Ротт никогда не забывал о своем месте в гильдии. И хотя многие считали его в критической степени своевольным, из-за чего неоднократно портили собственные же нервы выдвижением теорий о его скоропостижном предательстве, реальность же была такова, что в его отряде царствовало братское уважение и согласованность, каких не было ни в одной другой организованной группе. Кроме того, несмотря на репутацию главных смутьянов и особо наглый нрав каждого члена дружины, никто из подчиненных Квадрагинтиллиона никогда не чинил препятствий и проблем гильдии в осуществлении деятельности по охране закона и правопорядка. Присовокуплялось это еще и тем обстоятельством, что в отряде Бешеного Пса показатель смертности на количество особо опасных заданий был наименьшим среди всех отрядов вместе взятых. Секрет успеха был прост и нетривиален: каждый из них заботился и держался друг друга, как реальных брата или сестру в лучшим их проявлении. Само собой, все перечисленное было бы невозможно, если бы качественный состав отдела не разбавляло жесткое управленчество и строгая муштра, которой Ротт наделял без исключения каждый день в жизни каждого своего бойца. Направление его руководства было категорически узким и не включало в себя назидательные беседы на тему общей целостности, и унижения, призванные выбить из любой человеческой единицы достоинство и собственное мнение. Наоборот, Ротт поощрял способность своих подопечных постоять за себя и высказать предположения, и утверждения, которые вполне могли противоречить общему настроению. Но каждый из них знал и отчетливо понимал, что каждое действие, любое слово и намерение ведет к различным последствиям, с которыми он был обязан справляться. И, в том числе посредством сражения, каждое из которых не всегда являло собой честную и порядочную дуэль: Бешеный Пес не влезал в разборки младших сотрудников гильдии даже если понимал, что смута загорелась с ровного места, а некоторые из ее участников пребывают в явном численном меньшинстве. Однако, он всегда боролся и скрупулезно работал над тем, чтобы в подобных противостояниях взглядов его идиоты могли показать непревзойденные боевые навыки и способности, которым обзавидуется любой сторонний наблюдатель. Проще говоря, важным аспектом внутреннего учения Квадрагинтиллиона представлялось умение отстоять себя в любой ситуации и любых условиях. С твердым осознанием этих убеждений и абсолютной уверенностью в своей неповторимости, начинался каждый новый день в жизни любого члена четвертого боевого отряда.
— Ну что, собаки? Отоспались? Завязывая волосы в удобный хвост, Ротт вышел на середину огромного крытого амфитеатра, где уже успели собраться около десятка бойцов, — предлагаю начать утро с отборных пиздюлей, — поочередно осмотрев полусонных, но жаждущих действия сопартийцев, мужчина остановился на худосочной девушке, отличающейся некрасивым выразительным носом и непропорционально длинной шеей, — о, Игла, ты тоже здесь? Ну, тогда не только пиздюлей, но еще и пиздюлин, — добавил он саркастически и одним планомерным движением опустил обух увесистого топора на плечо, — давай нахуй: покажи класс и попробуй меня хотя бы ударить, сучка.
Зная об особенностях характера своего командира, удивительно высокая женщина крепче обхватила выбранную заранее обоюдоострую глефу, а остальные присутствующие, перемалывая между собой понятные лишь им шутки и фразы, расступились на несколько метров, образовав собой живой круг наблюдателей. Представление не заставило себя ждать, а острейшее лезвие парного клинка едва ли не сразу оказалось в опасной близости от лица Квадрагинтиллиона, который легко и непринужденно, дурачась, ушел в сторону от атаки. Способствуя темпу сражения, то и дело сокращая дистанцию между собой и Иглой, Ротт с завидной стабильностью раззадоривал довольно быструю и способную воительницу безвредными, но весьма ощутимыми ударами тупой стороны топора по ее ногам.

