Если ехать в сторону фермы славной семьи Эйохль от северных ворот Валдена, но подле Хмурого ручья свернуть на проселочную дорогу, пройти ромашковое поле и спуститься с высокого холма, открывающего волшебный вид на безымянную речку, змейкой вьющуюся меж статных красавиц-елей, можно выйти к небольшой деревеньке Звенящей, названной так из-за комариных туч, устраивающих налёты на человечество с окрестных болот. Но суть вовсе не в комарах, она кроется совершенно в другом.

Стоит на самом краю деревни Дом, окружённый заросшим садом, превратившимся со временем в лес. Окна его выглядывают из-за ветвей деревьев, двери приоткрыты, словно манят, приглашают навестить случайных гостей. Стены… А что стены? Чуть обветшалы, ровно как и крыша, черепица коей давно уже требует замены.

Тропинка к дому вымощена речной галькой. И кажется, словно прячутся рыбы меж камней, летит-катится морской вал, увлекая песок и отдавая длинные листья водоросли да цветки кубышек. Дорога к дому не заросла за много лет. И сколь не спрашивай деревенских, те только руками разводят: говорят, здесь живет какой-то фэйри, то ли незримый, то ли неслышимый, то ли всё вместе и даже более, то ли призраки обитают. Не страшные! Нет. Тихие да мирные, если их первыми не трогать, конечно. Поговаривают, хранится в доме старый клад, и те, кто здесь шумит, его охраняют. Ложь или вымысел неизвестно, но путников дом привлекает издавна. И не все, кто внутрь вошел, изнутри после появляются.
В доме вечерами горят окна; кто-то порою вздохнёт совсем рядом, если остановиться у калитки. Говорят, зимой на деревьях вокруг появляются кормушки для птиц, а во внутреннем дворике кто-то жжёт костры из сосновых шишек.

…Единорог оказался подле этого места совершенно случайно. Вернее… не совсем случайно. Его вёл Зов; сопротивляться сил не было. Почему? О, это очень хороший вопрос. По мнению Вейса, жара, терроризирующая окрестности уже четыре дня подряд – целых четыре! – была призвана тёмными силами, и теперь всё вокруг было просто обязано загнуться от обезвоживания и сухости, потому что светлые силы, призванные сокрушить зло, вероятнее всего, слегли первыми под беспощадным натиском жестокого Солнца.

Вейс был уверен, что не выдержит ещё пару таких дней даже с учётом того, что живым он, в общем-то, толком не является. И даже лёжка в затенённом овраге не спасала ощущение неизбежности. Даже напротив, прибавила. А ведь в городе, наверное, сейчас было самое пекло... Всё-таки хорошо, что он практически сразу же, только лишь почуяв беду, решительно выбрался в мир.
Ближе к Лесу стало легче… Ненамного, но всё же ощутимо.

Вода тоже, на самом деле, не особо спасала. Солнце жгло немилосердно. Вейсу казалось, что оно, прежде ласковое и заботливое, стремится сейчас наказать его, выжечь сквозь плотную шкуру все его корешки и побеги, вытянуть всю влагу, иссушить за какие-то невнятные грехи и выплюнуть, перемолотого лучами, сломленного и изничтоженного полностью.
Поэтому он просто шёл. Куда-то, куда вела его дорога; смотрел вдаль, смотрел в небо, слушал пение птиц и шепот цветов. А потом был Зов. И он просто переставлял ноги и двигал. Двигал себя вперёд и дальше, следуя этому мерзкому чувству, бьющего тревогой из самого его сердца.
Впереди было… что-то. Впереди была деревня. Деревня, дорога сквозь неё, удивленные взгляды людей и калитка, скрипнувшая приглашением. Войти? Конечно, спасибо, я здесь ради этого, ради вас. Кому помочь? Что нужно сделать на сей раз?..

В душе единорога вяло колыхалось недовольство свое слабостью и усталостью, пропитавшей шкуру похлеще дорожной пыли. Въевшейся в мысли, заставляющей скакать с третьего на десятое, перешагивать черту, над которой он бы раньше задумался, слепо идти по извилистой каменной дорожке и в последний лишь момент заметить впереди фигуру.

Тонкую, будто бы окутанную дымкой невесомой шали, сотканной из паутины да вечерней росы. Девушку-мертвеца, освобождённую от плоти и костей - именно от неё так и фонило проклятым Зовом. Но Зов этот подле неё менялся, искажался и разбегался в стороны, будто бы стайка пуганых мелких рыбёшек, в совершенном непонимании того, как он, оно, они умудрились здесь оказаться.

«Отстой» - успел подумать Вейс прежде, чем силуэт призрачной девицы скрылся за дверью.

