Сказать, что Гильберт был воодушевлён, было равнозначно недомолвке в такой степени, что оная превращалась в откровенно гнусную ложь. А ложь он не любил, следовательно, фактически не скрывал ни от кого своей радости. Впрочем, так ящер скорее утешал себя самого, так как в этой «радости» был суть – ядрёный коктейль из эмоций, переживаний и краха его физического состояния. И это даже если умолчать о внезапных приступах тремора в кончиках пальцев и том, что его нюх и слух внезапно начинали жить собственной жизнью, обостряясь донельзя. Но в остальном ящер стал чувствовать себя лучше. Лучше, в сравнении с первым днём в завязке, не считая нескольких нюансов.

          Во-первых, уже четвёртый день он не пил спиртного. Ни капли, как и пообещал в письме. И это привело… скажем так, к неожиданным последствиям. Ему стало сложно контролировать собственную мотивацию и настроение, а иногда, в чём он боялся признаться даже себе самому, ящер видел где-то на периферии зрения что-то или кого-то. Но стоило ему повернуться, как морок тут же исчезал. Вот и сейчас, преодолевая последние шаги до Храма Змей, Гильберт нутром чуял, что за ним следят. Не удариться в паранойю ему помогал лишь здравый смысл. Ведь он никого не слышал и не чуял, да и место это было пустым, сколько он себя помнил. Место его детских игр и забав. Да и прибыл он за полдень до назначенного времени встречи, а значит у него ещё вполне себе достаточно времени чтобы передохнуть с дороги и взять себя в руки. Впрочем, первое в жизни ящера знакомство с белочкой не было единственной проблемой.

          Но это всё лишь "во-первых", а во-вторых, тот факт, что он сбежал из башни Гильдии оставив лишь записку с просьбой об отпуске – на момент отъезда казалось ему вполне разумным решением, но сейчас… Никто, ни единая душа не знала где он сейчас находится. Нет, конечно, он уже большой мальчик, но если гильдейцы вдруг решат запустить лапы в его книжную коллекцию… При этой мысли волосы вставали дыбом на загривке Гильберта. Его драгоценные книги, которые он собирал, без малого сорок лет. Уж он то знал, как поглядывали на его часть библиотеки некоторые его "товарищи". Ну а к слову о большом мальчике...

          Третьим фактором жопной боли в данной ситуации выступала, вот уж никогда бы не подумал, его собственная мать. Последняя их встреча закончилась тем, что она так отходила его древком от копья, что в Гильдии ему пришлось наплести байку о том, что на него напали бандиты. А Стражей потом ещё снаряжали в поход, дабы проверить эту локацию. На его счастье, там всё же водились какие-то оборванцы, что, впрочем, можно было сказать практически о любом уголке земель Сказки. Убивать тут, конечно, мало кого убивали, но вот грабёж на периферии Валдена был чуть ли не видом народного творчества. В любом случае, в той перепалке пострадала только его гордость, так как бродяги, узнав по чьей наводке их вычислили, начали направо и налево трепаться о том, какие они крутые и как наподдали по чешуйчатым булкам двухметровому бесхвостому дракониду.

          Гиль почесал голову и уселся на камень аккурат верхней ступеньки, посреди лестницы ведущей в храм. Снял с пояса флягу и глотнул воды. – Да уж, - проговорил он сипло, чтобы прочистить горло, сам себе, - Занесла нелёгкая. А ведь какие идеи вели тебя к башне когда-то? – Гильберт повесил флягу на место, проверил саблю и прочее снаряжение, а затем откинулся назад, заложив руки за голову. – Но соберись, Гиль-Камиль-Каар. Что бы сказали о тебе предки? Что сказала бы мать? Сейчас, зная, что позвало тебя в это место она, вероятно, назвала бы меня глупцом… - он на минутку замолчал, а потом дополнил, уже шёпотом, на выдохе, - но я то знаю, что в глубине души, она была бы рада...

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2020-07-11 00:33:52)

Кроны деревьев складывались в лица. Ухмылявшиеся, смеющийся, улыбающиеся, хмурящиеся. Молодые и старые. Знакомые и незнакомые. Десятки, сотни маленьких лиц, которые с каждым порывом ветра заменялись на новые. Стоило Гильберту сощурить глаза, как иллюзия пропадала, но тревога оставалась, пускай даже только в его сознании. Такое случалось с его разумом частенько, в последнее время. Можно сказать, ещё один шаг к самостоятельности. Сам придумал себе страшилок, сам же держится с осторожностью. Чем не полезная черта характера?

     Ящер поднялся и сел, глядя на свои ладони и усилием воли стремясь унять дрожь. На сей раз она била не только пальцы, но и ладони, мелко, словно от холода. Но в этот раз Гильберт лишь улыбнулся. Природу этой дрожи он знал. Чувствовал, как сердце начало биться чуть быстрее в тот момент, когда он услышал лёгкий, выбивающийся из общего фона шелест мягко притаптываемой листвы у корней. Приятное щекотание в груди и мурашки пробегающие по спине от предвкушения. А затем он уловил лёгкий запах десятков разных трав, словно бы он зашел в лекарскую лавку. Но, в отличие от привычных ему запахов лекарственных трав, этот аромат перемежался с ещё одним, едва уловимым, словно тонкими нитями вплетённым в общее полотно. Его он определить не мог, но узнал бы безошибочно даже на рынке пряностей. Она приближалась, как приближался и момент долгожданной встречи, которую он сотни раз рисовал себе в своих фантазиях.

     И вот, она появилась в поле его зрения. Стоило лишь чуть повернуть голову в ту сторону, где зашелестели кусты и его наваждение, лишившее ящера сна и покоя, явилось во плоти. И была она… как бы правильнее сказать? Впервые увидев эту милую змейку в толпе, Гильберт не имел возможности даже толком рассмотреть девушку, но сейчас всё было иначе. Сейчас, представ перед ним во всей красе, она поразила его ещё сильней, оказавшись даже прекрасней, чем он представлял. Маленькая, даже хрупкая, но плавные, уверенные движения говорили о гибкости, а покрывающая почти всё тело одежда не могла скрыть тонкости и изящества фигуры, как и редкие ветки кустов не могли скрыть природной грации. Белоснежная чешуя и яркие, красного оттенка глаза формировали изумительный контраст, словно союз двух противоборствующих начал. Если бы не эти глаза, Гильберт, вероятно, даже смутился бы. Уж слишком юной выглядела девушка и слишком крупным он выглядел на её фоне. Хотя, дело даже не в размерах, а в самой природе их видов. Юная Шон была словно слеплена из белой, необожженной глины. Мягкой, податливой и живой, а он… Гильберт даже вновь глянул на свои руки, прежде чем поднять ладонь в ответном приветственном жесте. Его природа явно вытесала из деревянного чурбана тупой секирой. Но в конце концов, весь мир и все переживания меркли перед этими прекрасными, полными разума и мудрости, глазами.
     
