Джейсона устраивала работа с Закари. Не смотря на заслуги перед Гильдией, Шандар давал себе отчет, что в обычной жизни он довольно бесполезен. Примерно на уровне собаки-компаньона. Вроде, взгляд умный, понимающий, какие-то простые вещи может делать самостоятельно, даже команды выполняет. А какашки после выгула все равно кому-то другому убирать приходится.
(c) Джейсон Шандар
Девчонки, чего, когда подрастают, за сахаром охотятся? Поэтому им на свидании конфеты дарят? И шоколадки? Чтобы тебя не слопали?
(c) Почуй-Ветер
Люди невероятны сами по себе, а вместе они собирались в единое целое, способное справиться почти с любой бедой..
(c) Эмиль
— Вот знавал я одну сестру милосердия , Авдотья звали, девчонка смазливая была, лет восемнадцать только только исполнилось, младше всего нашего брата почти, но ты только проверни чего, приобними или ещё чего, так она тебе потом так уколет, что хоть на стенку лезь, а присесть, неа , и стой весь день.
(c) Алексей Вольский
— Лист капудыни? — усмехнувшись и пожав плечами, тихо проговорил Вейкко. — Лично я считаю, что раз уж этот листик не способен привести к сокровищам или юной заколдованной принцессе, то это скорее лист бесперспективной капудыни. Лист беспердыни, черт возьми.
(c) Вейкко
Она никогда не делилась своим прошлым, мужчина даже за эти полгода вряд ли смог узнать хоть что-то стоящее, помимо возможности ящерицы находить неприятности на свою аппетитную задницу.
(c) Рене
— Да завалите вы хлебала, — Квадрагинтиллон говорил в приказном тоне, — на вас Герман смотрит!
(c) К. Д. Ротт
— Зануда? Гм.. Да, говорили и не раз. Мои соратники считают, что одной из моих магических способностей, является атака монотонными витиеватыми речами, пока противник не сходит с ума. Ахахахахахаха… — На сей раз, Эссен раскатисто хохочет, хлопая себя по колену ладонью.
(c) Герман Эссен
В вечернее время в Сказке всегда начинает твориться всякое необъяснимое и жуткое непотребство. То за поворотом тебя тварь какая-то поджидает, то в тенях деревьев оживает что-то странное и не очень материальное, то ещё какая странность произойдёт..
(c) Дарий
Решив, что «убийца» не достоин жизни, люди также постепенно начинали обращаться с ним хуже, чем с диким зверем. Насилие порождало ещё большее насилие, вот только преступникам очень часто отказывали даже в базовых нуждах, что уж говорить о компетентной медицинской помощи. Виктор давно решил для себя, что невзирая на их проступки, не спрашивая и не судя, он будет им её оказывать. Потому что несмотря ни на что, они всё ещё оставались разумными существами.
(c) Виктор
Она никогда не делилась своим прошлым, мужчина даже за эти полгода вряд ли смог узнать хоть что-то стоящее, помимо возможности ящерицы находить неприятности на свою аппетитную задницу.
(c) Рене
Нет, они любили лезть в жопу мира. Иначе зачем вообще жить? Вообще от мира со временем достаточно легко устать, особенно если не соваться в его жопы. Но было бы неплохо из этой жопы выбираться с деньгами, да еще и с хорошими деньгами, чтобы там например меч новый можно купить.
(c) Керах
Ему замечательно спалось в канаве, учитывая, что в тот момент он был куда ближе к свинье, нежели единорогу, а то, что храп кому-то мешал — дык зря что ли изобретали такую замечательную вещь как беруши? И вообще это был не храп, а звуки прекрасной живой природы. Скотина он, в конце концов, иль где?
(c) Молот
Ротт не был бы самим собой, если бы так просто и безэмоционально забывал о долге и деле, которое умел и мог делать. А лучше всего ему удавалось то, что многие под прикрытием милосердия и некоего высшего блага не воспринимают всерьез: калечить, рубить, сражаться, умерщвлять и иным способом губительно воздействовать на внешний мир.
(c) К. Д. Ротт
Звали этого маститого мясного голема Дарий и, если Ротту не изменяла память, массивный и практически неподъемный меч за спиной у этого человеческого выброса применялся тем весьма часто. А это значило, что пользоваться он им, как минимум, умеет. И, конечно же, Бешеному Псу хотелось проверить сей тезис на собственной шкуре, а заодно и испытать бывшего сопартийца по гильдии на предмет личностного роста, и степени прогресса боевых навыков.