Единорог остановился, поникшее опустив голову. Струна внутри него напряглась, дёрнулась, ведомая чьей-то рукой. Сидящая на дереве ворона встрепенулась и оглушительно каркнула, распугивая мелких птичек и пугаясь сама себя.
Вейс качнулся.

Призраки тоже требовали внимания. Они оставались здесь по многим причинам, не всегда хорошим. Не всегда светлым. Им всем нужна была помощь, но вряд ли бы Вейс мог им её дать.
Но и не попробовать он тоже не мог.

Струна дрогнула; зазвенела, отдавая вибрирующим гулом в ушах.

Единорог вздохнул.

Он попробует.
Как и всегда.

Как же это раздражает. Как же он устал.
Устал заботиться о каждом встречном, устал от наглецов, что так и норовят его использовать в своих целях. Устал от этого щемящего радостью чувства, сопровождающего каждую чёртову просьбу.
Устал раздражаться. Устал быть усталым.

Нужно просто шагнуть вперёд и спросить. Вот и всё.

- Эй? - под копытом скрипнуло крыльцо; двери дома вновь услужливо распахнулись. И так же плавно, почти без шума закрылись, стоило Вейсу пройти в просторную переднюю.

Это был довольно старый дом и, честно говоря, снаружи он казался более жилым и живым, чем внутри. Вейсу подумалось, что дом, наверное, всё ещё пытался быть прежним собой для других, но поскольку внутри него давно было пусто и по комнатам гуляли сквозняки… то и беречь внутреннее убранство уже не являлось столь важным, как радовать чужой глаз со стороны.
В этом было нечто близкое Вейсу. Он, правда, сам не сказал бы, почему, но на мгновение всё внутри скрутило тоской.
Может, стоит заглядывать на родную полянку хотя бы раз в год, если не месяц? Сколько он уже не был дома? Сколько не видел родные края?..

Вейс понуро качнул головой, медленно ступая по полу; половица под его ногой сдавленно скрипнула. Единорог замер, встрепенувшись. Стойте-ка, что-то он отвлёкся от главного. Где та, за кем он шёл? Куда исчезла? Не могла же… А хотя ведь могла. Наверняка могла.

Сверху что-то стукнуло; с потолка посыпалась крошка и пыль.
Второй этаж, верно.

Его не останавливала даже сгустившаяся темнота; только рог тускло засиял, прогоняя тени и указывая путь. К лестнице, вверх, осторожно. Ступеньки маленькие. На стене висят портреты… Почему-то крайне блеклые, местами – пустые рамки. Странно.
Вверху – дверь. Вейс толкнул ее носом и замер на пороге.

На него смотрело… Зеркало.

Ничто в этой комнате так не привлекало внимания, как оно. Большое, в старинной тяжелой оправе, со слегка матовой поверхностью – так делали лет пятьсот назад.
Кроме самого Вейса в нём отражалось маленькое существо. Оно сидело в середине комнаты и смотрело на единорога огромными печальными глазами. Если бы Вейс был лучше знаком с человеческой культурой, он бы сравнил его с двумя персонажами, один из которых был родом из советских мультфильмов, а второго крайне не рекомендовалось кормить после двенадцати.

Само создание терпеливо молчало, а может, и говорить-то не умело… Однако стоило единорогу сделать шаг вперед, как пушистый зверёк из зазеркалья встрепенулся и прыгнул в сторону, шустро прячась за тяжелую раму.

- Стой! – вырвалось у Вейса. Он словно вновь оцепенел, и в этот миг ветер мрачно хлопнул ставнями, сбивая стеклянную крошку вниз и пряча помещение от света.
А ведь здесь было прохладно… Впервые за пару дней Вейс ощутил облегчение. Наверное, не просто так он тут очутился. И не просто так ощущал Зов. Всё идет, как надо. Награда прохладой это явно подтверждала.
Пусть и выглядела, как кинутая собаке кость за верную службу.

- Куда же ты, - он процокал к самому зеркалу, осторожничая и, на всякий случай, оглядываясь. Присутствия существа в самой комнате в Здесь он не ощущал, да и опасности от него не шло. Напротив, Вейсу лишь хотелось позаботиться о малыше.
Кстати… Раз зверька тут нет, но Вейс его точно видел... Может, это не зеркало, а какой-нибудь замаскированный портал?
Проверить это довольно легко. Вейсу стоило лишь слегка прикоснуться к матовой поверхности – на нем не было пыли! – и… На мгновение он ощутил тошноту; перед глазами всё завертелось, а потом он упал.
И услышал чей-то вздох рядом.
О!
Та девушка! Дух! Хм. Дух?..
- Привет (Привет), - сказал единорог и смутился. Ему показалось, что кто-то поздоровался вместе с ним. Хором.
Топот маленьких лапок и тень, метнувшаяся куда-то за дверь на заднем фоне, напомнила о местном пушисто-ушастом жителе. Кто-то засмеялся, весело и чисто, от души. Вейс тоже улыбнулся. Не то, что бы это как-то особенно читалось на его морде, но внутри всё было хорошо. Струна внутри него вновь дрожала, но уже не в напряжении.