     Гильберт улыбнулся и разогнув ноги из неудобной позы резко встал, не в силах больше ждать, желая приблизиться, представиться, услышать её голос и рассказать ей о себе. В ту самую секунду все сомнения улетучились из его дурной головы. В тот самый миг, когда он во всей полноте осознал, что возможно вот он – переломный момент в его жизни, а значит, именно сейчас он должен собраться с мыслями, глубоко вдохнуть и произвести на Шон лучшее впечатление. Да и в конце концов, он ли не Гиль-Камиль-Каар? Сын древнего драконьего рода и сказочного фейри? Для него весь мир – лишь путь, который предстоит преодолеть семимильными шагами! С этой мыслью Гиль ещё сильнее оскалил зубы и стараясь выглядеть максимально добродушно и сделал шаг вперёд.

     У вас когда-нибудь бывало ощущение, что вы подняли руку, но на самом деле она осталась на месте? Чаще всего такое случается, когда вы отлежали конечность (или вам её оторвало, но сейчас не об этом), вот только понимаете это вы уже после того, как дали команду телу – «Вперёд!». То же самое случилось и с нашим архаичным Ромео, правда с ужасом он осознал это уже в ту секунду, когда вместо того, чтобы сократить дистанцию по направлению к мечте своей жизни он, внезапно оступившись на ватных ногах, полетел прямиком с лестницы в небольшой пруд, что окружал храм со всех сторон. Пруд был неглубоким, но сам момент падения можно было запечатлеть на эпической картине и выставлять в резиденции Гильдии Стражей. Если у вас есть такая возможность, попробуйте повторить. Возьмите плиту весом больше центнера и плашмя киньте её в воду.

     - Твоюжгрыбылгырдылбр… - Только и успел проговорить Гильберт, мечась от радости к отчаянию и ныряя в прозрачную воду прямо под взглядом этих прекрасных, с алым отливом глаз...

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2020-07-12 03:10:55)

Поначалу Гиль, сам того не желая, получил двойную порцию паники с подливкой из стыда. Надо сказать, в Предместьях это было довольно распространенное блюдо, но обычно подавалось оно не в столь комичных обстоятельствах. Ведь мало того, что он сам рухнул в воду, так ещё и следующее, что он услышал, был второй, несоизмеримый с первым, но всё же ощутимый «ПЛЮХ»! А это могло значить только одно – та самая милая, хрупкая девушка, что преследовала его во снах и оставалась с ним на задворках сознания практически круглые сутки каждого дня, вот сейчас решила разделить с ним столь освежающие водные процедуры.

          Он моргнул, мельком увидел в мутной воде силуэт, а фантазия услужливо дорисовала ему прекрасный образ Шон, нырнувшей за ним на глубину. Мигом промокшая одежда плотно облегала её тело, вроде бы и скрывая, но на деле лишь подчёркивая прекрасную фигуру юной змейки. Гильберт даже зарычал сквозь зубы, понимая, насколько жалко выглядит он сам в такой ситуации. Чёртовы ноги поначалу отказывались слушаться и ящер беспомощно барахтался в воде, стараясь вынырнуть и вдохнуть. В момент падения на воду он лёг аккурат грудью, так что остатки воздуха из него вышибло напрочь. Но в следующую секунду всё стало ещё хуже. Он почувствовал, как чьи-то гибкие, тонкие руки оплели его аккурат под грудью и с усилием потащили куда-то…

           Гильберт открыл было рот, чтобы сказать что-то вроде: «Эй! Не стоит беспокоиться! Я просто тут решил остыть, пока есть такая возможность. Сегодня особенно жаркая погода, неправда ли?» - но лишь выпустил остатки воздуха из лёгких, произнеся что-то вроде: «Эрглбрнебрлдыбырбеспрлдбр…», но вместе с этим вдруг ощутил под ногами мягкую, илистую, но всё же почву. Вцепился в неё когтями, оттолкнулся и разбрасывая вокруг себя мириады брызг, рванул на поверхность чуть ли не с большей силой, чем ворвался в воду. Сцена, пожалуй, была достойна ещё одной картины, хоть по своей эпичности и трагизму уступала первой.

          Ящер вынырнул, вдохнул полную грудь воздуха и глянул вниз, где чуть пониже груди на нём повисла та самая грациозная незнакомка, бросившаяся выручать его из пруда. Курьёз заключался в том, что, поднявшись на ноги Гильберт внезапно понял -  вода в пруду едва доходила ему до пояса, а первое впечатление глубины сложилось именно из-за того, что затекшие ноги отказывались слушаться своего невезучего владельца. Даже сейчас бёдра и икры пронизывали тысячи игл, говоря о том, что кровь наконец прилила к мышцам. Но всё это было несущественно, ведь всё, что имело для него значение в ту самую секунду было так близко, что Гильберт даже растерялся.

