Поражала точность, с которой преступник делал надрезы на коже жертв и сшивал её под немыслимыми углами. Друг из хирургической части Гильдии шепнул об этом Василевсу, а после, по приколу, провёл к разделочному столу и показал дело рук знаменитого маньяка Каменщика.

От зрелища захотелось выйти и оставить где-нибудь недавно съеденный завтрак.

- Маньякам обязательно так извращаться над своими жертвами? – С любопытством спросил Василий, наблюдая за искусственно выдвинутыми вперёд рёбрами, ошитыми кожей поверх. К аккуратным швам на этом «костюме» не придерёшься, да только тело деформировали, скорчив его в зизгагообразной позе, выворачивая и искажая человеческие пропорции. Результат даже в гроб не положишь. Страшнее всего, что оно принадлежало человеку, сбежавшему в Сказку из жестокой реальности: только людей, не полукровок, Каменщик выбирал в жертвы.

Друг пожал плечами. Но, поскольку они хорошо общались, он позвал Василевса и на следующий труп. Вот так и выходит: вместо чая или полдника зовут на труп.

- Что он забрал на этот раз? – По традиции, интересовался Вася, устраиваясь напротив стола и зная, что через полминуты неизбежно отвернется, чтобы на «это» не смотреть.

Друг просто называл орган и минут десять они строили конспирологические теории о том, зачем Каменщику понадобилось столько человеческого материала. Лишь теоретизировать им и оставалось, пока маньяка по-настоящему искала городская стража, обладающая дополнительной информацией.

Сперва Василевс оправдывал свой интерес к маньячному вопросу исключительно делом безопасности. Он сам и его близкие входят в число потенциальных жертв: вдруг кто-то из них во вкусе Каменщика и имеет риск оказаться под его скальпелем? Позже Вася признал, что интересуется по другой причине: профессиональным и тёмным нефильтрованным интересом, напоминающим бьющегося о лампу мотылька.

Маньяк напоминал ему доктора Франкенштейна, а не безумного зверя или психического больного. Создавалось впечатление, что он тестирует человеческие тела и собирает о них определённую информацию. Его жертвы обладали разными чертами лица и цветом кожи, каждую он крутил по-своему и у каждой крал нечто своё, начиная от селезёнки и заканчивая парой глаз. Изучал ли он обмен веществ человека? Пытался ли понять, как влияет на людей Сказка?

Чем больше его работ Василевс видел, тем больше внутри него росла гибельная тяга к темноте и жадность к результатам исследований Каменщика. Он представлял себе маньяка эдаким средневековым учёным, который по ночам крадёт тела с кладбища, чтобы разделать их и изучить, как они работают. Только этот воровал живых людей и тестировал их, прежде чем жертвы погибали в мучениях. Нет, всё-таки, больше он походил на учёного из «Отряда 731». И сколь бы тошнотворными ни были его поступки… Возможные результаты его исследований интересовали.

По личным причинам, но как без них.

***

Когда глядишь в бездну, она смотрит в тебя.

Забавно, что через год эти слова станут для Василевса каламбуром о собственной жизни, но сейчас поговорка ознаменовало его мини-хобби по поиску маньяка.

Суть вот в чём. Если желать что-то поймать, оно никогда не попадётся в руки. Но если к чему-то тянуться с интересом, то рано или поздно оно потянется в ответ.

Мужчина приобрёл привычку несколько раз в неделю гулять по ночному Валдену. Большинство жертв маньяка обитали на отшибах: там, где вместо приличной мостовой сплошь земля с неровными камнями, об которые не только изотрёшь все подошвы сапог, но и на которых легко навернуться – туда и лежал путь.

Василий брал с собой слухометр и отправлял его в подворотни, куда не решался идти сам и откуда аппарат передавал ему брань, шорохи, не самые пристойные шумы, одинокое пение и… Иногда крики.

Пару раз прибор и собственный слух обманывали Василевса, и он прибегал на плач ребёнка или ограбление в его разгаре. В этот вечер прибор передал ему чей-то испуганный вскрик и заглушенную просьбу о помощи и мужчина рванул с места, проворно оббегая редких зевак.