Удовольствие от процесса сражения — главная составляющая единства четвертого боевого отряда гильдии стражей. Преисполненный жаждой совершенства и садисткой страстью к увечьям, Квадрагинтиллион Дхо Ротт порой так яростно увлекался тренировкой, что забыл обо всем на свете: в том числе и о том, что тренировка не подразумевает убийство своих подопечных. Выученные и тщательно ознакомленные с натурой своего руководителя, “бешеные псы” не только знали свое место, но и могли на нем усидеть, так, чтобы после дуэли остаться живыми и способными к дальнейшему существованию. Но самое главное качество участников таких мероприятий состояло в том, чтобы не просто выжить и оказать миру честь своей выдержкой, но в том, чтобы сделаться еще более сильными, маститыми и способными. В этом плане не было лучшего учителя, чем тот, кто отдавал себя без остатка и только не поддавался, но не был способен поддаваться вовсе. В секунду времени от тактичного и оборонительного ведения танца с клинками Ротт переобувался в наступательную позицию, одним сокрушительным натиском подавляя своего мнимого оппонента, и уже не доказывая, но попросту проявляя свое превосходство. Игла, попавшая в капкан стратегии командира уже не в первый раз, вела себя по уму и старалась держать дистанцию, способствующую обладанию преимуществом. Выбранное девушкой оружие было гораздо длиннее, а комплекция ее тела не позволяла долго держать удар: для эффективно завершения боя требовалось выдержать паузу, вычленить верную точку времени и нанести один точный — пусть даже грязный — удар. Помочь ей в этом, помимо собственных навыков, могло лишь чудо и оно как нельзя кстати подоспело к моменту, олицетворенное появлением на тренировочной площадке какого-то на вид грузного мужика, которого здесь никто раньше не видел. Откликнувшись на кажущееся учтивым замечание, вся команда четвертого отряда одной-единой цепочкой разворотов уставилась в сторону незнакомца, чье качество нахождения здесь зависело исключительно от способности поведать им какую-то удивительную историю. К сожалению для непрошеного гостя, Ротт менее всего остального любил комплименты в свой адрес и еще меньше любил тех, кто приносил их без повода и обозримой на то причины. Не наделенный чувством самосохранения и усердием в обороне, он позволил себе отвлечься на постороннего вместе со всеми, из-за чего создал для Иглы максимально удачную оказию для победы. И она, конечно же, ей воспользовалась и с характерным хлипким звуком прочертила надбровную дугу командира линией алого цвета. На песок под ногами сражающихся тут же хлынула кровь, обильно заливающая правый глаз Бешеного Пса, а присутствующие в слаженном унисоне голосов засвидетельствовали победу напарницы.
— Еееееееееееебать, — протянул коренастый бородатый мужчина, закидывая заплетенную косу густых волос за плечо, — пизда тебе, — констатировал он с нескрываемым удовольствием, — беги, подруга, — хотел было он предостеречь не успевшую ликовать девицу, как Ротт одним молниеносным движением сократил дистанцию между ними, уронил свои огромные ладони на пологие женские плечи, а та под их весом тут же прогнулась в коленях. Успев среагировав только лишь в части того, чтобы покрепче схватить оружие, девка тут же лишилась обзора из-за подведенного непростительно близко к лицу колена. С хрустящим смаком изгибающегося хряща и под гул сморщенных от неприятной картины лиц товарищей, Игла проделала самое быстрое путешествие в своей жизни, проложив своим телом след в расстояние около пяти метров. Не очень аккуратно пойманная жилистым юношей, все это время стоявшим позади, она попыталась было дернуться в сторону соперника и на месте разменять долг болью, однако на неправильно выставленную вперед ступню тут же упала вся тяжесть заведенного за голову топора. К счастью или несчастью, но оружие по-прежнему использовалась тупой стороной, из-за чего прогнозируемая ампутация ноги сразу же отметалась, чего нельзя было сказать о дальнейшей способности пользоваться конечностью в данной ситуации. Впрочем, Ротт не дал ей даже времени осознать сей фактор, так как стихийно развернувшийся обух уже через секунду встретился с ее подбородком. Встав на ногу видимо на одних лишь морально-волевых усилиях, Игла поравнялась со своим командиром, чтобы в последний за сегодняшний день раз взглянуть тому в лицо. После недолгой, но весьма ощутимой в условиях развернувшейся сцены, паузы и установления зрительного контакта, воительница плашмя упала на пол и более не вставала. И хотя каждый из собравшихся перед звуком глухого удара тела о покрытый песком камень успел услышать самодовольное “раунд за мной”, среагировать на сие справедливое высказывание как подобает попросту не решился. Сейчас внимание без исключения каждого приковал к себе смутьян, решивший без приглашения заявиться в их храм боли и крови. Но пуще этого их интересовал Квадрагинтиллион и его возможное отношение к произошедшему. Командир, по всей видимости, нисколько не смущался тем фактором, что его напрягшееся в оскале лицо заливало кровью, а подопечная требовала если не немедленного, то хотя бы формального медицинского участия.