          - Вы Шон, да? Я так рад… Простите, что вот так… Я, на самом то деле… - несвязно бормоча Гиль так и стоял, тяжело дыша, и глядя во все глаза на девушку, пытаясь придумать хоть что-нибудь подходящее моменту. Беспомощно разводя руками, не зная, то ли обнять её в ответ, то ли отсалютовать по-военному, он судорожно перебирал всё, что читал о подобных ситуациях в книгах, но как назло, ничего подходящего в голову не происходило. Как правило, именно лихие герои спасали принцесс из передряг, вынося на руках из огня, а те лишь прижимались к их могучей груди, да вздыхали, хлопая ресницами. Но что-то общее всё же было…

          Гильберт чуть подсел, подхватив свою «спасительницу» под изумительные, изящные ножки и навесив на лицо героическую мину, стараясь не стучать зубами от холода, поднял её на руки, отрывая от себя и широкими шагами двинулся (аки Кайдзю) из пруда. Ни дать, ни взять, со стороны - истинный герой. И стремительно понёс столь приятную ношу аккурат к полянке в паре метров от того места, где они находились сейчас. Единственному месту, где солнцу не мешали густые кроны здешнего леса…

С того момента, как Шон грациозно выпорхнула из его "объятий" и перехватила инициативу разговора, Гильберту оставалось только кивать, ведь после того, как из прекрасных уст змейки выпорхнуло первое слово, за ним последовала ещё целая стая, за которыми, в свою очередь…

          - Да, конечно, Кагашон`За и не иначе, - Ящер, наконец, сумел совладать со своей неловкостью и  хотя холода он уже почти не испытывал в силу природной сопротивляемости, но подобные водные процедуры знатно освежили его и привели в чувство, - не сочтите за фамильярность, я всего лишь опирался на то имя, которое вы указали в письме. – Он наконец сумел отбросить путающиеся мысли в сторону и позволил себе немного расслабиться. В конце концов, что-то в Шон располагало к себе и успокаивало. То ли внешний вид, не таящий в себе ни капли угрозы, то ли подвешенность языка, что нечасто встретишь даже в Валдене. Хотя сам он искренне считал косноязычие чуть ли не преступлением против Сказки и старался вбить это своим ученикам в голову, но…

          - Вы конечно, меня здорово напугали... – продолжала щебетать Шон, а ящер был только рад. Дай ему волю, он бы сейчас уселся, навесил бы самую бессмысленную улыбочку на свою морду и слушал, слушал, слушал… - И за это я должен просить прощения, всё дело в том, что… - начал было он, но змейка явно была на своей волне. Что же, видимо разные люди и разные монстры нервничают по-разному, верно? И то, что она казалась ему чуть-ли не светлым проявлением самой Воли Сказки, отнюдь не лишало её качеств, коими обладало любое разумное существо.

          - Да уж, с вами не соскучишься, но я всё же рада встрече с вами! И знакомству. Не каждый день у меня появляются новые мордашки в списке тех, кто не хочет меня убить. – Гильберт чуть склонил голову набок. Пусть он и избавился от скованности первого впечатления, но даже сейчас не мог даже представить, кто вообще в здравом уме мог бы посягнуть на жизнь столь милого и светлого существа как Шон. – Предместье опасное место, даже для тех, кто вырос здесь. Хотя, вынужден признаться, всё же мне было немного проще. В силу своих физических возможностей и связей моей матери, но, отчасти, именно поэтому… - Чёрт, а ведь и правда. Гильберт даже тряхнул головой и на мгновение задумался. Годы назад, когда он уходил отсюда, знания не были единственной его целью. Он хотел понять людей, понять монстров, фейри и всех остальных. Хотел понять – и сделать его Родину безопасной.

          Чёрт… как же низко он пал, что забыл даже о собственной цели. Всего одна ошибка, одна-единственная смерть и он уже готов отказаться от мечты, которая может спасти сотни, тысячи жизней. Таких жизней, как например, юной девушки-змеи, что стоит сейчас перед ним, что не раздумывая бросилась за ящером в пруд, хотя не знала его и была явно слабее. Гильберт улыбнулся и опустился на колено. Конечно, это было слишком по-книжному, слишком пафосно, но ему требовался этот символизм. Требовалось закрепить момент принятия собственной ошибки. Он поднял лицо и поймал взгляд Шон.

           - Вынужден признаться, что поначалу я просто был опьянен вашей красотой. Увидев вас лишь мельком, я даже не придал этому значения, но годы шли, а в моей жизни не было ничего более волнующего, чем ваш образ. Даже когда я забыл о своей мечте и целях, даже когда я отринул всё, чем гордился – собственный разум, утопив его в алкоголе, я вспоминал о вас. – Он на секунду замолчал, переводя дыхание, но на всякий случай поднял открытую ладонь, как бы призывая выслушать до конца. – И сейчас я вижу, что вы для меня – не просто наваждение, а ни что иное, как дар судьбы. Проведя с вами лишь пару минут я осознал то, что не мог понять неделями и месяцами. Признал то, что отказывался признавать и… - Ящер отвёл глаза, в сторону, -  Я тоже несказанно рад нашему знакомству и отныне, с вашего позволения, хотел бы помочь вам в любых ваших начинаниях, какими бы они ни были. Просто в качестве благодарности и просто как повод узнать вас поближе. – Он снова улыбнулся, глядя на неё снизу-вверх. Непривычно, но символично. Как раз то, что нужно.

          А затем поднялся и отправился собирать костёр, даже не дожидаясь ответа, давая возможность переварить всё сказанное. К счастью, и валежник, и кора и даже сухие, толстые ветки, нашлись неподалёку. Всё заняло не более пяти минут. Из веток он сложил небольшую пирамидку и с помощью нехитрого заклятия заставил растопку вспыхнуть. Подкинул коры и вуаля! Осталось лишь немного подождать, пока пламя займется и обогреет их обоих. Тем более, что солнце уже начало клониться к западу.

Гильберт слушал змейку, вороша небольшой костерок веткой и подкидывая туда всё больше топлива, давая ему разойтись. Глаз он не поднимал, ему было хорошо и так. Сейчас она настолько близко, что он мог различить каждый запах, что исходил от неё и то был приятный, будоражащий коктейль. Он даже не до конца понимал суть и значение некоторых нот, но осознавал, что это что-то, что гораздо древнее его разума. Что-то, что заставит его держаться к ней поближе. Ну, или по крайней мере сделает такую «близость» сладостно приятной, а разлуку, соответственно, мучительной. Но в одном змейка точно была права, уверенности у него не было. Ни сейчас, ни когда-либо ранее. Зато у него было кое-что получше.

