— «Золотой демон». Так тебя называют? Демоном.
Джин непроизвольно вздрогнул от резанувшего слух обращения и медленно, шумно выдохнул под маской, поводя головой и чувствуя, как загривок царапает острое лезвие. Сомнений быть не могло, кем бы ни был этот бравый парень с кинжалами, охотился он за ним с вполне определенной целью. Прозвище это возникло много лет назад и так крепко к нему прицепилось, что некоторые в самом деле начинали считать его демоном. На месте своих преступлений Хада оставлял искореженные, обезображенные до неузнаваемости тела, покрытые особым магическим раствором, изготовленным им лично, от которого кожа и кровь казалась золотой, а внутренности завораживали фарфоровым блеском; лица жертв украшали причудливые цветы из их же собственной плоти. Пожалуй, именно его неописуемая страсть к золоту и стала причиной такого имени.
- Не я выбирал себе прозвище, - негромко возразил убийца, сузившимися глазами наблюдая за чужой ногой, втоптавшей его чудесное оружие в грязь. Волна негодования и ослепляющей ярости вскинулась в нем обжигающим потоком, и только опасное лезвие клинка у горла удерживало Джина от необдуманных действий. Он медленно вдохнул и выдохнул. Срываться за грань было нельзя, ему нужна была трезвая голова. - Все претензии к людям. У них весьма дурной вкус, должен признать. Мне бы больше подошло что-то вроде "Кровавый Маэстро" или "Алый Жнец", возможно даже сгодилось бы "Блистательный Палач", но это звучит слегка напыщенно, поэтому... - Хада затараторил как сорока, пытаясь то ли сбить своего противника с толку разговором, то ли не показывать собственного страха, на пару мгновений промелькнувшего во взгляде под маской.
— Или... что же это, дурная кровь, - бровь неровно дернулась от его слов, но убийца ничего не ответил. В своем грязном, как принято считать, происхождении он не видел ничего такого, поэтому направленное ругательство его даже не задело. Какое значение имеет твоя родословная и гены? Разве оно может как-то повлиять на твое будущее и жизнь в целом? Важны только поступки и деяния, которые ты принесешь в этот мир. Джин разве что жалел о том, что не обладает достаточной силой, дабы его постановки могли приобретать воистину гигантские масштабы. И знал о том, что век его непозволительно короток, практически ничтожное мгновение на фоне тех существ, что жили в Сказке столетиями, а то и больше. Потому, наверное, и пытался успеть, как говорится, попробовать в этой жизни все; жил ярко и навзрыд, будто бы пытаясь отвоевать от преследовавшей его по пятам смерти еще один день, еще пару мгновений.
Хада ничего не успевает сделать или даже сказать, как на затылок обрушивается удар, а в следующее мгновение, длящееся не дольше одного перестука сердца, мир перед глазами стремительно меркнет, выцветает красками, чтобы принять его в свою безмолвную темноту.
***
В себя приходил под головную боль, которая свинцовым комком перекатывалась от виска к виску. Глаза приоткрыл, щурясь от бьющих в лицо солнечных лучей и инстинктивно пытаясь отгородиться от них рукой. Свет казался слишком ярким и лишь подстегивал боль в черепной коробке под недовольное шипение виртуоза. Короткий осмотр окружающей обстановки гвоздем царапнул воспоминания, а затем его взгляд замер на человеческой фигуре. Той самой, с которой он имел возможность столкнуться в темном переулке.
— Узнаешь свою работу?
Хада шевельнулся под звук чужого голоса и сел, прислонившись спиной к полуразрушенной колонне, поглядывая то на незнакомца, то на руины вокруг. Разумеется он узнал. Совсем недавно это место звучало целым оркестром криков, воплей и стонов под оглушительный аккомпанемент взрывов. Каменные стены, те, что уцелели от его представления, обуглились и почернели. Деревянным домам повезло меньше - те сгорели дотла, оставив после себя лишь пепелище. Тел, заботливо оставленных именно так, как того желал художник, поблизости не наблюдалось, похоже кто-то потрудился убрать его сцену и попытался привести ее в порядок. И что-то подсказывало ему, что этим кто-то был вон тот человек, напавший на него ранее. Пришел мстить за убитых? Тогда почему не убил сразу же на месте? Как показала практика, этому наемнику даже на глаза показываться было не обязательно, Джин даже не понял бы, что именно лишило его жизни.
Если его в самом деле хотели убить. В противном случае, его не стали бы тащить сюда, дабы ткнуть носом в совершенное, как мелкого шкодливого котенка.
- Какой драматизм, какая ирония! Ты знаешь, - спокойно заметил Хада, сложив руки на коленях с таким независимым видом, будто они были двумя старыми приятелями, что говорили о погоде. - убив меня, ты не вернешь их к жизни.
Взгляд зацепился за блеснувший на свету бок Шепота, лежащий поодаль, но все еще слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться. Джин досадливо поморщился и поднял глаза на своего покусителя, рассматривая высокую фигуру. Бесформенная одежда и броня скрывали телосложение и внешность, поэтому ему оставалось лишь гадать, был ли он знаком с этим человеком - да и человеком ли? - ранее.
- Жаль, что тебе не довелось лицезреть это зрелище лично. Оно было весьма, весьма... - губы под маской расползалсь в совершенно паскудную ухмылку, и Джин выдохнул едва ли не с придыханием: - Вдохновляющим.
Даже находясь в не самом выгодном для себя положении, он не мог перестать язвить и паясничать, дергать смерть за усы и отплясывать лезгинку на острие меча.
[nick]Золотой Демон[/nick][status]I will bring them an opera of death[/status][icon]https://sun9-51.userapi.com/yQWuuRL3TTtBCLngl-q-cpYzHZiGur-8nWixUA/ry5g1ueQScs.jpg[/icon]