— Ты просто пиздец как вовремя, — сказал Ротт незадачливому появленцу и из интонации его не было ясно: зол он или просто сосредоточен, — пиздят тебе, — ответил он тут же и сделал несколько уверенных шагов в сторону собеседника, — Я — лучший боец не в гильдии, но во всей Сказке, — констатируя данный весьма громкий тезис, Квадрагинтиллион, тем не менее, совершенного не выглядел высокомерным или хвастливым, — вот только про тебя, Рэй, — имя адресата своих слов Ротт произнес с таким презрением и пренебрежением, что казалось, будто он сплюнул его вместе с кровью, нарисовавшей пятно тому на ботинке, — я нихуя не слышал, — на этой фразе он развернулся к своим солдатам, дабы получить хотя бы иллюзорное, хотя бы мизерное опровержение высказанному утверждению. Тем не менее, по ехидным лицам членов четвертого отряда было небезосновательно ясно, что никакого Рэя они также не знают, и, видимо, знать не хотят.
— Вот видишь, — Бешеный Пес развернулся обратно и теперь уже стоял вплотную к самонадеянному мужчине, — Ты — никто. И, ввиду этого обстоятельства, с какого хуя я должен подарить тебе бой? Чем ты лучше любого, кто найдет наглость сюда зайти? Вопрос главы боевого отдела звучал прозрачно и не сигнализировал ни о каком снисхождении, а воздух в помещении как будто бы “загустел”, ощутимо осложняя дыхание.

Отредактировано К. Д. Ротт (2020-04-08 21:29:10)

Квадрагинтиллион не был легкой мишенью. Вопреки ожиданиям и распространенному мнению, его уязвимость вовсе не была побочным эффектом психической нестабильности или излишней эмоциональности. Напротив. Ярость боя и злость, вкладываемые в непревзойденный концентрат безумства в его случае диктовались выверенным годами тренировок искусством наслаждения битвой. Раж и доминирование, подавление и беспощадность, стали для него неотъемлемым инструментом воздействия на оппонента, что вовсе не означало отсутствие у него самообладания и возведенного в абсолют навыка концентрации. Он мог без сопротивления и усилий со стороны оказаться спровоцированным, и взбешенным, но никогда не становился таковым против собственной воли. По крайней мере во всем, что касалось сражения. Изредка учтивый и благосклонный к своим противникам, Бешеный Пес, тем не менее, очень часто давал им свободу выбора: уйти или пожалеть о том, что остался. Смехотворный и кичливый самодур, называвшийся Рэем, казалось, совершенно не позаботился о том, чтобы собрать о Квадрагинтиллионе побольше информации, из-за чего сейчас по глупости оказался в крайне непростой для себя, и своего здоровья ситуации. И, вероятно, фатальной ситуации для явно завышенной самооценки. Угрожать Ротту смертью означало полнейшее непонимание реальных условий честного поединка, ведь, чтобы сразиться с тем на равных, бойцу требовалось нечто большее, чем просто злость и пустая бравада. Впрочем, разъяснять сей тезис, раскладывая его на пальцах, страж вовсе не собирался.