          - Вы правы. – Гильберт начал тихо, почти шепотом, не поднимая лица. – Я очень мало знаю вас и ещё меньше знаю о вашей жизни. Я не ведаю ваших путей и не понимаю ваших мотивов, но одно я знаю точно. – Он скосил голову набок и поднял взгляд, посмотрев ей прямо в глаза, снизу-вверх. А затем медленно, демонстративно стал подниматься – в полный рост, расправив плечи, нависая над ней колоссом, что особенно подчёркивали лёгкие тени от костра. – Мы оба монстры. – Он улыбнулся и угрожающий вид, если таковой и имел место быть, сразу словно испарился. На лице было написано желание, интерес, извинение… что угодно, но только не угроза. Ящер поднял руку и указал пальцем в сторону тех кустов, откуда она появилась. – И там, откуда вы пришли, есть другие, подобные нам с вами. – Длинный палец перекочевал ей за спину. – А там Предместье. Город, который должен был стать домом для монстров вроде нас с вами, но в котором выживают лишь те, кто умеют приспасабливаться. Те, кто уподобились людям настолько, что забыли гордость и силу своих предков. Монстры, которые не встанут против людей и фейри, даже если их будут сечь плетьми. И почему? Потому, что у них там крыша над головой, а всё, что за пределами города, это владения дикие, полные смерти. 

          Ящер усмехнулся и расплылся в зубастой улыбке. – Так они считают. Те, кто не был за пределами. Но так уж вышло, что моя мать из неизведанных земель, а я состою в Гильдии  Учёных… - Он мечтательно прищурил глаза, - я бы хотел однажды показать вам это место… нет, я хотел бы подарить его вам. Оно так похоже на вас, вы даже не представляете. Прекрасная, высокая, башня из белого камня. Она всегда стоит на месте и всегда наполнена опытом поколений, который доступен лишь избранным. Но и там есть монстры вроде меня и вас. Монстры по одиночке, монстры стаями, монстры племенами – они есть везде. Очевидно, что когда-то этот мир принадлежал именно нам, но… - Он развёл руками в стороны и, словно иссякнув, уселся обратно, взял палочку и продолжил ковырять костёр, подкинув крупных веток. – Но сейчас всё иначе. Мы изгои, даже с учётом того, что люди значительно глупее и слабее нас, а фейри просто нет дела до справедливости. А это значит… - Ящер снова поднял взгляд и хитро прищурился. – Я уверен, вы тоже знаете, что это значит. Я вижу это по вашим глазам, по тому, что и как вы говорите. Мы одного поля ягоды. И рано или поздно мы вернём то, что принадлежит нам по праву. И поверьте, это будет скоро.

          Закончив, наконец, свой монолог, ящер откинулся назад, отбросив палочку в сторону. – Знаю, что это не приблизило меня лично к вам, моя прекрасная незнакомка, но думаю, что я развеял в вас некоторые сомнения касаемо моей личности. – Теперь он наконец почувствовал себя - собой. Вновь тем самым Гиль-Камиль-Кааром, который когда-то вышел из Предместья, таща за собой повозку полную книг. Страх и неловкость просто исчезли. Он потянулся за пазуху и перетянул на грудь походную сумку. – Когда-то я мечтал о всеобщем мире, равенстве и благоденствии. Но затем, один за другим умерли те, кого я хотел защищать. Умерли по глупости тех, кого нам ставят в пример. И больше… я больше не хочу подстраиваться. Я хочу следовать за своим сердцем. Следовать за тем, куда меня ведёт моя судьба. А в данный момент, судьба кричит мне в уши – эта девушка столь прекрасна, что отвернувшись ты не перестанешь видеть её образ. Она так умна и поймёт тебя с полуслова, что ты осознал это едва её увидев. Как думаешь, о ящер Гиль, это случайность? – Он хохотнул и вынул из сумки стеклянную бутылку. – Но давайте не будем отрицать, что наши «цивилизованные» собратья всё же кое-что умеют. – Перехватив её взгляд и вспомнив свой зарок, чуть не стушевался, замахав свободной рукой. – Нет нет! Это всего лишь сок с пряностями. Прекрасно утоляет жажду, а на вкус… впрочем, оцените сами. – С этими словами он откупорил крышку и протянул бутылку девушке.

Гильберт ощутил мягкую ладонь на своём плече и не без удивления понял, что устами этого хрупкого создания вещает буря. То, что проникло в его сознание сложно передать словами, но если представить, что корни его антипатии к людям произрастали из философии и личных утрат, то в случае с Кагашон всё было иначе. В этих алых, прекрасных глазах на краткое мгновение полыхнул огненный шторм несогласия. С системой, с историей, с ролью кого-то, кто отличается. С позицией слабого, трясущегося от страха существа, не понимающего, за что на него смотрят с презрением, ужасом и почему жаждут именно его крови? Ведь внутри они почти ничем не отличаются. Почти ничем...

          Ящер ещё раз, медленно скользнул по ней взглядом, внимая каждому слову. Каждой идее. Сейчас Кагашон`За уже не казалась ему просто милой змейкой ради которой он готов был вилять хвостом, будь он у него. Сейчас она словно стала выше, уверенней, взрослее. Она говорила с вдохновением и уверенностью, с пониманием и страстью, коими сам Гиль никогда не мог похвастаться. Да, он умел говорить красиво и прямо, да, он умел видеть смысл и логику, но был ли он уверен в том, что говорит? О нет. Всегда он тянулся к людям, книгам, монстрам. К героям и идеалам, словно по кусочкам собирая из них общую картину мира. И вот она, стоит перед ним. Столь хрупкая и грозная одновременно, столь притягательно прекрасная и, в то же время, вызывающая искреннее уважение, какое обычно чувствуешь к соратнику на поле брани, стоя спиной к спине. Гильберт приложил ладонь к груди и глубоко вдохнул, пытаясь унять гулко бьющееся сердце, а на выдохе тихонько, для себя самого произнёс: - Кагашон`За... - Он должен был попробовать это имя на вкус ещё раз. Чтобы лучше понять того, кто на самом деле стоит за ним.