(c) К. Д. Ротт
Конечно многие посчитают странным то, что двадцатилетняя девушка приглашает детей в гости. Что такого интересного можно было найти в общении с детьми? Но Агнес — это несколько иной случай.
(c) Агнес
Вместо вытекающей крови — клубничное варенье. А вместо меня — каскадер, который сейчас встанет, отряхнется и пойдет дальше по своим делам.
(c) Джун Нин
Есть в этом что-то странное, полагаться на чужое зрение. Хотя оно как бы уже твоё собственное, но все равно это иная перспектива, ведь твои глаза всегда закрыты. Все сложно. Зато никогда не заблудишься. Ведь если смотришь на мир с высоты птичьего полета, всегда знаешь, куда приведет тот или иной поворот.
(c) Стрикс
Dark Tale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dark Tale » Незавершённые эпизоды » [04.04 УЗ] And now the curtain rises
AND NOW THE CURTAIN RISES |
4 апреля года Убывающей Звезды | Дом искусств гильдии Творцов | Джин, Аида |
|
|
|
ПРЕДИСЛОВИЕ |
Любому творцу, любому художнику нужна публика, овации!
Они живут ради них, нуждаются в том, чтобы их гений был признан, талант замечен, а творчество... Творчеством принято восхищаться.
Он покажет им.
|
Ко дню открытых дверей в Доме искусств готовились задолго до самого мероприятия. Весть пронеслась по городу, облетела все улочки, и не было ни одной живой души, которая не знала об этом прекрасном событии. Художники, музыканты, поэты, танцоры - все словно с цепи посрывались и готовились к этому дню, не покладая рук. Кто-то собирался сразить публику своими творениями, кто-то мечтал утереть нос конкурентам, другие же просто собирались воспользоваться шансом поглазеть на чужие работы.
Джин не относился ни к одной из этих групп. Воспринимал как данное, но ждал с нетерпением. Плавный взмах кистью, и вот алый росчерк оставляет на полотне свой след, добавляя последние штрихи, последние мазки. Джин наклонил голову на бок, глядя на творение рук своих немного под другим углом и чуть прищуривая единственный зрячий глаз. Восторг охватил молодого мужчину от созерцания собственного шедевра. О-о-о, как это было прекрасно, в этот раз он превзошел сам себя. Картина пестрела насыщенными цветами, густыми, горячими, тягучими, как краска, которой она была нарисована. Он опустил кисть в баночку с чем-то багровым, пахнущим далеко, далеко не краской, и добавил последние штрихи, заканчивая работу. После чего обмакнул ее в воду и плеснул прямо на холст, наблюдая, как розоватые потеки расползаются по поверхности, будто слезы.
Вот теперь..
Теперь идеально.
Джин стоял один.
В зале, отведенном для художников, оказалось слишком людно. Лица, лица, кругом незнакомые лица, до которых ему не было никакого дела. Стены и стенды были увешаны свежими полотнами, то тут, то там стояли треножники, за которыми творцы рисовали прямо на публику, и вокруг них кучкой собирались гомонящие ценители. Здесь вам и последователи импрессионизма, и попытки в ренессанс (Джин не мог смотреть без жалости на эти несчастные пародии), и модернизм за ручку с невероятным абстракционизмом. Были и самоучки, которые мешали кучу стилей в один, создавая совсем уж ужасную какофонию, от которой резало глаз даже простого обывателя.
Джин стоял один. На него косились, осторожно обходили стороной, перешептываясь и чуть ли не тыча пальцем в жуткий шрам на лице оного. Джину было все равно. Он не отводил взгляда от собственного детища, впитывая ее сияние каждой клеточкой своего естества, слыша пение каждого атома. Косились и на его работу, продолжая тихо обсуждать за его спиной, но даже отсюда он слышал смесь не то благоговейного ужаса, не то робкого пугливого одобрения.
- Безвкусица, - прозвучало неожиданно громко рядом с его плечом, заставив мужчину вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Недовольный тем, что его оторвали от созерцания, Хада медленно повернул голову в сторону женщины, которая, самодовольно вздернув тонкий носик, кривила губы, глядя на его картину. Ее обрюзгшее, покрытое морщинами лицо напоминало художнику уродливую морду пекинеса, а выпученные глаза остро хотелось вытащить и поменять местами. Она постоянно обмахивалась краем вычурного боа, которое на ее дорогущем платье смотрелось скорее дохлой кошкой.
Джин выдохнул.