— Тогда ты нихуя не лучше них, — парировал Ротт абсолютно спокойно, а по столь же спокойным лицам подчиненных становилось очевидно, что они каждый день на этом самом месте получают гораздо больше намного более желчных оскорблений в свой адрес, чем мог даже попытаться продемонстрировать Рэй, — и у тебя ровным счетом нет нихуя, чем бы ты смог меня удивить, и порадовать, — Бешеный Пес развернулся к неэффективному смутьяну боком, посмотрев на того исподлобья, — но мало тебе того, что ты — пустослов, так еще и очевидно кретин, и глухонемой, раз умудрился слышать обо мне, но не о четвертом отряде, — он сплюнул, с силой воткнув топор в щель между посыпанных песком плит, — но все это меркнет и лишь усугубляется тем обстоятельством, что это ты пришел к нам, а не наоборот, сопляк, — разочарованно закатив глаза, мужчина сделался еще более равнодушным по отношению к провокатору, нежели был до этого, — можешь сесть и посрать, если тебе больше негде нагадить, ведь возможно это единственное в твоих словах, что ты действительно в состоянии претворить в жизнь, — в голосе командира звучала сталь и непоколебимая уверенность, — никому из присутствующих ты и в подметки не годишься, но если ты — сука — думаешь, что ты чего-то стоишь и умеешь сражаться, то для начала тебе придется научить себя подбирать слова, потому что пока они не способны вызвать ничего, кроме легкого приступа жалости, — в резком рывке и удивительно слаженной комбинации походки и ритма описываемой дистанции, Квадрагинтиллион проделал чрезвычайно синхронную дугу “подготовки” с мнительным обидчиком, из-за чего это действие со стороны последнего выглядело максимально нелепо и по-издевательски смешно. Подхватив настроение командира и его известное в их круге актерское мастерство, бойцы четвертого отряда сорвались на смех, перегруппировались и разошлись поодаль от происходящего представления, позволив себе стать верными зрителями развернувшегося пред ними театра занимательного события.
— Шеф, только не лупи этого долбаеба по голове, — попросил высокий парень лет двадцати от силы, с ехидной улыбкой отпивая воду из принесенной с утра бутылки, — у него и так мозгов мало, а тут еще и такая оказия лишиться и тех крупиц, что еще не успел растерять по дороге к нам.
— Леска, твою мать, — наигранно возмущенно отозвался мясистый бугай, сидящий по правую руку и обладающий ни на что не похожим голосом, искаженным из-за клетки стального намордника, прикрывающего половину уродливого лица, — не говори так, прошу тебя! Он вообще-то собирается запиздить шефа в крошечки, а у нас не так много возможностей, чтобы договориться с ним мирно, и попросить не трогать. Он же потом и нас нахуй об коленку сломает! Смотри какой злой уебина: я — блять — потею, смотря на него.
— Заткнитесь, идиоты, — подхватила общее помешательство сидящая с другой стороны деваха, шевелюру которой полностью заменили множественные рубцы от полученных некогда шрамов, — он же может нас услышать и начать избивать, как маленьких деток! Мастерски имитируя страх и тревогу, воительница даже и не заметила, как поднялась на ноги и начала трясти своих единомышленников в мнимом приступе отчаяния.
— Ротт, не надо, — бесполезно намекнул единственный сидящий с серьезным лицом мужчина, поправляя указательным пальцем очки, сползающие на нос, — вы повеселитесь, а мне потом опять улаживать все формальности и вести переговоры с остальными отделами на предмет того, что мы в очередной раз портим авторитет и статус Гильдии, — вложив подбородок в ладонь, говорящий сделался максимально отстраненным и даже скучающим, так, будто проходил через эту процедуру непростительное множество раз, — не стоит он того, — в голосе мужчины чувствовался холод и прагматичный анализ, которые, видимо, единственные имели вес для внимания командира, ведь только после этого выражения Ротт поутих и перестал доливать масло в огонь нарастающей атмосферы очевидного издевательства. Травля была окончена резко и категорично.