Стоило ему на турбо скорости приблизиться к подворотне, как кто-то вынырнул оттуда спиной вперёд. Следуя закону инерции, Вася врезался в этого человека и чуть не повалил его на землю. (Тот оказался довольно сильным и не позволил позорной сцене состояться).

- Простите! – Бросил Вася без тени извинения в голосе, готовясь шмыгнуть в подворотню, но вдруг что-то заметил. В тусклом свете фонаря он увидел крупный шрам, пересекающий половину лица незнакомца, пряди седины в его волосах блеснули серебром. Необычная внешность произвела на Василевса тормозящий эффект, к которому добавилось умозаключение:

«Он вышел из подворотни, где кричали о помощи. Вышел спиной, значит, что-то видел? Если да, то почему он не помогает?»

Думал Вася всегда быстрее, чем действовал, и поэтому не успел опросить незнакомца или в принципе что-либо сделать. Играй они в Героев, прямо сейчас он пропустил бы ход от нехватки «морали» у своего отряда и молча стоял, наблюдая, как вражеские скелеты надвигаются на его грифонов.

Одно успокаивало: этот человек точно не был маньяком. Каменщик бы не допустил, чтобы в него кто-то врезался на месте преступления.

Отредактировано Василевс (2021-03-08 03:52:59)

Но взгляд уже сместился с незнакомца за его плечо. За предплечье, если быть точнее... Пусто! В малоосвещённой темноте подворотни не было ни души.

— Благодарю за заботу, но риски того стоят, — сухо и с явно различимой досадой в голосе произнёс Вася: разумеется, не в сторону незнакомца, а из-за убежавшего Каменщика.

Интересно, этот джентльмен мне так угрожает или заботится?

Мага не страшили оба варианта. Он умел постоять за себя, даже столкнись он с настоящей угрозой, которая упорхнула из переулка вместе с жертвой.
Джентльменами же он называл всех, кого встречал, даже если их наружность несет отпечаток полученных ранений, что свойственно как наёмникам, так и ворам-головорезам. Василевс старался никого не судить по внешности, тем более в данном случае шрам и седину приспособили и окружили как-то так, что они умудрялись идти своему владельцу, создавая отталкивающе-интересное сочетание.

— Проклятье, — не сдержался Вася и обратил взор на мужчину. Ко всему прочему, тот был выше его на голову и шире в плечах. Мысля сейчас больше логически, чем эстетически, Васька решил, что такой любого маньяка скрутит, и о его безопасности можно из вежливости не переспрашивать. — Здесь кричала девушка. Вы видели, как её похищают?

Прямые вопросы придумали на небесах: юлить о маньяке не имело смысла. Василевс отошёл от незнакомца на шаг, зачем-то осторожно и наградив того взглядом исподлобья. А затем обошёл мужчину, чтобы лёгким шагом поспешить к тупику каменного переулка.

Мда. От девушки осталась лишь плетёная корзина с продуктами: как на зло, она не была опрокинута, а стояла аккуратно, и ничего в ней не утекло-не разбилось. Присев около корзинки на корточки, Василевс подозвал винга-фонарик и попросил его осветить место преступления. Судя по краткому осмотру, маньяк не поронял на корзину волосы или клочки ткани, не оставил на ней бумажек со своим именем и адресом, а на каменной мостовой не пропечатались его следы.

— Ну да, ну да, пошёл я в Норвежский лес, — пробормотал Вася, поднялся на ноги и повернулся к незнакомцу. — Простите, что так сумбурно, я преследовал Каменщика. Но не очень удачно. Прибежал на крики, а тут два ноль: ни девушки, ни маньяка. Меня Василевс зовут... на случай, если вас интересуют сомнительные ночные знакомства.

Он протянул мужчине руку, выглядя немного не так, как следует севшим в лужу людям.

Несмотря на неудачу, да и общую Васину сухаристость, на этот раз у него разгорелись глаза. Следовало наоборот, печалиться, или беситься, или кинуть эту корзинку в стену, потому что опоздал и не поймал свою цель. Но Василевс пребывал в лёгком восторге, ведь впервые ему удалось зацепиться за клятого Каменщика, пусть даже одним коготком. Первый шаг в пропасть увенчался успехом.