- Что, простите? - хрипло переспросил он, глядя на ту, чьего имени не знал, в упор.
- Я говорю, безвкусица, - женщину его взгляд не смутил, хотя любой другой на ее месте почувствовал бы себя неловко. - Мужчина, вы что, не только слепой, но и глухой? - у него дернулась бровь от такого явного оскорбления, сзади послышались осуждающие шепотки. - Взгляните только, какой позор. Полное отсутствие вкуса, бесформенная мешанина и лепня. Да мой пятилетний сын нарисует лучше этого убожества. Не знаете случайно автора? Хотелось бы лично взглянуть на этого убогого.
Джин ничего не ответил, отвернувшись, потому что ее лицо начало рябить перед глазами, словно порыв ветра, тронувший водную гладь. Вдох. Выдох. Не место и не время, слишком много людей вокруг, слишком много глаз и ушей. Но ничего. Ничего. В голове уже возникло вспышкой видение, вдохновение нового шедевра, который он сможет сотворить благодаря этой кляче. Ничего, ничего.
- Что с твоими волосами? - на очередном повороте поинтересовался друг.– Вчера другие были. Вроде. Сколько у тебя там вообще тонов?
- Пастельные оттенки всегда в моде. А с розовым в основе… - девушка не договорила, наблюдая за вылетающим из шкафа пиджаком. Четвертым по счету. Из глубины шкафа донесся невнятный шепот, а потом радостный крик. За последний час она успела второй раз позавтракать, выпить две чашки чая, услышать проклятья на семи языках, в существовании которых не уверена, постичь дзен и оценить гардероб друга. Вокруг неё собралась приличная куча одежды, можно было начинать вить гнездо. Он сменял наряд шестой раз за утро.
- Я скоро окаменею. И смогу сама экспонатом стать. Чудесным, правда?
- Главное, при Диди этого не скажи! С нее станется это сделать. Выставка живых людей! Где же они я их видел? Шкаф…Нет. Точно, на зеркале, - пробормотал себе друг и вылетел из шкафа. Дверца с треском захлопнулась. Со стороны зеркала доносились скрипы, проклятья, стоны.
- Разве подобное не делали лет шесть назад? – Аида наблюдала за метаниями с умиротворенной улыбкой.
- Возможно. Но это же Диди! Да проклятые предки эльфов, где же они?! О, нашел, - он радостно подпрыгнул и ударился ногой о дверь. Снова послышались приглушенные проклятья. - Помоги, - и сунул под нос запонки и трясущиеся руки. Получив, желаемое, поблагодарил и оказался на другом конце комнаты, вырывая волосы в попытке расчесаться четвертый раз за утро.
- Работы Диди вдохновляют. Надеюсь встретить её сегодня. У неё все впечатляюще.
- У неё все безумно, - нервно воскликнул художник и сломал расческу.
- Это друг другу не противоречит, - пожала плечами девушка и в который раз за утро повторила, - Успокойся
- Но в этот раз должно быть идеально! Я утру высокомерный нос этому белобрысому придурку. И выглядеть я должен так, чтоб придраться было не к чему!
- Ты? Не картины? – насмешливо приподняла бровь девушка.
- Мои картины не имеют ни единого изъяна! И их профессионализм признают критики, – задрал подбородок парень. – Я выиграю в этом поединке. А ты меня поддержишь. Все, я готов. Пошли.
***
Тихие разговоры, восхищения и недовольства – все сливалось в один сплошной поток. Нельзя было выделить ни голоса маленькой девочки, просящей маму купить мороженой, ни баса критика, выражающего неодобрения, ни восхищенных перешептывания молоденьких девушек – все было едино. Постоянные переходы создавали течение – постоянная изменчивость, ни на минуту не останавливаясь.
Аида с предвкушением влилась в этот поток. Восхитительные картины, в которые хочется попасть, которыми хочется наслаждаться, неуверенные мазки на холсте юных художников, желающих показать свой талант остальным, яркие, режущие глаз сочетаниями, портреты – девушка впитывала все это. Знакомые лица, доброжелательные приветствия, радость момента. Каждый шаг, каждый вдох, каждое слово, кажется, создавали атмосферу художественного волшебства. К которой хотелось присоединиться. С которой хотелось быть.