— Вот как мы поступим, — Бешеный Пес устало вздохнул, — Я позволю тебе вмазать мне, — широко разведя руки в стороны, словно крылья, боец подтвердил готовность соответствовать словам и на деле, — и если твой удар сумеет меня пошатнуть или хоть как-то задеть, хоть как-то мало ощутимо нанести мне урон, то я сверну тебя в идеальный круг и позволю выкатиться отсюда нахуй и без носилок, — слова Квадрагинтиллиона сейчас звучали абсолютно серьезно и без иронии, — но если ты — блять — не способен меня даже поцарапать, то ты уйдешь отсюда по своей воле и впредь будешь пиздиться только с уличными котами, усек? Заглядывая в душу стоящего напротив мужчины, командир боевого отдела гильдии стражей ни разу не позволил себе моргнуть, из-за чего взор его стальных зрачков казался бездушно маниакальным, — не переживай: уходить от удара или иным образом уклоняться я не стану. Тебе лишь нужно не промахнуться и вложить в этот удар всю свою хваленую мощь, ублюдок.

Отредактировано К. Д. Ротт (2020-04-14 00:37:16)

Наконец-то. Ротт был уверен в слабости своего оппонента ровно до того момента, пока тот не закрыл пасть, давая тем самым старт задорному действу. И хотя показательная гримаса равнодушия и напускное хладнокровие Рэя определялись всего лишь особенностями защитного образа психики, удобно пряча за собой реальные чувства и трепет перед новым непосильным вызовом, Бешеный Пес все же отметил способность претендента сохранять контроль хотя бы над собственным телом. Стремительный и готовый принять последствия возможно самого важного поступка в собственной жизни, тот нисколько не возмутился и не стал обманываться напускной решительностью Квадрагинтиллиона, вознамерившись доказать свою правоту и превосходство показательным выступлением на поприще ратного дела. Никакого уважения. Никакого самообмана и изнеженной впечатлительности. Никакой попытки сгладить обстоятельства разнородными внешними факторами. Важен был только бой и даже не его результат. Ротт это ценил и всегда возвращал сторицей. Заблаговременно разгадав стратегию концентрированного самодура, страж услужливо выставил подбородок вперед, дабы во исполнение собственного обещания сделать спровоцированный удар как можно более эффективным. И он оказался не только эффективным, но еще и эффектным, ведь в палитре всеобщего замешательства Рэй улучил момент для того, чтобы крепко сжать кулак в беспрецедентной близости с лицом главы боевого отдела. Костяшки пальцев, пришедшиеся в качестве самого выразительного напоминания о чувствительности нервной системы, со смачной проникновенностью входящего звука соприкоснулись с зубами Квадрагинтиллиона. С феноменальной независимостью от случившегося, белоснежный ряд ранее стиснутых челюстных атрибутов прогнулся, терпеливо выждав давление внезапной внешней угрозы, чтобы в момент отступления чужеродной плоти окраситься в знакомый всем алый цвет. Кровь, смазывающая не только нижнюю часть лица Ротта, но и кулак нападающего, податливо прыснула из разорванной в миг десны, а ее владелец причудливо съежился, проехав расстояние около тридцати сантиметров по лежащему сзади песку. Благодаря заранее принятой стойке и согнутых в коленях ногах, страж непоколебимо хранил равновесие, демонстрируя чудеса неподвижности скелетного каркаса тела, впитывающего урон в обычно не применяемом напряжении шейных позвонков. Несмотря на глухое согласие обороняющегося с возможностью испытать на себе нефильтрованную силу противника, со стороны произошедшее выглядело весьма жутко, из-за чего сторонний и не готовый к подобному проявлению агрессивности наблюдатель мог посчитать, что если не Ротт лишился языка, то Рэю наверняка самым непосредственным образом откусили кулак. И все это под приправой соуса из совершенно спонтанного и ничем ничем не определенного конфликта. Но таковых наблюдателей поблизости не было, из-за чего яркие и непревзойденные в проявлении чувств подчиненные Квадрагинтиллиона завопили от неподдельной радости и предвкушения предстоящего, первично, правда, сощурившись и отразив коллективное ощущение комбинированным тянущимися возгласом.