          Она отошла, а ящер поднялся. Чуть приподнял руки, развернув ладонями вперёд, делая шаг навстречу и приближаясь к девушке, касаясь своими открытыми ладонями её пальцев. – Я не стану вам лгать. – Гиль мягко улыбнулся, стоя перед ней на расстоянии раскрытой ладони. – Я никогда не испытывал ущемления в свой адрес. Я никогда не страдал от того, что я монстр. Я вырос среди монстров, приспособившихся к жизни в этом обществе настолько, что сами стали его неотъемлемой частью. И когда был моложе, сам ходил в вылазки с Золотой Лигой. Сам охотился на своих собратьев, не способных подчинить свои инстинкты разуму. – Гиль опустил взгляд и замолчал, но лишь на мгновение, а затем скользнул своими ладонями по её, остановившись подушечками кончиков пальцев у её коготков, слегка надавил и свернул её ладони в кулачки. – Но мне нечего стыдиться. Равно как монстров, мне приходилось убивать и людей и знаете в чём разница? Если большая часть наших с вами собратьев не была способна постичь суть цены жизни, то люди… - Он вновь поднял взгляд и проговорил почти шепотом. – Люди мерзкие просто по своей природе. Разум дан им просто так, от рождения и они относятся к нему скорее как к бремени, чем как к дару.

           Гильберт сделал ещё один небольшой шажок вперёд, приблизившись почти вплотную. – Вы правда считаете их угрозой? Этих хрупких, слабых, глупых существ? Ведь если бы не наши браться по миру, если бы не фэйри – людей было бы некому защитить. – Гильберт было поднёс ладонь к её лицу, но остановился и отвёл ладонь, заведя обе руки за спину, развернулся и зло пнул камень, что лежал под ногами, в сторону леса. – Уйти и построить свой собственный дом, вдали от всего этого? Или остаться и вернуть то, что принадлежит нам по праву? – Он поднял голову вверх и тряхнул головой, позволяя седым волосам рассыпаться по спине. – Армия говорите? Война? О нет, свет души моей. Я прожил среди людей слишком долго, чтобы не понимать. Пока не запылают крыши домов, никто и не почешется. Все слишком привыкли к миру, но кое о чём вы заставили меня задуматься… - Он отклонился назад, смущённо улыбаясь. – Лишь подтверждая тот факт, что вы – особенная. Ведь я и впрямь никогда не рассматривал вариант с уходом. Земель много… - Ящер присел на колено и коснулся ладонью рыхлой, чуть влажной почвы. – Так ли нужно проливать кровь, чтобы считать землю своим домом? Возможно, я ошибался…

Мысли метались от утрат к планам мести, от планов мести к опыту из истории и книг, от истории к реальности, в попытке найти ответ. Связать всё, что происходило и происходит. Найти тот самый выход, который устроит всех, а главное, позволит ему не терять из виду эту прекрасную змейку. Даже сейчас, упустив её из виду лишь на минуту, он испытывал почти такой стресс, который был сравним, разве что, с переживанием за минуту до смертельного риска.

          Да, возможно со стороны их встреча мало напоминала романтическую фантазию, но для Гильберта так оно и было. Никогда он ещё не встречал никого, кто так сильно влёк бы его к себе. Ящеру даже приходилось осознанно контролировать своё тело, то унимая дрожь, то переключая внимание на что-либо абстрактное. Её голос, плавный поток мысли, суждения, которые поначалу показались мудрыми, сейчас обрели иной смысл. Кагашон`За говорила чужими словами, чужими обидами и чужой болью. Возможно, была в этом толика и её личных переживаний, но глядя на неё Гильберт не видел измученного жизнью монстра. Он видел существо, прекраснее которого было не сыскать во всей Сказке. Он видел разум, который тянется к истине. Видел сердце чистое и простое.

          От всего этого ему хотелось улыбаться и плясать, а ещё ему хотелось помочь ей. Встать сейчас на колено, склонить голову, взять её ладошку в свои руки и возложить себе на макушку, отдаваясь власти её воли. А затем… затем подхватить её и бежать… куда? Совершенно неважно! Куда захочет он сам. Куда укажет её изящный, тонкий пальчик. И хотя чувствовал он себя более чем прекрасно, сердце его неустанно колотилось так, словно он куда-то бежал.

          Хотя, собственно говоря, так оно и было. Весь этот диалог, все слова, сказанные ими обоими, были ничем иным, как прощупыванием друг друга, а в случае с Гильбертом, ещё и способом не сорваться. Не рвануть сейчас, сделав один злосчастный шаг, сгребая её в объятия, чтобы вновь ощутить её так близко, как это только возможно. Не пытаясь добиться ничего постыдного или запретного, лишь защитить, доверять и… возможно, любить? Несмотря на то, что это, кажется, было очевидным, сейчас он впервые использовал это слово про себя. Хотел ли он любить? А самое главное, любил ли? Или просто желал обладать? Словно диковинной, прекрасной вещью? От этих мыслей ящеру стало не по себе. Если так, то он оставит свои желания при себе. Свернёт их в тугой узел и затолкает куда поглубже. Но суть оставалась неизменной. Она была так близко, говорила с таким чувством и яростью, что он мог ощущать отголоски её дыхания. Так близко, но недостаточно…

          Ящер повернулся и хотел было плюнуть на всё, сделать шаг, протянуть руку и… не смог даже пошевелиться, утонув во взгляде этих бездонных, алых глаз. Глубоко дыша, чтобы унять сердцебиение, он до боли сжал кулаки вжимая когти в ладони, взывая к разуму, пытаясь обрести хотя бы толику той черты себя, которой с детства гордился.

          - Мне кажется… - Просипел Гильберт и тряхнул головой. Пришлось отхлебнуть немного воды из фляги, чтобы смочить пересохшее горло. – Кажется, вы слишком категоричны. Монстры, конечно, в меньшинстве, но проблема тут ведь не в этом. – Изо всех сил пытаясь собрать свои мысли в связную идею, проговорил он. – Вы, вероятно, никогда не жили в Валдене, не состояли в гильдиях и не были в крупных экспедициях. Несмотря на всю мою нелюбовь к людям, моя честность не позволит мне сказать, что монстров так уж притесняют. Конечно, в некоторых видят угрозу, а некоторые и правда её представляют, но не в этом ли удел слабых? Бояться и строить замки, чтобы защититься… - Как ни странно, идея сформировалась сама собой, пока он говорил, не отрывая глаз от Шон. Гильберт почти физически ощущал, что если отвернётся, она растает, как наваждением, а он… как он сможет жить дальше, после этого? Сердце поперхнулось в своём бешеном стуке, пропустив удар. Ящер приложил руку к груди, словно прося его уняться, но продолжил, - Вы молоды, насколько я могу судить, стараясь не думать о вашей красоте, кружащей мне голову и изяществе, сокрытой в каждом вашем движении, слове, вздохе. Но даже в столь юном возрасте вы уже способны рассуждать так, как не способны многие и в моём возрасте, а я разменял на этой земле уже пятый десяток лет… - Ящер чуть запнулся, пожалев о сказанном. Не хватало ещё, чтобы она посчитала его брюзжащим старикашкой. Конечно, себя он таковым не чувствовал, но прожив столько времени среди людей, начал мыслить их категориями. – Мне кажется, что если бы вы имели возможность пожить в большом городе, возможно, именно вам удалось бы найти… кхм… более мирное решение этой проблемы?