Прохлада гор чувствовалась. И завывающий ветер, и крики птиц. Аида была очарована монументальностью, величественностью природы. Сделать только шаг, и ты словно окажешься по ту сторону. Из этой атмосферы Аиду вырвал резкий голос слева. И тут увидела её – сморщенную, высокомерную и самовлюбленную даму – неприятность художников. Эта мадам была частой гостьей на выставках. И на каждой она придиралась. Её некультурное поведение вызывало брезгливое недоумение – Творцы, замечала девушка, старались игнорировать её слова, но новички порой слишком остро воспринимали критику. А тут прямое оскорбление постороннего человека. Иде становилась неприятна эта мадам уже не заочно.
- Как ценитель, нарисовали бы вы что-нибудь, мадам, показали бы пример, - неприязненно сморщила нос девушка. - То сколько уже лет ходите, критикуете, а от вас все еще ничего, - сзади послышались смешки. Женщина что-то сказала в ответ, но Аида постаралась отстраниться и вновь поймать то восхищенно-вдохновленное состояние, из которого её выдернули. Не получилось, и пришлось с грустью отойти от пейзажа.
Картина напротив была…странной. Она не вызывала желания преклонения, в ней не было четких мазков, да и использован всего один цвет. Но не оставляла равнодушной. А это главное в искусстве. Аида решила подойти поближе.
- Оригинально, - прошептала себе под нос девушка.
Погрузившийся во тьму собственных размышлений, он не сразу услышал присоединившийся к сцене голос - мелодичный перезвон горного ручья, оставивший след золотистым росчерком жидкой латуни. Джин обратил свой взор на новое лицо, коим была сошедшая с мольберта богиня. По-крайней мере, именно так показалось ему поначалу, стоило взглянуть на ее волосы, переливающиеся на свету пастельными тонами. Бирюзовый, голубой, розовый, глубокий синий - они струились по ее плечами живой волной, словно море под закатным солнцем, и невозможно было оторвать взгляда от этого многообразия цвета.
Остановись, мгновенье!..
Джин едва удержался от того, чтобы не схватиться за кисть и запечатлеть это мгновение робкой безмятежности, тронувшее его огрубевшее сердце. Ох, эти цвета... Он чуть наклонил голову, глядя на деву немного под другим углом. Одно видение сменяло другое в его нездоровом разуме творца, и вот он видел, как лежит она на белоснежном полотне, а волосы подобны нимбу ангела, подобны ореолу, словно небеса... И снова момент очарования был испорчен невежественной ханжой.
- Не обязательно быть поваром, чтобы понять, что суп невкусный, - презрительно бросила сморщенная дама. Джину остервенело захотелось скрутить ее лицо еще сильнее. - Так что, милочка, ваши аргументы здесь не работают. Имею право выражать свое мнение так, как мне захочется. А если, - Хада выдержал ее цепкий мерзкий взгляд, даже не моргнув. - каким-то трепетным художникам тяжело слышать критику, то и нечего тут свои каляки выставлять. Тьфу, - развернувшись на каблуках, безымянная дама подхватила под ручку своего коренастого спутника и поплыла дальше, громко возмущаясь.
Но Джин ее уже не слушал. Все его внимание было приковано к небесной деве, что стояла сейчас рядышком и рассматривала его картину. Не было ни презрения, ни брезгливости на ее лице, даже привычного осуждения, с которым многие другие косились на его работы. Лишь непосредственная, практически детская заинтересованность.
— Оригинально, - вынесла свой вердикт девушка едва слышно, и Джин взглянул на свое полотно, задумчиво почесав подбородок.
- Вы правда так думаете? - вопросил он, склоняя голову на бок и скользя зрячим глазом по бледно-розовым разводам, а в голове лишь бескрайняя синева... - Впрочем, у каждого человека свое видение красоты. Каждый воспринимает цвета и краски по-своему. Для одного - это несовершенство линий может нести огромный смысл, в то время как другой, - ладонь коснулась поверхности картины, покрытой стеклом. - не увидит ничего, - Джин повернулся к незнакомке, сложив руки за спиной и перекатившись с носков на пятки и обратно, окинул ее задумчивым взглядом. - Мне кажется, я не видел вас тут раньше. Вы впервые на подобном мероприятии? Такую яркую внешность невозможно упустить из виду, - мужчина слегка поклонился. - Меня зовут Хада Джин. Могу я полюбопытствовать имя столь прекрасного создания? - и прежде, чем он успел удержать собственный язык за зубами, с губ сорвалось предательское: - Хочу нарисовать вас!
Отредактировано Джин (2020-04-17 01:06:39)
Вы здесь » Dark Tale » Незавершённые эпизоды » [04.04 УЗ] And now the curtain rises
