Сегодня Джин был зол. Давненько он не испытывал подобных эмоций, телу, что лежало сейчас на остывающих камнях, стоило бы гордиться. Ведь оно смогло сорвать маску с идеального лица, вытащить наружу так тщательно скрываемые опасные эмоции. Мы носим маски, когда не хотим, чтобы видели нас. Кто-то прячет свое внутреннее я, боясь быть высмеянным или задетым, кто-то же скрывает свою подлую натуру, оставаясь для окружающих милым и открытым. Джин же проживал каждую из личностей, которую примерял на себя. Искусство актера позволяло ему не просто хорошо играть выбранную роль, но и в прямом смысле этого слова вживаться в нее. Он мастер своего дела, виртуоз, которому нет равных.
Джин был зол. Темно-серым платком он неспешно и вдумчиво протирал свой пистолет, стирая с него кровь. В этот раз его планы были нарушены, в этот раз жертва оказалась предупреждена и даже попыталась дать ему отпор. Хада окинул недовольным взглядом багровые, почти черные в свете луны разводы на земле, брызги на собственной одежде. Испортили сцену, его декорации! Непростительно.
Непростительно.
- Непростительно! - вырвалось возмущение творца в громком шепоте. Непростительно означает что-то, чему нет прощения. Он не простит. Он найдет, обязательно найдет. И когда это случится... О-о-о, одним только Богам ведомо, что будет потом. Сейчас Джин слишком зол, чтобы продумывать в голове, что именно он сделает с тем, кто помешал его планам.
- Ну и что мне с тобою делать? - Потрошитель присел на корточки рядом с телом, мертвый остекленевший взгляд которого смотрел прямо в небо, а напротив сердца расплывалось кровавое пятно. Крови было много, она растекалась вокруг безымянной жертвы мрачным ореолом, пропитала все вокруг этим железным запахом - не отвертишься, не отмоешься. Рука стрелка никогда не промахивается, многолетний опыт дает о себе знать. Даже отсутствие второго глаза не мешает ему стрелять на многие метры без промаха. - Лежишь теперь, никчемный и бесполезный, - тронул дулом пистолета чужое лицо. Голова безвольно откинулась в бок, продолжая, словно неверяще, таращить свои глаза. - Тебя забудут очень скоро. Твоя жизнь была бесполезной, как и твоя смерть. Только я могу сделать тебя прекрасным... - мужчина прервался, несвязно забормотал себе под нос что-то неразборчивое, словно споря сам с собой.
Улицы были пусты, улицы были черны. Фонари в этом переулке и вовсе не горели, что было весьма на руку творцу. Не особо хотелось привлечь чужое внимание именно сейчас, когда собственный разум, растревоженный и разозленный, ощущался слишком шаткой платформой, нестабильной. Джин встал и еще раз протер свой пистолет. Оружие становится по-настоящему чистым, только если протереть его четыре раза. Так повелось, и он следовал этой привычке. Его разум шатался от одного состояния к другому, и не сорваться было крайне тяжело.
А потом он услышал шаги.
Кто-то приближался, торопливо, суетливо, все ближе. И ближе.
Джин отступил в тень, слившись со стеной здания, и выжидающе уставился на проход, прислушиваясь к шагам. Палец лег на курок, щелчок предохранителя. Тело напряжено, вытянуто, будто прочная тетива лука, того и гляди взвоет, рассечет воздух от ее мощного взмаха.
Ближе.
Ближе.
Ближе. Подойди ближе.
» Что ты, б**, такое?!
Творения Хада внушают ужас не меньший, чем их создатель. Так, открывая свою свою принадлежность к собственным произведениям Хада вгоняет оппонента в состояние шока или даже ужаса, что дает ему кратковременное превосходство.
Отредактировано Джин (2020-04-17 22:03:58)