          Гильберт чеканил слова с уверенностью, которой не испытывал. По сути, что он её предлагал? Неизвестный для неё, полный мнимых опасностей для монстра, привыкшего к дикой жизни, мир. Тот самый мир, к которому она испытывала столь явную неприязнь и отвращение, но… которого совершенно не знала. Конечно, он и впрямь считал логичным взять её с собой, провести по Валдену и познакомить с другими монстрами в Гильдиях и Орденах, чтобы показать, что мир строится не только на людских пороках и слабостях. Каждый сам кузнец своего счастья и над этой наковальней, как бы больно это ни было признавать, поработали представители всех рас... но, мог ли он признаться себе в том, что придумал этот наспех склеенный из лоскутов надежды план только потому, что не хотел ни на секунду расставаться с ней? Только потому, что хотел забрать её с собой и стать для неё центром вселенной. Краешком разума он это понимал, но сознавал ли? Очень сомнительно.

Несмотря на то, что Шон отвернулась и отступила, Гильберт не утратил надежды. Более того, он утвердился в своей правоте, как часто бывает с мужчинами, которые не получают желаемого сиюминутно. Ведь по большому счёту, спешить ему было некуда, да и любая война, даже если таковая и будет иметь место быть, потребует куда больше ресурсов чем есть у него или, как ему кажется, есть у Своры, что бы это ни было. Всё это было безумием. С чего они вообще говорят о таких вещах? Неужели они и впрямь способны на масштабный, кровавый бунт? С одной стороны, это казалось глупостью, но с другой. Ведь за пределами границ известного мира живут сотни монстров. Таких же как она и он, просто... не знакомых с обратной стороной медали их собственного мира.

          - Я вижу, вы прекрасно поняли о чём я толкую. Есть хорошие люди и есть плохие монстры. И раз уж мы готовы сражаться именно ради тех, кого осознанно лишают права на счастье… чем мы будем лучше наших оппонентов, если пойдём кровавым путём? – Гильберт сделал широкий шаг и снова приблизился к ней почти вплотную, немного возвышаясь за её спиной, но стоя чуть справа, как бы выглядывая из-за плеча. Стараясь делать это незаметно, он наблюдал за выражением её лица, пытаясь прочесть, что же за ним скрыто – Даже если мы соберём армию… а это ведь не так сложно, как кажется. Даже если мы пойдём войной, организованно и единым фронтом. Даже если мы победим и реализуем то, о чём вы мне говорите. Чем всё это закончится? – Гильберт вздохнул, покачал головой и всё же положил тяжелую ладонь Шон на плечо. – Мы просто поменяемся ролями. Монстры станут угнетателями, а люди – угнетёнными. Мы будем править, а нас будут бояться. – Аккуратно, так нежно, как он только мог, Гильберт коснулся пальцами её подбородка и легонько повернул её личико в свою сторону. – Или вы считаете, что мы по своей природе более честные? Более справедливые? Что мы сможем построить лучший мир. Я очень хотел бы в это верить, но… Я знаю, что так не будет. Зато будут реки крови, страха и ненависти.

          Он смотрел ей в глаза. Снова. Так близко, что её дыхание отдавалось на его лице. Такой сладкий, манящий аромат и… такая холодность. Возможно, груз проблем, который она взвалила на свои хрупкие плечики просто не позволяет ей видеть ничего прочего. Возможно, есть что-то ещё, что мешает ей воспользоваться его предложением и внять его словам. Но быть может, оно и к лучшему. В конце концов, Гильберт хоть и не был стариком, но уже успел позабыть о тех страстях, что терзали его в юности. Как горел он мечтой и идеей. Как готов был бросить всё, чтобы двинуться навстречу своей цели. И вот сейчас перед ним она. Кагашон`За. Монстр, так напоминающий ему его самого, славного, юного фэйри Руа, вечно путающегося в своих мыслях и планах Лжеца и ещё многих, многих других. Она словно вобрала в себя все лучшие черты. Всё то, что притягивало его к другим существам. Вобрала и воплотила в себе.

          Или, быть может, он просто видит только то, что хочет видеть. Но одно для себя он решил – и с этого момента сердце его постепенно сбавило темп. Чтобы любить, не обязательно обладать. Не обязательно быть правым и не обязательно идти только своей тропой. У него достаточно сил, чтобы пойти вместе с ней и помочь, насколько это возможно, расчистить путь её прекрасным ножкам. Даже если на этом пути закончится его собственная история, оно будет того стоить. Потому, что в этот раз Гильберт просто не может пустить всё на самотёк. В этот раз, всё будет иначе…

          - Кагашон`За, я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Пускай в чём-то ты со мной не согласна, но отрицать того, что знаю я гораздо больше чем ты или кто угодно другой из Предместья, ты не можешь. Просто потому, что двадцать лет я провёл в башне. Своей собственной башне из книг и знаний. И теперь, всё это ваше. По крайней мере до того момента, пока мы оба не поймём, что нам не по пути. – Слова эти дались ящеру тяжело, но в данном случае он не питал иллюзий. Они были знакомы меньше одного дня. Формально. - А если кто-то попытается хоть на секунду задержать вас где-то против вашей воли, я могу обещать вам, что лично вырву ему сердце через глотку. И поверьте, в моём случае это не пустая бравада. Возможно, я не обладаю такой силой, как фэйри, но на моей стороне боевой опыт и то, чем наградила меня природа. А ведь вы прекрасно знаете, на что способен монстр, защищая то, что любит…

Отредактировано Гиль-Камиль-Каар (2020-07-26 20:43:23)

Её воля была несгибаема, хоть Гильберт и не мог согласиться с её доводами. Но так ли это было нужно? Столь ли это важно, всегда быть правым? Ящер очень в этом сомневался. В чём он не сомневался совсем, так это в том, что несмотря на всю пикантность их позы и то, что фактически он обнимал её, стоя вплотную и держал её личико в своей ладони – Шон даже не попыталась высвободиться или выказать неудовольствие. Всё остальное постепенно уходило на задний план, теряя ценность и важность.