— УУУУУУУУ блять, — подскочили практически все присутствующие с насиженных мест, — нихуя себе, — продолжил здоровенный детина, переступая с ноги на ногу в надежде, что это поможет ему подобрать слова, — вы только глядите, что творит этот мудак, — супротив словесной конструкции, в голосе его звучала ярко выраженная похвала и сердечное одобрение, — беру — нахуй — свои слова назад: перед нами настоящий мужчина. Просто — огонь, ебла его мать, — подхватив в секунду разожженное пламя наслаждения и красочно преобразившись под нарицательным кличем наблюдаемого удара, девушка сделалась похожей на ребенка, который отчаянно долго ждал, когда же занудный взрослый сможет его развлечь, — УБЛЮДОК ЕБУЧИЙ! ЧТО Ж ТЫ ТАК ДОЛГО МОЛЧАЛ, ЧТО ХОЧЕШЬ ПИЗДИТЬСЯ? Леска волшебным образом соединил в себе радость больного психопата, недоумение озабоченного и истерию патологически зависимого от препаратов, основным ингредиентом состава которых, видимо, был добротный поединок, — ДАВАЙ РЭЙ! УБИЙЦА! НАСИЛЬНИК ЕЩЕ НЕ РОЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ! ПОКАЖИ СВОЮ МОЩЬ! Кричали собравшиеся уже в унисон, щедро поливая слюной у себя под ногами и поддерживающими возгласами подогревая человека, который, казалось бы, должен быть им противен. На самом же деле у них просто не было повода переживать за своего командира: уж слишком хорошо они того знали. И, тем не менее, Рэю удалось завоевать их внимание одним выверенным движением и для целей последнего это было важнейшим сигналом, знаменующим успех, ведь после подобной реакции Ротт чисто физически уже был просто не в состоянии подвести столь благодарную публику.
— Мать твою, — Квадрагинтиллион приложился всей широтой ладони к отмеченной пятерней Рэя части лица, — порезал — блять — без ножа, сука, — боец сделал несколько неуклюжих шагов назад, старательно потирая зудящую от боли челюсть и столь же неосторожно разбрызгивая льющую теперь из двух мест кровь, — ну ты конечно мудаааааааааак, — Ротт выпрямился необычайно резко и настолько внезапно, что создавалось впечатление, будто он намеренно стимулировал боль, получая от ее импульсов извращенное удовольствие, — пиздел тут стоял, словно расфуфыренная шлюха, за внимание которой еще заплатить нужно, — в голосе командира чувствовалось стремительно возрастающее довольство, — а мог бы просто влететь в толпу и начать зарубу, как в последний — сука! — раз, — Ротт сократил дистанцию между собой и Рэем столь же молниеносно, сколь очевидно теперь уже было принятие им поединка, — не расстраивай меня так больше, — кардинально изменившись во взгляде и олицетворяя залитым кровью лицом ужасающую гримасу, Бешеный Пес психопатически резко и уверенно схватил инициированного оппонента за грудки, после чего с троекратным усилием возвратил тому боль посредством молотобойного удара лбом в нос. Не собираясь давать тому фору или, что еще хуже, жалеть, страж, будто бы вообще не нуждаясь в отдыхе и стабильном дыхании, с грохотом опустил медвежьи ладони на уши дуэлянта, одновременно забив оглушение никак не удерживаемым и ничем не смягченным ударом ноги прямо в открывшийся из-за ударной стойки пах. Если Рэй рассчитывал на красивый бой по правилам чести и кодекса благородного поединка, то он пришел не по адресу: Квадрагинтиллион учил своих людей защите и бою в условиях непредсказуемой реальности, а не соревновательно-спортивной действительности. Посему, наделенный нравом разъяренного зверя и силой дикой решительности, он прописал быстрый, без замаха, прямой удар прямо в кадык нового любимца публики. И, развернувшись к тому полубоком, не без помощи той же руки, перебросил мускулистую тушу через бедро. Все, что могло волновать Бешеного Пса в такой красочный и трепетный момент, так это то, чтобы соперник любил боль также сильно, как и он сам. Ибо только при наличии схожей страсти он мог быть уверен, что тот не вырубится слишком быстро.

Отредактировано К. Д. Ротт (2020-04-16 19:07:58)