- Право слово, - вновь произнес единорог, поднимаясь на ноги (его всё еще немного мутило, но это явно были последствия забавного телепорта), - не знаю, как вам сказать, но я здесь, чтобы вам помочь. Меня зовут Вейс, позвольте узнать ваше имя? – и коротко поклонился, припав на переднюю ногу. Он знал, что все любят вежливость. И даже если ему не нравилось то, чем он обязан был заниматься, проявлять грубость в отношении других ему самому было крайне стыдно.

Отредактировано Вейс (2020-03-09 00:41:52)

Наверное, иногда он вёл себя слишком, до странной чуждости правильно. По-книжному чопорно, как уже давно никто не делает, а быть может, и не делал никогда вовсе. Для Вейса же это было нормой; он будто выполнял некую программу, заложенную в него Лесом, его создателем и отцом. Весьма кривую, написанную наспех, от балды, на эмоциях и работающую каким-то необъяснимым чудом, но тем не менее работающую хоть как-то!

Вейс посмотрел на девушку, выпрямляясь. Вздохнул; странно, но запахи затхлого дома и жары, перемешанные с поднятой ветром пылью, куда-то исчезли. Вместо них он чувствовал тепло и мирное спокойствие… с необычным привкусом грядущего события. Вейс смотрел на девушку, вглядывался ей в глаза и понимал: скоро что-то произойдет. Не важно, плохое или хорошее – оно обязательно случится, иначе и быть не может.

До мурашек жутко, если честно.

Где-то далеко-далеко заворчало небо, сжимаясь в тяжелые тучи.

- Я шел потому, что так было нужно, - честно ответил единорог, - так всегда бывает, - он замялся на короткое мгновение, а потом добавил, словно сверяясь с внутренним компасом, - да, со мной так точно.

Он оглянулся; мазнул взглядом по мебели, старой и потертой, но еще крепкой, по слегка выцветшим обоям в полоску. Зеленым. Ему понравилось. На комоде были разложены чьи-то вещи, стояла рамка с фотографией. Правда, лиц было не разобрать, но он и не всматривался. Почему Вейс не заметилвсего  этого прежде?

- Странное… мы с этим живем и мы этим пропитаны, - странной была сама Сказка с её постоянной изменчивостью. Впрочем, несмотря на то, что Вейс, как правило, принимал всё таким, какое оно есть и его ничто никогда не смущало, это отнюдь не приравнивалось к тому факту, что не всё, что он принимал, ему нравилось. Это была крайне существенная разница в отношениях всего и прочего, - но если тебе совсем худо, то, знаешь, я неплохой целитель.

Единорог коротко вздохнул. Порой судорожно мерцающие на краю сознания размышления его раздражали больше, чем приносили какую-нибудь пользу. А еще рука той, кого он изначально принял за духа, оказалась тёплой и живой.

Откуда тогда то ощущение мертвечины?

Скрипнула дверь. Где-то кто-то рассмеялся; голос не принадлежал ни взрослому, ни ребенку. Вейсу показалось, что он вновь видел то крошечное существо. Там, дальше, в тенях, за дверью и далее. Его едва слышимое топание по мягкому ворсу ковра…
…Ковер?

- Что-то действительно не так, - пробормотал Вейс, взмахнув хвостом. Он всегда так делал, когда был взволнован, - хотя если учесть, что мы прошли через старинное зеркало… Портал? Зеркало… - он пытался рассуждать вслух, но что-то путало связующие нити.
- Мне кажется, - поспешно выдохнул единорог, ступив вперед, - нас приглашают. Я не ощущаю зла от этого места и мне совершенно точно известно, что здесь есть тот или те, кто нуждается в помощи, так что предлагаю просто сделать шаг навстречу. Надеюсь, вы составите мне компанию, Окари.

И он сделал шаг.
И ещё.

Мурашки вновь пробежались вдоль позвоночника, вынуждая единорога чуть заметно поёжится, а потом он почему-то подумал о том, что тут становится сухо. Словно в воздухе, несмотря на собирающуюся чёрной мглою тяжелую тучу, становится всё меньше и меньше влаги.

В глубине дома вновь кто-то что-то сказал. Позвал? Крикнул?.. Голос звучал словно из-под толщи воды, был смазан и расплавлен.

Да, ничего подобного единорог прежде не видел и не встречал. И ему было дико любопытно.
И чуточку страшно.