          - Я мог бы продолжать спорить с вами, но предпочту поступить иначе. – О да. Глаза его загорелись нездоровым блеском, как и всегда, когда ящер готовился выкинуть очередную театральную глупость. – Я счёл бы за честь погибнуть, защищая вас, Кагашон`За, хоть не знаю ни единого случая, когда кому-то в Валдене запрещали говорить или свободно передвигаться. Но это всё неважно…

          Гильберт резко отступил на шаг назад и в сторону, становясь к своей возлюбленной лицом. Он решил и теперь не побоится этого слова. Но пускай она и не отстранилась, не отвергла и не ушла, всё же и не приняла его предложения. Возможно, он сформулировал его слишком запутанно? Слишком… абстрактно? Гильберт расправил плечи, стоя перед ней ещё более внушительный, чем в прошлый раз, аккурат перед костром, а в следующую секунду вынул саблю из ножен.

          Изящный, изогнутый клинок из прочной стали. Длинный, крепкий, острый как бритва. – Я услышал вас, Кагашон и я решил. – С этими словами он шагнул к неё навстречу, в полшага, а затем рухнул на колено, вытягивая оружие перед собой на руках, ладонями вверх. Получилось так, как он и задумывал. Изящный, красивый жест, как из книги. – С данной минуты я вверяю вам свою жизнь, свою душу и… - Гильберт шумно сглотнул, - свою любовь. Я с первой минуты понял, что вы особенная. Вы… иная. Не такая, как другие и я не способен представить для себя будущего, в котором нет вас. А потому я клянусь, что буду защищать вас, сопровождать вас и… любить вас, если вы это позволите и, самое главное, когда вы примите мои чувства. А до тех пор я, Гиль-Камиль-Каар, останусь вашим верным спутником и защитником. Последую туда, куда пойдёте вы и сделаю всё, что в моих силах, чтобы ваши идеи и мечты притворились в жизнь.

          Гильберт поднял лицо, но меч не опустил. – Таково моё слово. Вы вправе прогнать меня, но лучше убейте, потому, что я не смогу оставить вас. Вы можете принять мою руку и мой меч и тогда… тогда… - Ящер даже немного растерялся, а в следующую секунду чихнул так, что сабля вылетела у него из рук и воткнулась аккурат в землю между ними. Благо ещё, хоть лицо успел отвести, а то было бы совсем неловко. Хотя, в данной ситуации, за весь этот день, он кажется исчерпал свой годовой запас неудачи…

Несмотря на всю глупость и откровенную нереальность ситуации, Гильберт вдруг почувствовал себя хорошо. Просто и спокойно. Ведь несмотря на отсутствие однозначного ответа на его чувства, он получил нечто большее. Во-первых, понимание того, что он не отвергнут, а во-вторых, уверенность в том, что хотя бы один из них обладает твёрдым разумом и не склонен к излишней драматизации и артистизму.

          - С моей точки зрения, - он вынул саблю из земли и вернул её обратно в ножны, - чувства, это не то, в чём можно быть уверенным. Уж очень сильно они напоминают опьянение. Пока ты пьешь – тебе хорошо, но со временем тебе становится мало, и ты хочешь большего, а затем… тебе надоедает, и ты ищешь что-то ещё. – Ящер бросил на девушку лукавый взгляд и развел руками. Мол, уж я то об этом знаю не понаслышке. – Поэтому дело тут даже не в чувствах, которые вряд ли будут вечными. Дело в том, насколько мы подходим или подойдём друг другу по пути к нашим общим целям. А так как мои цели довольно туманны и я нахожу истинное удовольствие будучи лишь спутником чужих свершений, не думаю, что смогу изменить своему слову, покуда буду вам нужен. Такая вот нехитрая логика.

          Что самое интересное, он и впрямь так считал. Он был влюблён пару раз в юности, но это были мимолетные чувства. Скорее порывы плоти, нежели души. Хотя он, как настоящий книжный червь, искренне верил и в первую любовь и в силу чувств… поначалу. Но на него, ещё юного, неокрепшего, не имеющего ничего за душой, смотрели с усмешкой. Да, он был диковинкой и его харизма позволяла производить довольно мощное первое впечатление и сам он это знал, но что касается недель или месяцев вместе… о каких вообще чувствах тут может идти речь? В их мире, где ты не всегда готов доверять своим родным и близким по крови – по-настоящему довериться кому-то постороннему? Для этого требовалась решимость. Или же, неоспоримые доказательства делом. И если ящеру было достаточно первого, то он сам вполне был готов предоставить второе. Тем более, что та, кто стояла перед ним сейчас, явно отличалась от тех, с кем он был прежде…

          - Вот видите, - Гиль уселся на пятую точку и откинулся назад, опершись на руки, глядя на Шон снизу-вверх. Она была прекрасна. И с каждым новым словом, красота её юного, гибкого разума, красота живой воли и доброго нрава выходили на первый план, затмевая то, что привлекло его внимание поначалу. - Это уже куда интересней. Мне всегда куда больше нравилось что-то создавать, чем уничтожать. Тем более, если у меня будет возможность делать это вместе с вами.

          Ящер широко улыбнулся и впервые за весь этот странный диалог сознательно осмотрелся вокруг. За спиной у змейки, за его собственной спиной – со всех сторон их окружал лес, который, несмотря на его мнимую городскую принадлежность, был его вторым домом. – Вы же понимаете, что я прожил вот здесь, - он похлопал ладонью по земле и указал рукой ей за спину, обводя всё вокруг, - почти тридцать лет своей жизни, прежде чем уйти на поиски ответов на свои вопросы? Да у меня был свой угол в Предместье, но как и любой молодой монстр с разумом, хоть немного отличающимся от трактирной табуретки, я изучал свой мир, который был для меня родным. Иногда мне кажется, что я знаю здесь каждое дерево… и несмотря на то, что мои инстинкты зверя притупились, взамен я получил кое-что, чего нет у моих собратьев.

