. Герман останавливается, собираясь спросить, к чему сей вопрос. Глаза внимательно вглядываются в фигуру. Становящуюся все более знакомой. Те же карие глаза. Правильные черты лица. Темные волосы. Босые ноги. Снова босые ноги. – Ты..? – Руки Эссена сжались в кулаки. Еще немного, и казалось, что метал латных перчаток, сомнется под усилиями его стальных пальцев.

Мужчина останавливается напротив бывшего знакомца. И события, что только перестали будоражить его память, мощным потоком нахлынули вновь..

Когда османами были разрушены стены великого города, защитники были изолированы друг от друга. Бои кипели во всех его районах, начиная от защитных башен, и заканчивая районами Акрополя и порта. Сам император Константин с частью войска, удерживал центр города, не давая поднять ненавистный стяг, над собором Святой Софии и Влахернским дворцом. Отряд Эссена насчитывал несколько десятков человек. Большей частью конных разведчиков, которыми он командовал ранее. Но в нем были и добровольцы. И ополченцы. И несколько венецианских наемников-арбалетчиков. Османы жгли и грабили все, что могли захватить. Отбитые ими дома и районы, тут же полыхали пожарами. Мирное население не успевшее спастись или бежать из города, превращалось в бесправных рабов. И участь их была незавидна..

К ночи, обычные звуки жестоких схваток, кипевших по всему городу, стихали. Уступая место стонам раненных. И горестному плачу. Константинополь был великим городом. Пусть исчезло бы сияние всех драгоценностей мира. И лишь одна жемчужина – Константинополь, ярко сияла в лучах времени. Поэтому, сколь яростно защитники обороняли город, столь же яростно, атакующие спешили захватить и разрушить его. Сжечь. Разграбить. Обратить в пепел и прах..

Эссен и два пеших разведчика, скрытно передвигались в опустившихся сумерках. Часть этого района контролировалась силами османов, спешно возводивших защитные баррикады, для отражения контратак. Несмотря на многочисленность врагов, город оборонялся уже около трех недель. Впрочем, иного и не оставалось. До слуха воинов донеслись хриплые ругательства их врагов. Мягко ступая в тенях, Никифорос выглянул из-за угла дома. Показывая жестом пять растопыренных пальцев. Эссен кивнул, вынимая короткий меч из ножен. Данакт приготовил лук, ожидая команды. Троица приблизилась к врагам, еще на несколько метров. Между тем, у богато выглядящего дома, украшенного колоннами из каррарского мрамора, стояло две женщины. Матрона постарше, в богатом платье, с застежкой фибулой, на белоснежном плече. И совсем юная дева лет пятнадцати. В смятой, изодранной тунике. По-видимому служанка. Служанку крепко держали две пары рук. Жадно шаря по едва прикрытому телу. Оставшиеся, окружив ее хозяйку, сверлили масляным взглядом статную фигуру. Даже когда с плеч женщины было содрано платье, обнажая благородное, белоснежное тело. С ее губ не сорвалось ни звука. Лишь глаза пылали яростью. Грубые пальцы потянули дорогие браслеты с ее тонких запястий. Следом сдергивая колье с шеи. Рослый воин поднял край тканого акетона, стягивая штаны. Оголяя поросшие черным волосом, смуглые ноги. Дальнейшие события развивались в течение нескольких секунд. Стрела Данакта ткнулась в горло захрипевшего османа без штанов, завалившегося назад. Короткий кинжал Никифороса попал прямо в глаз одного из врагов. Ринувшись вперед, Эссен весом тяжелого тела, сбил двух врагов наземь. Приканчивая их несколькими быстрыми ударами. Последнему, попавшему в его захват, Данакт одним движением, неосмотрительно перерезал горло. Выпуская фонтан мелких брызг крови, прямо на матрону, стоящую перед телом. Темно-красные капли, причудливо поблескивали на белоснежной коже. Однако она, даже не повела бровью. Герман молча накидывает плащ на женщину. Пока Никифорос, поднимает с земли упавшую девушку-служанку. Матрона обращается к Эссену, кутаясь в плащ. Мужчина жестом прерывает ее. - Никифорос проводит вас в наш лагерь. Некогда болтать..

Вдвоем, они добираются до стен занятых врагом, и раскинувшаяся картина, совсем не радует их. Помимо десятков горящих огней лагерей и палаток, в самом городе, перед его стенами, таких огней еще больше. Счет идет, наверное, на сотни. Их врагам, словно нет числа. Что может сделать горстка храбрецов против такой силы. Разве что, достойно умереть. Честная смерть, лучше позорной жизни. Нужно возвращаться в лагерь..

Через день, Эссен сзывает десятников и своего заместителя. Подальше от остальных, спасенных и защищаемых ими, жителей города. Хмуро глядя на языки пламени, рыцарь сообщает, о виденной им и Данактом, общей картине осады. С горечью признавая, что им остается лишь доблестно защищаться. Единственное решение, что видится ему правильным, он принимает под собственную ответственность. Город падет. Это дело времени. Но его богатство в жителях. Что будут помнить и прославлять его в веках. Они должны спастись. Несколько венецианских транспортных кораблей, окажут им помощь. Собирая и увозя беженцев города, в обход блокады главного порта. Их же задача сейчас, обеспечить отбывающих беженцев, как можно большим запасом денежных средств и иных ценных предметов. Люди, которых они спасут, обязательно должны выжить. Должны жить. И помнить. Свой город. Своего императора. И свою страну. Из числа воинов отряда, будут выбраны те, чьи семьи сейчас находятся с ними, в этом лагере. Они отправятся вместе с беженцами. Для защиты. Охраны. И заботы о людях. Они будут отправлять корабли столько, сколько смогут держаться в этом районе. После чего, предпримут попытку пробиться в район Влахернского дворца. И соединиться с силами императора Константина.

После принятия сего решения, хмурый рыцарь, с заросшим, покрытым колючей щетиной, пыльным лицом, принялся проверять снаряжение своих людей. Тогда то, он и увидел его в первый раз. Бурдюк с прохладной водой, протянутый босоногим юношей, на секунду заставил Эссена опешить. – Спасибо. Ты почему босой? – Взгляд воина переходит на богатые браслеты в виде переплетенных змей, на предплечьях юноши. Его простая туника контрастирует с дорогими украшениями.  – Ученик лекаря? Или слуга? Из какого района?