          Гильберт хотел поначалу постучать по своей черепушке, как бы намекая на знания, но внезапно понял, что обрёл он не это, а то, что куда важнее. - Я… как бы это сказать? Стал мостом между видами. Мне хорошо известны обе стороны медали и я могу судить о них бесстрастно. Как мне кажется, стае монстров, которые хотят чего-то большего, чем просто жить на подножном корме и умереть, став тем же кормом, это может быть полезным. – Проговорил он, уже без первоначальной уверенности, но всё же вслух и довольно чётко. Мысль была свежей и требовала тщательного переваривания, прежде чем обретёт хоть какой-то смысл. Уйти и создать что-то своё неизвестно где? Или воевать за то, что когда-то было нашим? А что если не впадать в крайности и…

           Возможно, эта самая Свора подскажет ему, насколько твёрдо может укорениться в реальности подобная безумная идея. А возможно, именно с их помощью он сможет наконец понять, чего хочет он сам. Так или иначе, решение уже было принято и он был им доволен. – Так и что дальше? Вы хотите вернуться к Своре? Если не против задержаться, я мог бы показать вам Предместье с той стороны, с какой вы с ним не были ещё знакомы. Да и думаю, моя матушка была бы рада с вами познакомиться… - выговорил он с широкой, чуть глуповатой улыбкой, даже не задумавшись ни на секунду о том, как именно это предложение выглядит со стороны.

И почему всё должно было быть так сложно? Хотя, подобная реакция отнюдь не стала для Гильберта чем-то новым. Его словам частенько приписывали смысл, которого в них не было и в помине. Но вероятнее всего это была исключительно его личная проблема. Когда-нибудь он научится выражаться проще, понятнее и не используя фраз на грани оскорблений. Ведь если сам он привык относиться к чужим словам максимально гибко, это совершенно не значило, что и к нему все и вся обязаны относиться точно так же. По крайней мере, уж точно не в первые часы знакомства…

          - Не думаю, что вы и впрямь верите, что я пытался сказать именно это. – Гильберт поджал ноги, скрестив их и упершись локтями в колени, уложил свой подбородок на сплетённые пальцы. – А имел я в виду нечто обратное, предполагая, что как раз-таки ваша стая, как и вы, не относитесь к подобной категории разумных существ. Иначе зачем бы я столь активно предлагал своё участие в вашей жизни, верно? Не поймите меня превратно, Кагашон. Единственное, что я по-настоящему уважаю в живых существах – это разум и стремление им пользоваться. Причём неважно кто передо мной. Люди, монстры или фэйри. Но сам факт того, что кто-то вроде вас есть в этой Своре, как вы её называете, говорит для меня о многом.

          Ящер снова улыбнулся и чуть откинулся назад, надеясь, что теперь смысл его слов достигнет слушателя. - В любом случае, вам не стоит воспринимать меня, как излишне надменного и изнеженного ящера из Столицы. Да, иногда мои суждения могут отличаться от ваших, но разве это ли не самое прекрасное? То, что все мы отличаемся друг от друга? – Он хлопнул ладонями по коленям и склонил голову набок. – А потому, если вы простите мне мою навязчивость и больше не сердитесь на мои излишне острые слова, я повторю своё предложение. – Гильберт взял с земли палочку и быстро набросал план Предместья, отметил лес и путь, которым он прибыл из столицы. – Не хотите ли вы заглянуть в город? Пополнить запасы, возможно, прихватить гостинцев для товарищей? – Он снова расплылся в улыбке. – Расслабьтесь, Кагашон. Совершенно не обязательно всегда ждать подвоха. Особенно от существа, чья жизнь, отныне, принадлежит вам…

- Вы верно подметили, что я сказал именно то, что сказал. – Гильберт вновь кивнул, серьёзно глядя в прекрасные алые глаза собеседницы. – А вы услышали то, что привыкли слышать. Но я повторюсь, что предпочту доказать свою вам лояльность не словом, а делом. И я надеюсь, - он смущенно отвёл глаза и почесал подбородок, - что счёт благих дел и намерений мы будем вести, начиная с этого момента, ибо наше незапланированное купание вряд ли можно отнести к чему-то шибко разумному. – Несмотря на стыд, сейчас ситуация даже стала ему казаться немного забавной. Он вновь взглянул на Шон и непринуждённо улыбнулся. – Впрочем, со мной всегда так. Я частенько слишком много думаю и ещё больше говорю, так что… - он положил ладонь на грудь и легонько поклонился, - не судите меня строго, прекрасная леди. Я правда постараюсь загладить свою вину за необдуманные слова.

          Долгие мгновения складывались в целую вечность, пока девушка вглядывалась в него, тот ли прикидывая, где бы так незаметнее закопать незадачливого прилипалу, то ли снова обнаружив в его словах некий ускользнувший от его добродушной натуры смысл. Если вдуматься, то Гильберт крайне редко оскорблял кого-то осознанно. Разве что, когда был в ярости или пьян… да и то, насколько ему известно, всегда старался сгладить острые углы. Но как ему часто говаривали коллеги в Башне – прямо сказанная правда часто бывает хуже оскорблений. Но увы, за все свои годы он так и не сумел постичь смысла этой фразы, а потому делал лишь то, что умел лучше всего. Оставался собой.

          В момент, когда она согласилась, он был вне себя от счастья. – Вот и замечательно! Я мог бы познакомить вас со многими выдающимися монстрами из Золотой Лиги, а также порекомендовать любых мастеров, начиная лекарями и заканчивая кузнецами… - тут он на мгновение запнулся, - правда, говоря о последних, буду предвзят. Но моя мать и впрямь делает отличное оружие и доспехи для любых монстров. – Он окинул её столь же благоговейным, но уже более профессиональным взглядом сына кузнеца-бронника. – Даже вас мы сможем, при желании, снарядить не хуже, чем Валденского гвардейца! – Правда, представив это хрупкое тельце облаченное в стальные латы он невольно захихикал и был вынужден прикрыть пасть когтистой лапой. – Простите, это я, конечно, перегнул. Но, так или иначе, я весь к вашим услугам. Стоит вам лишь захотеть… - С этими словами он развернулся в полоборота и основательно притоптав уже тлеющие ветки костра, протянул руку в сторону едва заметной тропинки к городу, - не будем же откладывать нашу экскурсию, верно?